Грязные улицы Небес - Тэд Уильямс

— Официально это называется «конфликтом».

Некоторые старшие ангелы иногда даже ссылались на «конкуренцию».

— То есть мы не враги, а… соперники.

Графиня прикусила губу, удерживаясь от улыбки или презрительной усмешки. Наверное, она знала, что в такие моменты ее, неописуемая сексуальность смущала ум любого парня.

— И что хочет выяснить мой соперник? Не то чтобы меня интересовало общение с ангелом, но вам лучше перейти к делу. Ваша нагловатая смелость становится утомительной. Вы застали моих мальчиков врасплох. Однако не думайте, что Сладкий и Корица настолько бесполезны. Они способны истязать вас долгое время, не позволяя вам умереть. Там, откуда я пришла, имеются учебные программы по таким вопросам.

— Да, мне рассказывали о ваших университетах. Именно об этом я и хотел вас спросить. Кто, по-вашему, заработал ученую степень, пытая Трававоска?

Ее красивое лицо напряглось, но глаза остались невинно синими, как небо над прерией. Голос мог бы принадлежать Мэри Поппинс.

— Это обвинение, мистер Доллар? Если вы хотите навесить его на меня, то у вас ничего не получится. Глупое занятие.

Мне пришлось поднять руку, чтобы остановить ее.

— Я пришел к вам с миром, принцесса.

— Графиня.

— Прошу прощения, графиня. Я ни в чем не обвиняю вас. И даже если бы у меня имелись какие-то подозрения, я оставил бы их при себе. Трававоск не работал на ангелов, и он определенно не был моим другом. На самом деле я считал его мерзавцем.

— Тогда, возможно, это вы убили обвинителя.

— Такая вероятность имеется, но я прошу вас поверить в мою непричастность к гибели Трававоска. И я действительно хочу узнать, кто убил его.

— Вся иерархия Ада хочет того же самого.

Глаза графини сузились.

— Но их гораздо больше интересует исчезновение души. То, что случилось с клиентом обвинителя. Неким Эдвардом Уолкером.

— Клиентом?

Я засмеялся и покачал головой.

— Забавно называть так парня, которого Трававоск хотел приговорить к вечной поджарке в кипящем масле, словно яичный рулет.

— Наш обвинитель делал свою работу, мистер Доллар. Так же, как и я. Мне кажется, вы можете прожить немного дольше — в этом теле или вне его, — если сейчас уйдете и займетесь вашими делами!

— Да? Я тоже спокойно выполнял свою работу и не думал ни о чем другом, пока на меня со всех сторон не посыпались неприятности.

Я рассердился, и на какое-то время мой гнев подавил тот колючий зуд в затылке, который менее опытные люди по ошибке путали с трусостью и страхом. (Мне больше нравилось называть его одной из форм осторожности.) Хотя графиня говорила правду: через несколько минут ее два заботливых медвежонка могли вернуться в бар со своими сородичами.

— Печально, что дело Уолкера осложнило вашу жизнь, — сказала она, — но мне нечем поделиться с вами. И вы тоже не обладаете ценной для меня информацией.

Ее защита не уступала танковой броне. Фактически я смотрел на весьма привлекательный танк, с бриллиантовыми сережками и серебряным кулоном на белой груди.

— Вам пора уходить.

Блестящий медальон отвлек меня немного. Мне всегда говорили, что демоны не любят серебро.

— Да, графиня, я понимаю, что вам хочется возобновить свои развлечения. Окунуться в оргию трущоб.

Откинувшись на спинку сиденья, я попытался изобразить расслабленную позу.

— Мне даже стало интересно, почему вы выбрали такое место. Я хочу сказать, что эта забегаловка с опилками на полу не очень подходит для вашего статуса.

На ее лице появилась опасная роковая улыбка.

— Вы хотите разозлить меня, мистер Доллар? К вашему сведению, мне нравятся подобные места. Видите ли, я люблю студентов.

— Обвалянных в сухарях и под соусом? Или вы поедаете их сырыми, как суши?

— Зачем же так грубо, мистер Доллар.

Она склонилась ко мне и опустила руку на мое бедро. Я почувствовал, как кончики ее ногтей прокололи джинсовую ткань.

— Я не вампир или какое-то мультяшное существо, пожирающее человечину. Я инфернальная дворянка. Моей пищей является человеческое отчаяние. В этом веке люди так легко сбиваются с пути.

Она хихикнула, как юная девушка, шептавшаяся с другом.

— Один мой знакомый сказал, что я должна ставить перед собой более высокие цели. Это как стрелять в слепую рыбу в маленькой бочке. Так он выразился. Но мне нравится смотреть, как мои партнеры по сексу пыжатся от самодовольства, а потом плачут и умоляют меня о крохах милости. Особенно парни!

— Если вы хотите, чтобы у меня по спине побежали «мурашки», придумайте что-нибудь получше.

Тем не менее я все время чувствовал ее руку на моей ноге. Она напоминала мне ядовитого паука… хотя и вызывала другие эмоции.

— Меня мало волнует, как вы проводите свое время, графиня. Я пришел сюда только для того, чтобы задать вам несколько вопросов.

Ее ногти впились в мою ногу чуть сильнее. Она облизала и без того уже влажные губы.

— Вы спросили все, что хотели?

Ситуация становилась слишком причудливой. Поймите меня правильно: я и раньше подвергался воздействию обольстительниц из рядов Оппозиции. Они использовали такие чары, которые бедный ангел, вроде меня, даже представить себе не мог! Но графиня была другой — такой «другой», что сердце замирало. Я боялся, что она передвинет руку на моего маленького Билли и узнает, как сильно ее красота опровергала мою бесстрастность.

— Остался последний вопрос, — ответил я. — Вчера я пришел домой и увидел на двери знак «пылающей руки». Вы не могли бы рассказать мне об этом? Неужели я обидел кого-то из ваших коллег?

— Посмотрев на ваш танец с моими телохранителями, я просто не могу представить, как кто-то может обижаться на вас. Хотя на вашем месте я не испытывала бы паники. Скорее всего, над вами пошутили. «Пылающая рука» — это бабушкины сказки. Я годами не слышала, чтобы кто-то получал такое предупреждение.

— Тогда придется освежить вашу базу данных.

Я вытащил из кармана телефон, вывел на экран снимок моей двери и показал его симпатичной собеседнице.

— Что скажете?

Джекпот! На ее лице впервые промелькнуло выражение, несопоставимое с ее ролью демонической принцессы. Она убрала руку с моей ноги. Странно, но ее эмоция показалась мне не удивлением, а неприкрытым страхом, который тут же накрыл и меня. Что могло напугать светскую львицу Ада?

Ее мимолетный ужас исчез, как отражение пролетевшей птицы.

— Вы наполовину правы, мистер Доллар. Это «пылающая рука». Но не та «пылающая рука».

— Что вы хотите сказать?