Однажды в Бишкеке - Аркан Карив
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Take this cup away from me, for I don’t want to taste this poison![50] — отзываюсь я песней с заднего сиденья.
— Господи! Какой же ты противный, когда пьяный! Мартынуш! Не пей, а? Умоляю! Пожалуйста! — произносит Эйнштейн устало и горько.
Мне становится ужасно стыдно. Честное слово.
Но еще ужаснее мне хочется выпить.
Но теперь уже больше никто не даст.
Мне предстоят капельница, долгий сон на транках и две недели в психушке на амитриптилине.
А все не так плохо! ☺
Юппи не умолкал всю дорогу. В самолете он начал было читать какой-то триллер, но это ему быстро надоело, и он решил пересказать мне своими словами первые три страницы. А до того, когда стюардесса разносила кофе, он опрокинул на меня свою чашку, да еще ржал потом надо мной, пристегнутым. Смеется Юппи точно как Бивис.
Я, конечно, знаю пару волшебных слов, от которых он замолчит и часа два вообще не будет со мной разговаривать. Но я не стану их произносить. Зачем лишний раз травмировать друга? Несмотря на мокрые штаны, у меня редкое, прекрасное настроение. Я в своей стихии: лечу в неизведанную страну, где мне предстоит выполнить важную, скорее всего, историческую миссию.
— Ну и, короче, этот чувак мечтает, чтоб какая-нибудь спецслужба забросила его куда-нибудь там с каким-нибудь там заданием, — орет Юппи, перекрикивая турбину.
— Какой чувак? — не понимаю я. Количество неопределенных частей в Юппиной речи зашкаливает.
— Ну этот, главный герой. И, короче, он на скутере высаживается на пляже, а на нем только плавки и кредитка с неограниченным покрытием.
— Ну и?
— Что «ну и»? Дальше я не прочел еще.
— Так читай, милый, читай! Только не вслух.
Пока Юппи, не смертельно, а так, слегка обиженный, читает следующую порцию своего триллера (уж поверьте мне, что надолго при живом, имеющемся под рукой собеседнике его не хватит), я должен кое-что объяснить.
В этом романе вы вновь встречаетесь с полюбившимися вам героями. Это, собственно, Эйнштейн, Юппи и я — Мартын Зильбер. Позже я расскажу разные подробности. Пока же читателю достаточно знать, что мы с Юппи летим из Москвы в Бишкек с ответственным геополитическим заданием. И что поручил нам это задание наш друг и олигарх Альберт Эйнштейн. И что всем нам уже по сорок лет.
А сейчас мне нужно ознакомиться с секретной аналитической запиской по ситуации в Киргизии, которую составил для Эйнштейна один ужасно крутой технолог, вот только не припомню точно кто, я в них плохо разбираюсь. Глеб Бялковский? Стас Павловский?
Ну, в общем, какой-то башковитый еврей.
Главное, она настолько секретная, что Эйнштейн даже не доверил ее содержание электронной почте и распечатку в единственном экземпляре нам в Домодедово доставил специальный курьер. На словах Эйнштейн велел передать, чтобы мы уничтожили документ перед выходом из аэропорта в Бишкеке.
С первых же строк становилось очевидно, что докладная записка по сути была скорее дружеским отчетом, нежели официальным документом:
Во-первых, скажи своим ребятам, чтоб не вздумали произносить «Киргизия» и «киргиз». Только «кыргыз» и «Кыргызстан»!!! Назвать киргиза «киргизом» — это здесь примерно как в Гарлеме назвать негра черножопым. Еще одно подтверждение моего тезиса о том, что чем в большем говне живет народ, тем буквальнее становится его символическое мировосприятие. Палестинцам доставляет удовольствие сжигание израильского флага, целые толпы собираются. Но что-то не припомню, чтобы израильтяне жгли палестинский флаг и массово от этого перлись.
Но оставим тему «Вуду в политтехнологиях», хоть я и считаю ее стременной перспективой развития нашей отрасли, и поговорим за революцию. Поговорим о прекрасном ее начале и дурацком конце.
Страной 14 лет правил Аскар Акаев: просвещенный диктатор, ученый, физик, доктор наук, любовно прозванный народом Папа Док. Он вложился в один-единственный нацпроект, но зато всей душой. Папа направил все усилия на то, чтобы укоренить в пошатнувшемся сознании постсоветского общества объединяющую национальную идею. И денег на это не жалел. Социальную рекламу «Тызыл ак» (что-то вроде «Девяти мер красоты») снимал по его заказу автор «Героя», режиссер Чжан Имоу. Смотришь и веришь, что нет места на земле круче и краше Кыргызстана. «Тызыл ак» крутится по всем каналам каждый час.
Национальный эпос «Манас» насаждался так, что даже русская старушка-пенсионерка, до сих пор называющая «сомы» рублями, способна прокаркать по-киргизски какую-нибудь цитату, аналогичную русскому «мой дядя самых честных правил». (Надо ли упоминать о том, что русское население в подавляющем большинстве, как и в остальных бывших советских республиках, языком титульной нации практически не владеет.)
Но пока мудрый и добрый Папа трудился на благо нации, как и положено эпическому царю, его дети — мальчик и девочка — вместе со своей мамой разворовали страну с такой жадностью и наглостью, которые не в каждом эпосе встретишь. Недавно из музея искусств в Бишкеке унесли двух Фальков — царица-мать прислала людей забрать их для очень важной международной выставки.
Альберт, это сказочная страна! Новый король (и. о. короля, чтобы быть точнее) Марат Кургашинов. Он был простым бандитом, но народная молва сделала из него Робин Гуда. Пять лет Папа терпел ситуацию, при которой там, где появлялся Марат, кончалось государство. В конце концов Марат не оставил Папе выбора, и незлобивый диктатор скрепя сердце где-то с год назад посадил Марата в тюрьму. Со всем возможным комфортом, разумеется: отдельная камера, телевизор, компьютер (без Интернета, правда), мобильный телефон и неограниченная свобода свиданий. И Марат начал раздавать интервью направо и налево. А в Киргизии СМИ — свободнее не бывает: кто за девушку платит, тот ее и танцует. Та еще диктатура, — им бы у соседей-узбеков поучиться! В общем, целый год Марат пиарился как герой, узник совести и мудрый народный вождь. Не знаю, из эпоса «Манас» Страшновский надергал для него цитат или, может, выдумывал их сам, но заявления типа «если народу надо, чтобы я вскипятил воду в своих ладонях, я вскипячу ее!» входили людям в подкорку, а сладенькая совковая риторика Папы Акаева никого уже не торкала. Срулик Страшновский, как ты понимаешь, работает на Марата, но у меня есть подозрение, что имеется еще какой-то более серьезный интересант. Срулик любит покушать с двух рук.
Революционная ситуация назрела, как в школьном учебнике. Население стремительно беднело. Все только и кричали о том, что семья разворовывает страну, и за это, представь, никого не сажали. И все поголовно СМИ круглосуточно следили за судьбой брошенного за решетку народного героя. Который уже перерос рамки «Манаса» и окунулся в океан общечеловеческой мудрости. Могу поспорить, что народный герой целый год озвучивал какую-нибудь книжонку вроде «Цитата на каждый день», которую Срулик спиздил — ну не купил же! — у, например, блондинки-попутчицы на рейсе в Куршавель.