220 вольт - Вячеслав Калошин

Я взял листок в руки. «В соответствии… дача ложных показаний карается…» и так далее. На всякий случай перечитал дважды. Куча формулировок, которые можно свести к краткому «обязуюсь говорить правду и в курсе, что иначе будет а-та-та». Перевернул листик – с обратной стороны чисто.

– Товарищ Шушкевич – я положил лист на стол и сделал волнистое движение рукой – а чем подписывать?

– Гражданин Брянцев, впредь прошу ко мне обращаться товарищ старший следователь – он достал из стоящего на столе сооружения ручку и протянул мне.

Я макнул ручку в чернильницу и размашисто расписался. Опыта общения с перьевыми ручками у меня с гулькин нос, поэтому рассматривая получившееся я решил, что мелкие капельки и линии разной толщины это даже хорошо.

– Товарищ старший следователь, готово! – я протянул лист назад.

Шушкевич посмотрел на мою подпись и убрал листик в папочку.

– Итак, давайте с начала… – загундосил он. Одновременно он довольно шустро начал записывать мои ответы. Не смотря на возникшую первоначально неприязнь к следователю, вскоре я был вынужден признаться самому себе, что мужик все-таки следователь не просто так. Например, практически сразу всплыл вопрос про одежду, в которой меня нашли. Ну не голым же я лежал около поезда? А я за столько времени даже не задумался о ней. Затем прошлись по моей амнезии, но тут ему ловить было нечего – описание показательного издевательства двух профессоров над моей тушкой было в деле. Более того, внезапно я узнал то, что Егоров писал по завершению представления. Хоть его фамилия и не была названа, но кроме него некому было сообщить о моем «расширенном восприятии окружения» и «великолепных аналитических способностях». Услышав такое, я даже немного возгордился. Правда, там попутно было про какие-то «высшие состояния сознания», но про это я решил не заморачиваться, ибо все равно спросить не у кого.

А вот эпизод с предыдущим электриком разбирался чуть ли не посекундно. Шушкевич обозвал меня владеющим какой-то джиу-джитсой и пытался выяснить, что я еще умею. Почувствовав какой-то подвох, я начал съезжать на ставшее уже классическим «не помню». А после моего «пинок по яйцам – это тоже джиу-джится?» эта тема была закрыта.

Наконец он немного подумал и видимо решив, что на сегодня достаточно, подтолкнул ко мне исписанное. Я взял тоненькую пачку листиков и вопросительно взглянул.

– Как прочитаете, в конце напишите «С моих слов записано верно, мною прочитано». И поставьте подпись с сегодняшней датой – правильно истолковал он мой вопрос.

Я начал читать. Вот ведь… Гермафродит перепончатый. Нет, все написано вроде верно, но такими хитрыми фразами, что смысл меняется на противоположный. Например, если все читать дословно, побуквенно, то получалось, что я «неустановленным способом» избавился от одежды. А мои знания электрики описывались как «полученные возможно в иностранном учебном заведении». Возможно же? Возможно, я же не помню… Вот не будь у меня опыта составления договоров, в котором мне юристы выедали мозги чайной ложечкой, махнул бы рукой и подписал. В общем, теперь стало еще более понятней, почему он подполковник…

Хорошо, смысла возбухать нет, поэтому я вывел «Замечания: полностью искажен смысл. Требую передопрос другим следователем» и отступив подальше, следующей строкой «Мной прочитано. С моих слов записано не верно». На всякий случай поставил подпись на каждом листике протокола. На договорах так заставляли делать, значит и тут будет не лишним.

– Сегодня какое число?

– Вчера был выходной, значит сегодня вторник, 30 мая.

Я кивнул и вывел около своей подписи дату полностью, прописью. А то этот хрен заменит 05 на 06 и потом доказывай, что ты целый месяц не верблюдом был. Дождался, пока на бумаге высохнут чернила, собрал протокол в стопочку, постучал ей по столу, выравнивая и протянул назад. Товарищ эМДе глянул мельком на последний лист и убрал всю пачку в папочку. Не заметил или пофиг?

– Гражданин Брянский, так как в вашем отношении организовано розыскное производство, требуется составить вашу дактилоскопическую карту и сделать фотокарточки для ориентировок. Поэтому… – он что-то нажал на невидимой мне стенке стола и я вдалеке услышал тихий звонок – сейчас вас сопроводят.

Вскоре в кабинет зашел уже седой мужик в форме и козырнул.

– Сержант, как обычно – повелела эта туша. Я что, не один такой тут «потеряшка»?

Повинуясь жесту сопровождающего, я вышел из кабинета.

– Ты эта, паря, давай потихоньку – раздалось из-за спины – ежели проблем не доставишь, то и мы к тебе со всем положенным обхождением. А ежели бузить начнешь – то не взыщи…

– Да я даже не думал – честно ответил я.

– Ну вот и хорошо, а то бывают тут всякие, потом обижаются, а поздно…

Сначала меня сводили к фотографу. Поставили около мерной линейки и сделали три фотоснимка: слева, справа и спереди. Было совсем не интересно: никаких тебе вспышек магния, черных накидок и махания крышкой перед объективом.

А вот с дактилоскопией получилось гораздо интереснее. Я конечно был в курсе, что пальцы мажут краской, а потом возюкают ими по бумаге, но вот в самом процессе ранее не участвовал. Скучающий мужик в халате, заляпанном черными пятнами, для начала отправил меня мыть руки в стоящей тут же раковине. После мои руки тщательно осмотрели и подвигали каждый палец. Я не сопротивлялся.

Следующим шагом была извлечена банка воняющей краски. Наклонив емкость, мужик вылил чуть-чуть краски на какую-то пластину. Потом валиком, очень похожим на тот, которым я в детстве раскатывал фотографии на глянцевателе, эта краска была сначала размазана по пластине, а потом на чистом листе рядом.

– Иди сюда, становись вот тут и давай правую руку.

Взяв одной рукой меня за ладонь, а второй контролируя нужный палец, меня сначала прокатали по листочку рядом с пластинкой, а потом повторили процедуру, но уже на разграфленной картонке. Каждый палец в своей клетке. Затем снова возюканье валика по пластине и теперь испачкали мне левую руку.

– Отлично получилось – сообщили моему конвоиру – иди, руки хоть чуть-чуть отмой, а то людей потом пугать будешь – это уже мне.

Ага, чуть-чуть. Эта проклятая краска после нескольких намыливаний только чуть поблекла, но смываться категорически не желала.

– А спирта у вас нет? – наивно конечно, но надо поинтересоваться.

– Есть, но заключенным не положено.

– Так я и не заключенный – оторопело возразил я.

– Ну какие твои года…

Поняв, что больше смыть не удастся, я помахал руками в воздухе, стряхивая капли. На всякий случай покрутил головой – полотенца тоже нигде не наблюдалось. В принципе оно и верно – после