Превращение - Елена Усачева

Следующее сообщение, конечно, от Колосова. Спросил, как я себя чувствую. Прислушалась к себе. Бок отбит, на шее синяки, очередной приступ тревоги. Ничего, бывало и хуже. «С Новым годом!» Курсор терпеливо мигал, ожидая, что я напишу еще. Что можно пожелать своему, наверное, бывшему другу? Счастья и любви? Жестоко. Послать стандартное «удачи»? Тогда уж лучше вообще ничего не писать. «С новым счастьем»? А куда девать старое?

Рука дернулась, палец нажал на кнопку отправки, по экрану полетела птичка, унося письмо. Буду нейтральной.

Пара эсэмэсок пришла от девчонок из спортивной секции по фехтованию. Я им нажелала всего-всего-всего и еще немножко. Потом было непонятно чье сообщение с глупым стишком. Я даже не стала уточнять, кто автор, отправила в безызвестность «спасибо» и «взаимно».

Увидев имя следующего отправителя, чуть не выронила телефон. Олег! А я ведь даже ни разу не спросила его фамилии — Олег и Олег. Красивый, улыбчивый, уверенный. Неожиданно вспомнилось, как в последнюю нашу встречу он ел багет, откусывая прямо от батона. Человек со спокойной широкой улыбкой. Московский Смотритель. Он был первым, кто мне все рассказал — про вампиров и их извечных врагов. Он был готов сделать для меня все. Когда-то Олег хотел, чтобы я переселилась в Москву. Но мне хорошо там, где Макс, а ему с московскими Смотрителями делать вместе нечего. Если только открыть стоматологическую клинику «Для своих»? Замкнутый круг. Финиш. Не жить мне в Москве, не учиться в московском вузе. Таков мой выбор.

Зачем он мне написал? Сидел дома, скучал, слал эсэмэски всем подряд по списку. Читать или не читать? Однако любопытно! Прочитаю… «Маша! С Новым годом! Счастья! Не теряй себя!»

Миленько, незатейливо. Интересно, если я не отвечу, Олег решит, что я умерла? И московские Смотрители перестанут считать меня своей? Нет, иллюзий на мой счет они больше не питают. А им сейчас тяжеловато: Ирина увела Антона, я быть Смотрителем отказалась, их осталось трое. И каждого вампиры знают в лицо. Шансов на выживание никаких.

Ответить можно попозже. Или вообще не отвечать. Здесь надо быть осторожной. Я убрала сообщение и перешла к следующему.

Последняя эсэмэска была отправлена с телефона со сложным набором цифр: плюс тридцать три, шестьсот одиннадцать… Плюс тридцать три… Это код какой-то страны. У меня нет знакомых за границей. Шведы разве только. Но они не стали бы слать эсэмэски… И ушли Аскольд с Олафом еще не далеко, чтобы начать по мне скучать.

В тексте письма всего несколько слов: «С Новым годом. Берегите себя и Макса». И подпись — Лео. Я непроизвольно выпрямилась в кресле. Он знал? Хотел предупредить? Я вновь пробежала глазами текст. Когда сообщение пришло? В два часа ночи. Видимо, там, где находится Лео, была полночь. Макс сказал, что из Швеции до нас полдня пути. Сейчас шесть вечера. Легендарный киевский князь и его товарищи больше часа как ушли. Как раз полдня. Все сходится. А что, если шведы не ошиблись? Вдруг им специально дали неправильный адрес? Кто? Лео? Вряд ли. Он может сделать что-то против меня, но не против Макса. Значит, он хотел предупредить. И сделал это в такой экзотической форме. Спасибо, Папа-Король, я теперь буду очень осторожна.

Или я тороплюсь? После тяжелого дня готова видеть неприятности за каждым кустом? Пойти, что ли, с «березками» посоветоваться?

Я отбила типовой ответ, мол, поздравляю, стою на страже спокойствия наших границ.

Настроение испортилось. Опять вокруг что-то затевалось. Словно воздух перед грозой наэлектризовывался и начинал самопроизвольно потрескивать, вызывая неприятные мурашки. То-то я взвинченная последнее время! И не в шведах дело. Кому-то было нужно, чтобы нас нашли, и воины-викинги за кого-то выполнили черную работу. Аскольд советовал уходить. А не является ли это чьим-то желанием? Кто-то хочет, чтобы мы выбрались из нашей норки. Эдгар? Хотя зачем Эдгару такая сложная игра? Не нравится ему Ирина, он одним движением может ее убить. А с нами и подавно без церемоний обошелся бы. Дверь откроем, в дом пустим. Никто о нас не вспомнит до лета.

Телефон пропел, сообщая, что мое послание улетело за границу. Плюс тридцать три. шестьсот одиннадцать… Какие музеи на сей раз привлекли старого вампира? Голландии? Испании? Италии? Выбор широк.

Я уронила лицо в ладони. О чем я думаю? Каких-нибудь четыре месяца назад Голландия, Испания и Италия были для меня другими галактиками, далекими и чужими планетами, выдуманными фантастами. Сейчас же они что-то близкое, куда легко можно попасть, и я это так спокойно воспринимаю. А все из-за того, что однажды днем в дверь подъезда моего дома не смогли сразу внести тяжеленное белое пианино. Или потому, что просто была осень, и так хотелось немного тепла и чуда. Когда сильно чего-то хочется, оно непременно случается. Чудо встретившихся глаз, неожиданного слова, некстати пришедших в голову мыслей. Осень, осень… Тогда все умирало, листья покорно ложились под ноги. А сейчас зима, и уже ничего не хочется, разве только спать — долго-долго, столько, сколько будет лежать снег, и проснуться уже другой, не гусеницей, а бабочкой, как говорил Макс. Стать имаго, быть не между тем и этим, а закончить свое превращение. Имаго… Хорошо звучит. Метаморфозы начались, но до завершения далеко. Из меня должна получиться хорошая бабочка. Интересно, что у Дракона написано в тетради? Если та тетрадь на самом деле существует…

И снова падал снег. Я сидела в кресле посреди заснеженного леса, напротив меня на низкой ветке ели устроилась неприятная черная птица Ничего не стоило встать и прогнать ее. Еще легче было ее убить. Но я этого не делала. Время еще не пришло. Поступок, совершенный не вовремя, страшнее бездействия.

Меня разбудили Маринка и начавший пробирать холод.

Маринка протопала через кухню, как стадо маленьких гиппопотамчиков, зачем-то начала с грохотом перебирать сложенные около печки дрова.

— О! Ты уже проснулась! — мрачно произнесла она. — А я как раз пришла. Очень кстати. Надо поговорить.

Какие-то секунды я соединяла реальность со своим сном, мне даже показалось, что где-то каркнула ворона. Или это кровать в комнате заскрипела?

Я потянулась, приходя в себя, глянула на Маринку. Глаза на меня не поднимает, гремит полешками. Специально разбудила. Накипело.

— Извини, — голос мой со сна был немного хрипловат, — с арканом неудачно получилось.

Девочка быстро глянула на меня и снова вернулась к дровам.

— Забыли, — ответила совсем по-взрослому.

— Ты испугалась?

Тело у меня ломило. Хотелось разобраться на запчасти и собраться по новой, но как-то удобней, что ли.

— Обрадовалась. — Поленья рассыпались вокруг нее. — Это так легко делается?

— Не очень. — Надо объяснить. В двух словах. Не пугая. — Аркан был не для тебя.

— А как от него защищаться? — Маринка даже не повернулась.

— Не нападать, — сказала быстро, не задумываясь. Зря. Не поймет.

Ноги затекли, я с трудом шевелилась, пережидая, когда утихомирятся разъяренные мурашки, взорвавшиеся в икрах.