Свободный полет одинокой блондинки - Эдуард Тополь

Алена и девушки кивнули.

— И еще. В вашем распоряжении час, потом придут следующие. Поэтому никаких вольностей себе не позволять, пить только один дринк, еду не заказывать. А то некоторые приходят как в ресторан. Он этого не любит.

В коридоре, по дороге к номеру, девушки вообще замандражировали, а татарку Дину даже дрожь пробила.

— Ой… — сказала она, стуча зубами. — Й-й-я боюсь…

Олеся молча перекрестилась.

Алена, расстегнув свой кожух-полушубок, одернула на себе платье, задирающееся на бедрах.

Стелла придирчиво осмотрела всех троих, поправила на Алене шарфик, сказала всем «Ни пуха! С Богом!» и постучалась в дверь. Из номера мужской голос ответил что-то по-испански. Стелла открыла дверь, за дверью была большая прихожая номера-люкс. Зеркала, паркетный пол, красивые бра, вишневое дерево каких-то полочек для обуви, стенной шкаф для верхней одежды, раскладная подставка для чемодана.

— Раздевайтесь, — сказала девушкам Стелла. — Вешайте сюда.

Девушки быстро сбросили свои пальто, сунули их в стенной шкаф и стали перед зеркалом поправлять косметику. Без пальто Олеся оказалась крохотной куколкой в дешевом платье и нелепых ботах. А Дина — плоскогрудой, без шеи, и ноги далеко не прямые. Почувствовав свое превосходство, Алена снова одернула платье, задирающееся на бедрах, объемы которых явно превосходили объем зауженной юбки.

— Всё, всё! — торопила Стелла. — Пошли. Он ждет.

Но, шагнув к гостиной, Олеся и Дина замялись: под ногами был чистейший до янтарного блеска паркет, а у них на ногах — боты и тяжелые сапоги с белой каймой на носках.

— Туфли надо брать с собой, — сказала Стелла.

— Кабы были туфли… — заметила Дина.

— Снимайте обувь! Не в этих же тракторах по паркету!

Олеся и Дина стали покорно разуваться, неловко присев на подставку для чемодана. Стелла поглядела на модные итальянские сапоги Алены:

— Ты можешь так…

Толстые колготки Дины оказались с дыркой на носке, она поспешно стянула их с себя и сунула в голенище сапога, оставшись вообще босой.

Стелла фыркнула и с индифферентным лицом пошла вперед.

Девушки, стараясь ступать как можно легче, робко пошли за ней.

Синьор Карлос Мигель де Талавера Страдо картинно стоял у окна с видом на Кремль. Он оказался обрюзгшим толстяком лет пятидесяти, с широким и безусым бабьим лицом и с какой-то странной, пятнами, пигментацией кожи. Но мексиканский колорит тоже присутствовал — на нем были джинсы, широкий кожаный пояс с серебряной пряжкой, желтый летний пиджак и расстегнутая почти до пояса клетчатая рубашка-апаш. На седой волосатой груди — золотая цепь с бляхой, изображающей солнце, а на ногах — ковбойские тупоносые ботинки на высоких каблуках.

— Вот, синьор, еще три девочки, — сказала ему Стелла по-испански.

Синьор, выдержав паузу, медленно пошел через роскошь своего дорогого люкса прямо на девушек. Остановился в трех шагах от них и стал не спеша, с головы до ног, осматривать сначала Олесю…

(Олеся зарделась до корней волос, опустила глаза, ухватилась ладошками за свои пылающие щеки.)

Потом Дину…

(Дина не оробела, но спрятала одну — грязную — ногу за другую…)

Затем Алену.

Алена, имевшая опыт выступлений в ночном клубе, ответила на его взгляд легкой полуулыбкой.

Карлос Мигель еще раз осмотрел ее сверху вниз и снизу вверх. Потом повернулся, сел-разлегся в кресле, положил ноги в ботинках на журнальный столик и сказал что-то Стелле поиспански, но с таким акцентом, что Алена, частично освоившая испанский в марбельской тюрьме, не поняла ни слова.

— Вы можете сесть на диван, — перевела Стелла девушкам.

Они — все трое — сели на краешек дивана. Олеся негромко выдохнула:

— Боже, какой урод! Я счас умру…

Стелла зыркнула на нее строгими темными глазами, а синьор Карлос Мигель де Талавера Страдо, закрыв глаза, заговорил по-испански — монотонно и с каким-то снисходительно-брезгливым выражением на лице. Стелла заученно переводила:

— Он благодарит вас за приезд. Иногородние получат компенсацию за проездные билеты в оба конца. Россия ему нравится, несмотря на ужасные морозы. Он богатый человек, у него трехэтажный дом недалеко от границы с американским штатом Техас…

Карлос Мигель открыл глаза и, глядя на Алену, продолжал словно только для нее. А Стелла переводила:

— …У него своя нефтяная скважина, которая приносит большой доход. Его жена не будет работать, всю домашнюю работу у него делает прислуга. Он холост уже восемь лет, у него не может быть детей, но с сексом у него все в порядке. Его жена будет иметь машину «мерседес», скаковую лошадь, кредитные карточки, членство в фитнесс-клубе и полную медицинскую страховку, включая дантиста. А если кто-то думает, что, поехав с ним в Мексику, сможет сбежать потом в Америку, как сделала два года назад одна болгарка, то про это нужно забыть, это уже невозможно и будет оговорено в брачном контракте.

Карлос Мигель снова откинулся в кресле и продолжил, закрыв глаза.

— Какие будут обязанности у его жены? — переводила Стелла. — Секс не меньше трех раз в неделю, включая оральный. Завтрак и обед обязательно совместный, ужин — по желанию…

Она еще что-то говорила, но Алена уже не слышала ее. Она смотрела на этого Карлоса, на его надменное бабье лицо, пигментные пятна на лбу, седые волосы на груди, выпирающий над ремнем живот, толстые пальцы с перстнями… И вдруг… Вдруг Алене послышалась мелодия из французского фильма «Мужчина и женщина», и она увидела, как под эту прекрасную романтическую музыку этот толстый, тяжелый старик Карлос Мигель де Талавера Страдо прессует ее в постели… мнет своими лапами ее грудь и бедра…

— Ну, милочка! — возмутилась хозяйка брачного бюро, когда Алена явилась к ней за своим платьем и валенками. — На вас не угодишь! Если тебе уже и Мексика не подходит!..

— Я хочу уехать домой. Вот ваше платье…

— Спокойно! Куда-куда, а в Тверь ты всегда успеешь. Что ты у меня просила? Францию? Я тебе Швейцарию нашла, это рядом, но еще лучше! Мужик — супер! Бизнесмен! Ведет дела с Россией, по-русски говорит, как мы с тобой, держит постоянно люкс в «Космосе» и летает туда-сюда, будешь с ним кататься из Женевы в Москву и обратно! Я бы за него сама вышла, но он хочет не старше двадцати. Идиот!.. Только имей в виду: весь этот наш русский гонор выкинь из головы! Ни Брюс Уиллис, ни даже этот француз — как его? в рыжем ботинке — сюда за невестами не приедут, на них и там девок хватает. Сюда едут другие, поскольку мы тут, спасибо нашим мужчинам, живем в полном дерьме. Но если ты решила, что жизнь дороже звона кремлевских курантов, то какое имеет значение — толстый у тебя будет муж или худой? Конец у них у всех один — инфаркт. И тогда ты — наследница, а такая овчинка стоит выделки!