Семь с половиной уроков о мозге. Почему мозг устроен не так, как мы думали - Лиза Фельдман Барретт

К ученым часто обращаются с просьбой проводить исследования, результаты которых пригодятся в повседневной жизни. Именно такими исследованиями стало изучение взаимосвязи между словами, хроническим стрессом и болезнями. Когда люди взаимодействуют друг с другом, не теряя такого основополагающего элемента, как чувство собственного достоинства, они получают явную биологическую пользу. А если отношения между людьми будут иными, это также окажет на нас существенное влияние и впоследствии проявится в финансовой и социальной областях жизни каждого из нас. Цена вашей личной свободы — ваша же персональная ответственность воздействия на окружающих. Гарантом этой взаимосвязи выступает проводка в мозгу любого из нас.

Пока общественность принимает решения, касающиеся здравоохранения, законов, государственной политики, образования, мы можем либо игнорировать факт взаимозависимости между нервными системами людей, либо отнестись к этому серьезно. Дискуссии на эту тему могут быть трудными, но если их избегать, то станет еще хуже. Биологическая сторона нашей жизни никогда не перестанет влиять на всех нас.

То, что мы, представители человеческого рода, сильно зависим друг от друга, не означает, что нам нужно ограничивать права человека. Можно просто постараться понять, какое именно воздействие мы друг на друга способны оказывать. Любому под силу сделать выбор: способствовать накоплению биологических ресурсов в организмах окружающих или их растрате, приводящей к ухудшению здоровья и качества жизни.

Временами приходится говорить слова, обидные или неприятные для окружающих. Таково одно из важнейших проявлений демократии. Но в подобных ситуациях вы просто хотите высказаться или всё-таки стремитесь к тому, чтобы вас еще и услышали? Если важно последнее, то следует подумать, как эффективнее всего можно было бы донести ваши идеи. Способ передачи информации позволяет придать и без того сложным мыслям или простую, или еще более сложную форму, оказывая влияние на расходование и накопление ресурсов того, кто становится адресатом ваших высказываний. Так что, пользуясь свободой слова, имеет смысл общаться так, чтобы окружающие к вам прислушивались.

Большинство людей едят то, что было выращено другими. Многие живут в домах, построенных другими. Наши нервные системы подвергаются влиянию других. И наш мозг незаметно для нас взаимодействует с мозгом других. Это незримое сотрудничество помогает нам оставаться здоровыми, так что стоит уделять особое внимание нашим взаимоотношениям. Следовательно, наша степень ответственности за детей (см. Урок 3) и самих себя (см. Урок 4) больше, чем кажется. То же самое можно сказать и о нашей ответственности за других взрослых. Эти вопросы важнее, чем мы думаем. Или хотим думать. Нравится вам это или нет, но своими действиями и словами вы влияете на работу мозга и всего организма окружающих, а они влияют на вас.

Когда люди на острове Бали в Индонезии испытывают страх, они ложатся спать[64]. В их культуре это вполне допустимо и ожидаемо.

Наверное, вам кажется странным, что кто-то может использовать сон как средство избавиться от страха. Если вы представитель западной культуры, то, когда вы чего-то боитесь, вы, вероятно, застываете на месте с широко раскрытыми глазами и с трудом дыша. Или жмуритесь и кричите, как это делает подросток-бебиситтер в каком-нибудь второсортном фильме ужасов. Или же убегаете от того, что вас пугает. Это западные стереотипы поведения при страхе. А вот балийский стереотип — заснуть.

Каким должен быть разум, способный задремать под влиянием страха? Очевидно, не таким, как ваш.

Мозг человека способен формировать много разных типов разума или сознания. И речь не только о том, что ваше сознание отличается от сознания ваших друзей и соседей, а о том, что существуют типы разума, отличающиеся по основным характеристикам. Например, если вы, как и я, представитель западной цивилизации, то для вашего разума у вас есть мысли и есть эмоции, и они принципиально отличаются друг от друга. Но для людей, выросших в условиях балийской культуры, как и для тех, кто принадлежит к племени илонготов, живущему на Филиппинах, переживание эмоций и мышление — это не два отдельных процесса. Они чувствуют то, что мы называем мыслями и эмоциями, как нечто неразделимое. Если вам такое свойство чужого разума кажется очень странным, это нормально: ведь у вас не балийский тип сознания.

Приведу другой пример. Западный человек часто пытается угадать, что думают или чувствуют окружающие. В нашей культуре этот способ ментального вмешательства настолько привычен, что, встретив людей, которые этим навыком не обладают, мы порой думаем, что у них странное, ненормальное сознание — хотя оно просто другое. А вот в некоторых культурах попытка заглянуть в разум другого человека рассматривается как нечто излишнее. Представители народа химба в Намибии воспринимают друг друга, обращая внимание исключительно на поведение, а не пытаясь понять, какие за этим поведением стоят мысли и чувства. Если вы улыбнетесь американцу, его мозг, во-первых, скорее всего, решит, что вы рады встрече, а во-вторых, он будет ожидать от вас приветствия. Если же вашу улыбку увидит человек из племени химба, единственное, что его мозг сможет понять, это лишь то, что вы сейчас, скорее всего, скажете «привет» («моро» на их языке).

Даже внутри одной культурной группы встречаются разные типы разума. Например, великие математики способны производить в уме вычисления, которые умам других людей недоступны. Или возьмем, например, разум Греты Тунберг, девочки-подростка, которая путешествует по миру, предлагая хотя бы поговорить об изменениях климата. У Греты есть расстройство аутистического спектра[65], и она говорит то, о чем другие предпочитают молчать. Свою особенность Грета называет «сверхспособностью», которая помогает ей не отказываться от выбранной миссии под атаками критики.

Или, например, люди, страдающие шизофренией и подверженные тяжелым, длительным галлюцинациям. Сейчас людей с такими особенностями психики считают больными, но несколько столетий назад их иногда называли провидцами или святыми. У Хильдегарды Бингенской[66], высокообразованной монахини, жившей в XII веке, были видения — ей являлись ангелы и демоны, и еще она слышала голоса, которые, как считалось, исходили от Бога.