Играй и умри - Андрей Буторин

Тохасианин подумал, что он с огромным удовольствием снова оказался бы сейчас в анабиозной камере. Ну и пусть парализованный, ну и пусть с мизерной вероятностью оказаться когда-нибудь разбуженным и вылеченным! Зато он лежал бы сейчас в очень похожем на смерть сне, ни о чем не думая, ничего не боясь, ни о чем не сожалея. Насколько все было бы проще!

Но он, увы, был сейчас здесь, в этой ужасной Зоне, если верить теории Сома, а скорее всего – и вовсе невесть где, в одном из затерянных миров где-то на задворках Вселенной, да и то, возможно, чужой Вселенной, с другим ходом времени, с другими законами и с многочисленными смертельными опасностями.

Однако как бы ни хотелось Теонгу избежать «купания», иного выхода у него не было. Не стоять же по пояс в воде всю жизнь. Ругуподобные твари уходить не собирались, так что путь назад был отрезан. А еще в реке затаилось длинное черное чудище… Вспомнив о нем, тохасианин почувствовал, как покрылась пупырышками кожа и заурчало в животе. И он пошел вслед за Сомом.

Сначала все казалось не столь и страшным. Теонг приободрился и подумал, что все идет хорошо: ботинки не скользят, течение не сбивает с ног, уровень воды остается прежним…

Крылатые предки! Не нужно было думать об этом! Нельзя радоваться хорошему, чтобы не накликать беду!.. Но поздно, поздно, он ее уже накликал…

Дно ушло из-под ног столь неожиданно, что сделать шаг назад, отступить было уже невозможно. Намокшая одежда и тяжелое снаряжение тут же потянули тохасианина вниз. Он закричал… Вернее, собирался закричать: открыл уже рот, чтобы набрать в легкие воздух, но быстро опомнился и стиснул челюсти. А потом начал барахтаться, в надежде подняться к поверхности. Но его уже так закрутило в мутной воде, что он теперь не мог даже понять: а где она, эта поверхность? Или хотя бы дно, чтобы оттолкнуться от него ногами и всплыть.

Теонг безуспешно дергал ногами, пока наконец одна из них не скользнула по чему-то твердому. Задыхающийся тохасианин приободрился и стал тыкать ею по сторонам, в надежде отыскать опору. Внезапная острая боль полоснула вдруг чуть выше колена. И наступило странное онемение – ногу он больше не чувствовал. Тогда Теонг замолотил второй ногой, но и по ней тотчас словно камнем ударили. Боль была настолько сильной, что он не смог удержаться от крика. Хлынувшая в легкие вода принесла третий взрыв боли, который оказался и последним – Теонга наконец-то накрыло волной спасительного небытия.

Он был уверен в своей смерти, но понял вдруг, что слышит голоса. Шевелиться не мог, не видел ничего, кроме тьмы, даже думать – и то не было сил, а голоса бубнили, гудели, переливались волнами где-то совсем рядом и в то же время неимоверно далеко. Смысла произносимых голосами фраз он не понимал, но отдельные слова казались знакомыми. Наверное, если бы приложить чуточку усилий, можно было бы и разобрать хоть что-то из услышанного, уловить какой-то смысл, но делать это было неимоверно лень. Голоса мешали ему, раздражали. «Не шумите! – хотелось крикнуть Теонгу. – Я же умер, а вы меня будите!»

Но голоса шуршали, словно прошлогодняя листва на ветру:

– Как ты мог! Это же нарушение!

– Ты сам говорил, что его нужно сберечь…

– Но ты не сберег, ты оживил его, ты нарушил правила! Киберы этого не простят!..

– Киберы этого не видели, я перевел все камеры на Свояка, а потом усыпил его и выключил солнце. И я не оживлял Урода, ты же знаешь сам, что БиПы не умеют оживлять, они могут только лечить. Я его вылечил…

– Ты думаешь, они этого не узнают? Кто-нибудь да расскажет!

– Я сделал все сам. Выключил солнце, слетал к ангару, нашел Урода, перевез его к БиПу…

– Ты нарушил все возможные правила!.. Я не знаю, что с тобой будет! Что с нами будет…

– Если ты не расскажешь, то никто не узнает. И киберы подумают, что все идет по плану. Они же знают – людям надо спать. Так что перерыв с погасшим солнцем не должен вызвать подозрений. А проснутся они оба уже в «Городе», и шоу будет продолжено.

– Как они вдруг окажутся в «Городе»?! Что это за сценарий?! Пусть оба проснутся возле реки, а до «Города» дойдут сами. Пусть сразу туда идут, хватит с меня «Долины»! Сможешь устроить?

– Устрою. Не пойдут, а побегут! Мимо не промажут, можешь не беспокоиться.

– И чтобы больше без неожиданностей! Присматривай за Уродом, но если умрет – то умрет. Никаких воскрешений!

– Хорошо, Нюд, только успокойся.

– Успокойся?! Да я по-хорошему должен тебя сейчас отстранить и доложить киберам о случившемся!

– Но тогда ведь и тебе не поздоровится, правда?

– Иди работай, сопляк! Я тебе еще это воскрешение припомню!..

Проснулся Теонг от дикого вопля. Вскочил, ничего не соображая, не зная, куда бежать, за что хвататься. Завертел во все стороны головой. И наткнулся взглядом на Сома. Тот стоял бледный как мел и смотрел вытаращенными глазами на Теонга так, словно увидел ожившего покойника. Да так оно, собственно, и было, поскольку сталкер, с трудом подбирая слова, выдавил:

– Т-ты к-как?.. П-почему?.. Ты же умер!

– Не уверен, – ответил тохасианин.

Хотя, попытавшись вспомнить, что же с ним произошло и как он очутился на этом травянистом берегу речки, понял, что не может этого сделать. Вроде ушел под воду, потом дикая боль в ногах, затем – в легких. И все… Ну, еще бубнящие голоса, но они могли и примерещиться или присниться. Но вот как он выбрался из реки? И что с его ногами?!.

Теонг схватился за ноги выше колен – там, где недавно пульсировала страшная боль то ли от ударов острыми тяжелыми камнями, то ли… Уж не были ли эти «камни» зубами речного чудовища?.. Но почему же сейчас он ничего не только болезненного, но и вообще неприятного не ощущает? Ноги как ноги. Если не считать, что не свои, а чужие, как и все тело в принципе. И даже брюки целые! Правда… Странно, но куда-то подевался комбинезон из меняющей цвет ткани. На тохасианине был тот же самый костюм, в котором он очнулся в туннеле. А вот автомат и подсумки оказались на месте…

Сом ошарашенным взглядом сопровождал все движения Теонга. И, разумеется, заметил то же, что и Теонг.

– Не уверен?.. – процедил сталкер уже не заикаясь, но зато с явной подозрительностью в голосе. – А ты вообще уверен, что ты – это ты? Я вот – не очень. И даже очень не, щипать твою рать.

– Но почему? Я – это я! – стал хлопать по себе ладонями тохасианин. – И ты что, опять с катушек слетел?

– Я сейчас кому-то слечу, редить твою рябь! Сейчас вот вскрою тебя, кукла зоновская, пружинки-то твои повыковыриваю!

Сом и в самом деле достал из ножен жуткого вида клинок, который звался так же, как и сам землянин. Теонг попятился.

– Эй-эй, ты чего? Не надо меня вскрывать! Зачем? Я умру, если ты меня вскроешь.

– А если я тебя не вскрою, то умру я. Тебя ведь для того и слепили, чтобы меня угробить. Скажешь, нет?