Играй и умри - Андрей Буторин

– Нет, – ответил наконец-то напарник. – Я не умею спать на ходу. И это очень опасно в наших условиях. Я менял эту хрень.

– Какую еще хрень? Вот ведь нахватался словечек! Нет бы чему умному научиться, тук тебя в так!

– Это и есть умное, – парировал недокрыл. – Без этого тарахтелка не стреляет. А я сделал, чтобы стреляла.

Словно в подтверждение своих слов, Тимоха выпустил из автомата три короткие очереди.

– Так ты магазин менял? – догадался сталкер. – Ну, слышу, получилось. Молодец! А теперь – рванули!..

Сом, одну за другой, бросил вперед две гранаты. Кровавые ошметки обезьянопауков полетели во все стороны. Одна руконога – как оказалось, четырехпалая – шлепнула по плечу сталкеру и повисла на нем. Сом сбросил с плеча эту гадость и, огнем расчищая коридор среди поредевшей и без того нечисти, прибавил шагу. Вскоре ему стало видно, что впереди река. Ну, как река… Речка. Утонуть, наверное, не получится, а вот уплыть – можно попробовать. Правда, смысл в этом будет только в том случае, если обезьянопауки боятся воды. Или хотя бы не умеют плавать.

Похоже, руконогие создания оправдывали обе эти надежды. Едва лишь Сом с Тимохой зашли по пояс в речку, пауки остановились. Злобно сверкали глазами с берега, махали руконогами, шипели, пищали, но в воду ни один не сунулся. Некоторые твари бросали в друзей земляными комьями (поскольку фруктов поблизости не было), но ни один из них не достиг цели, рассыпавшись в воздухе.

Недокрыл прошелся по головоногим длинной автоматной очередью.

– Отставить! – рявкнул сталкер.

Строго глянул на переставшего стрелять недоуменного напарника и проворчал:

– Ишь, понравилось, солить твою плешь!.. А на кой маракой это сейчас делать?

– Как это на кой?.. Их же вон сколько! И сейчас, когда они не бегут, очень удобно в них попадать.

– Деревья, вон, тоже не бегут, чего же ты по ним не стреляешь?

– Деревья не представляют опасности, зачем же по ним стрелять?

– Пауки ее сейчас тоже не представляют, тук тебя в так. А патроны расходуются. А они, йодистый калий, на деревьях не растут.

– Дались тебе эти деревья!.. – буркнул пристыженный недокрыл. Понял, видимо, что и впрямь дал маху.

– Кстати, о деревьях, – прищурившись от лучей застывшего в вышине солнца, поглядел Сом в сторону близкого теперь уже леса. – Течение как раз в ту сторону. Поплыли?

– Как это?.. – заморгал Тимоха.

– Что значит «как»? – недоверчиво посмотрел на него сталкер. – Ты еще скажи, что не умеешь плавать!

– Что значит «плавать»? – в тон ему переспросил недокрыл. – В моем «переводе» не нашлось идентичного толкования. Близкие по смыслу – «погружаться» и «болтаться». И словосочетание «передвигаться по поверхности воды». Но, по-моему, это просто лингвистический выверт.

– Йодистый калий!.. Ты сейчас дуриком прикидываешься или на самом деле такой? – нахмурился Сом.

– На самом де… То есть прики… То есть… – Тимоха призадумался и обескураженно развел руками: – Я не могу ответить на твой вопрос! Никакой вариант ответа не подходит. Опять лингвистический выверт?

– Идиотический высер!.. – огрызнулся сталкер. – Не щекоти мне мозг, а то чихнет. Ляпни еще, что на вашем Хрюкасе кораблей не было.

– Были. А при чем здесь корабли? Они по небу летают. А еще крылатые предки хотели построить космический корабль, чтобы полететь на Ронас.

– Эпический опус! А по морям-океанам твои предки пешком ходили? У них что, кроме крыльев, еще и поплавки вместо ног имелись?

– Что такое «моря-океаны»? – спросил недокрыл.

– Много-много воды, – вздохнул Сом.

– Насколько много?

– До хренища и больше, валять твою кладь. Так что другого берега не видно.

Тимоха неуверенно захихикал. Сталкер из-под бровей сурово зыркнул на него, и смех сразу прервался.

– Ты шутишь? – с надеждой спросил напарник.

– Вот только не надо мне впаривать, что на вашем Хрюкасе не было воды! – начал кипятиться Сом. – Я и так в него слабо верю, а чтобы он еще сплошной Сахарой оказался!..

– При чем тут сахар? Его добывали из растений, в чистом виде он на Тохасе, конечно, не лежал. А вода была. Я не говорил, что у нас не было воды. Но не столько же, чтобы берега не видно! Примерно такие реки, как эта. И ручьи.

– Все с вами ясно, ковать твою медь. Бескрылые сухопутные летуны. Иначе говоря, плавать ты не умеешь. Или как ты там выдал… «передвигаться по поверхности воды». А умеешь только «погружаться» и «болтаться». Я бы еще добавил: и болтать. Но погружаться нам сейчас не с руки. А болтаться – мы и так уже в этой сраной дыре заболтались, тук тебя в так. Давай тогда на ту сторону речки перебредем и по другому берегу к лесу почапаем. А ежели и там эти жопоноги окажутся, тогда по воде пешком будем шлепать, как твои крылатые предки…

– Они не шлепали по воде, – вставил Тимоха. – Они…

Закончить фразу он не успел. Вода в речке вдруг забурлила и вспенилась, а потом прямо перед сталкером с недокрылом, окатив их фонтаном брызг, взметнулось ввысь нечто извивающееся, блестящее и черное.

Больше всего это напомнило Сому шею подводного чудовища из какого-то фантастического фильма. Или гигантской змеи. Да, эпический опус, скорее, змеи! Туша какой-нибудь Нэсси в этом ручейке просто не поместилась бы. А так – непроизвольно бросил сталкер взгляд вдоль речки – вода, вон, метров на тридцать колышется… Кишка – будьте-нате!..

Все это на самом деле произошло за какую-нибудь секунду, не больше. Просто мысли Сома заметались в голове с утроенной скоростью, потому и время будто замедлилось во столько же раз. А в следующее мгновение ход мыслей и времени опять синхронизировались, и сталкер схватился за автомат. Почти не целясь, он пустил очередь вверх, туда, где по его расчетам, должна быть голова змеи-переростка. Ничего толком он все равно рассмотреть не мог – прямо в глаза било неподвижное солнце. Не исключено, что он куда-то попал, а может, черная гадина просто испугалась звука выстрела. Как бы то ни было, голова чудища, подняв тучу брызг, с громким всплеском шмякнулась в воду. Как показалось сталкеру, прямо туда, где стоял недокрыл. Сом метнулся к напарнику и замер, увидев, что от Тимохи осталась… одна голова!.. Разинув рот и хлопая выкаченными глазами, она висела примерно в метре над водой.

«Йодистый калий, – как-то очень спокойно, будто и впрямь всего лишь смотрел второсортный ужастик, подумал сталкер, – почему же она не падает? Это потому, что его крылатые предки умели летать?.. Но у головы же, эпический опус, нет крыльев! Разве что уши… Но и они не шевелятся. Только ресницы, вон, хлопают… Как это в дебилоидной песенке пелось?.. «Хлопай ресницами и взлетай!» Не, солить твою плешь, подъемной силы ресниц для этого не хватит. Так почему же она не падает? И, главное, мыргает, зараза, и мыргает!»