Похищенная страсть - Мейси Ейтс

— Полный зал гостей, все ждут нас, чтобы услышать клятвы, принцесса. Ты хочешь, чтобы они разочаровались?

— Лучше я разочарую их сейчас, чем это сломает меня позже. Этому надо положить конец. Я ухожу. И если после моего ухода ты сможешь заглянуть внутрь себя и выяснить, что твое сердце, которого, как тебе кажется, нет, на самом деле нуждается во мне, найди меня.

— Если уйдешь, — напомнил Фелипе, скривив губы, — ты знаешь, что пострадают твои родители.

Брайар медленно кивнула, на этот раз дав слезам течь по щекам.

— Я знаю.

— И ты потеряешь все. — Его тон был жестоким. — Потеряешь меня, потеряешь Санта-Милагро, подведешь приемных родителей, подставишь короля с королевой и Верлорен. Этого ты хочешь?

— Нет, не хочу. Но, к сожалению, я никогда не смогла бы стать принцессой Талией, которой родилась. Я могу быть только Брайар Харкорт. А ей не нужно ничего этого. Она лишь хочет быть любимой. И в конце концов, я думаю, она этого заслуживает. — Брайар покачала головой, иронизируя над тем, что говорит о себе в третьем лице. Было так трудно сказать то, что необходимо. — Я достойна любви, заслужила ее. Когда-нибудь, Фелипе, я найду мужчину, который полюбит меня, не будет выслеживать на другом конце земли, чтобы использовать в политических целях. Того, кто пойдет за мной на край света ради поцелуя. Кому я нужна без титула. Как личность. Я никогда раньше не признавала, что заслуживаю этого, обладаю достаточной ценностью, зато теперь точно знаю.

Она посмотрела на кольцо, сверкающее на пальце, своеобразное обещание, которое не будет исполнено, сняла его и протянула Фелипе.

— Думаю, что я монстр. — Она мягко положила украшение в его ладонь. — Но этого монстра ты создал сам. Сделал меня собой. Но боюсь, если останусь, это не продлится долго, исчезнет, если я попытаюсь угождать тебе, заставляя полюбить меня так, как я люблю тебя. Мы оба заслуживаем большего, в противном случае это лишь самосбывающееся пророчество, неужели не видишь? Я начинаю чувствовать, что не достойна любви, поскольку не могу ее заслужить. И ты станешь монстром, которым всегда опасался стать, если будешь медленно ломать меня на мелкие кусочки. Я не буду делать это с тобой. И с собой.

Она ждала. Если бы он, несмотря ни на что, бросился к ее ногам, заключил в объятия и признался в вечной любви, она наверняка бы осталась. Даже если это ложь. Ничего бы не потребовалось. Половина удара сердца, взмах его ресниц, губы, искривленные в усмешке. Просто знак. Маленький. Она сдастся, и все благие намерения превратятся в пепел.

— Убирайся, — сказал он жестко.

— Что?

— Ты меня слышала. Убирайся с глаз моих. Покинь мой дворец.

Взмахнув рукой, он с ожесточением бросил ее кольцо. Брайар была в шоке. В кольце великолепная жемчужина, а он отбросил его, словно мусор.

Тем не менее она ему не подчинилась, просто стояла, не в силах двинуться с места.

— Вон! — кричал он, переворачивая туалетный столик. Зеркало и флаконы духов полетели на пол, разбившись на мелкие осколки, в воздухе повисла смесь различных ароматов.

Брайар отскочила назад, прижав ладонь к груди, сердце гулко билось. Она застыла в ступоре.

Он подошел к ней, излучая ярость, глаза горели черным пламенем.

— Ты думаешь, я пошутил, а генетика и воспитание отца никак на меня не повлияли? Я такой же монстр, как он. Убирайся с глаз моих. Молись о том, чтобы мы никогда не встретились, иначе, если увижу тебя снова, не могу обещать, что опять не сделаю тебя пленницей. Правда, на этот раз все будет куда менее приятно, я тебя уверяю.

— Фелипе.

Он схватил ее за подбородок, сжимая так крепко, что ей стало больно.

— Я тебя не люблю. Мне недоступно это чувство. Зато умею ненавидеть. Не советую тебе проверять на себе это мое умение.

Он вышел. На этот раз окончательно. Это к лучшему, она понимала. Кроме того, она показала свое истинное лицо. Открыла то, что творилось в его сердце. Если он не мог полюбить ее, чтобы удержать, никогда и не полюбит.

— Когда я вернусь, чтобы тебя здесь не было. — Он окончательно закрыл за собой дверь.

Брайар оглядела комнату, ее охватила паника. Она не знала, что делать, куда идти.

Глубоко вздохнув, попыталась успокоиться. Брайар просто сделала то, что нужно. Но чувствовала себя при этом ужасно. Лучше не стало, складывалось ощущение, что пройдет много времени, прежде чем что-то изменится. Она выждала несколько минут. Чтобы быть уверенной, что Фелипе точно ушел.

А потом распахнула двери, подобрала подол платья и побежала по пустому коридору. И бежала, пока в легких не кончился воздух. Выбежала из дворца, пересекла двор. Поскользнулась, упала, ударившись коленями о камни. Лежала и думала, что эта поза отражает ее внутреннее состояние.

Потом Брайар встала. Приняла решение. Назад возврата нет. Она решила, что достойна любви. Она должна быть кем-то большим, чем средство погашения долга своего отца, кем-то более значимым, чем средство улучшения репутации Фелипе. Больше, чем идеальная дочь.

Она Брайар. Независимо от того, где родилась. Именно ею она стала. И теперь необходимо продолжать ею оставаться. Если она останется здесь и попытается стать идеальной для него, потеряет себя.

Недопустимо. Как ни больно уходить. Она навредит им обоим, если останется.

Имя Фелипе мелькало в заголовках всех газет, и это его не радовало. Вместо фотографий счастливой пары газеты были переполнены снимками штурма часовни и требования всем выйти вон. Это стало повторением вечера, когда умер отец, и доказательством того, что он не менее сумасшедший, чем предыдущий правитель. По крайней мере, так было написано в великом множестве статей.

Фелипе задыхался, поднимаясь по лестнице башни. Он не знал, почему туда идет. Одна из вещей, которые делал его отец вскоре после того, как мать покончила с собой, — вел сына в башню. Требовал, чтобы тот стоял там и смотрел из окна вниз.

— Ничего нет, — говорил отец. — Ни призраков, ни тела. Она ушла. И никогда не вернется. Это место не имеет власти. Эмоциям здесь нет места. На тебя, наследника престола, это не должно никак повлиять.

Фелипе цинично рассмеялся, вспоминая об этом. Конечно, в эмоциях нет власти. Но отец имел в виду не гнев и ярость.

Вдруг он тревожно ясно осознал, что придерживается аналогичной точки зрения. Любовь не имеет значения. Счастье можно легко разрушить. Просто нужно исключить из своей жизни эмоции. Все это пропитано ядом, который распространял вокруг себя отец.

Фелипе пересек комнату, направляясь к окну. Взялся руками за оконную решетку. Брайар оставила его, и это к лучшему. Слава богу, она вышла через входную дверь, а не бросилась с башни.

Он заметил, что Брайар ответила его же словами, сделала именно то, что он пытался заставить ее сделать, желая, чтобы она ушла, в конце концов.