Рано или поздно - Мэри Бэлоу

Конечно, это всего лишь относительная свобода, потому что думать он будет не только о насущных делах.

Нужно выкроить время и поскорее нанести визит Юнис. Эдвард не мог избавиться от чувства, что просто бросил ее вчера вечером, когда Уиндроу пригласил ее на танец. Ему следовало возразить, следовало твердо пресечь наглость этого человека. Разумеется, дело не в том, что Юнис — его собственность или у него имеются на нее какие-то права, и она наверняка рассердилась бы на него, если бы он вмешался. И она настаивала, чтобы он женился на другой женщине, более подходящей ему по положению, хотя сама призналась, что после разрыва их договора чувствует себя неустроенной.

Вообще-то танец с Уиндроу обеспечил ей успех. После него она ни разу не осталась без кавалера. И это — чистая правда. И хоть она утверждала, будто презирает танцы и все прочие легкомысленные светские развлечения, однако вряд ли ей приятно постоянно подпирать стену.

В любом случае он должен ее навестить.

Но и помимо этой обязанности чувство свободы всего лишь временное, потому что он должен жениться. Должен выбрать себе невесту. Может быть, Юнис. Но ни в коем случае не леди Анджелину Дадли.

Однако он никак не мог выбросить ее из головы. Он то и дело вспоминал о ней в самые неподходящие моменты дня, и всякий раз мысли о ней были резко отрицательны. Она дерзка, болтлива, легкомысленна. Боже милостивый, она с таким энтузиазмом болтала о своих тринадцати новых шляпках! Но Эдварду пришлось признать (с большой неохотой), что она бывает и забавной, особенно когда речь заходит о ее недостатках и слабостях. И еще он не мог отделаться от ощущения, что про шляпки она начала рассказывать, чтобы развеселить его и выманить улыбку.

Что, разумеется, означало только одно — она видела в нем степенного и серьезного старикашку.

В таком случае, зачем она настояла на том, чтобы он вышел с ней сначала на террасу, а потом спустился в сад? При этом утверждала, что никто не велел ей добиваться его благосклонности. Да и с какой бы стати Трешем ей такое велел? И почему леди Палмер дала свое согласие на прогулку? Трешем его презирает!

Эдвард старался не думать о ней. Он пытался наслаждаться иллюзией свободы, дарованной ему этим днем. Но то и дело вспоминал тот миг, когда Анджелина накрыла его руку своей. Точнее, он вспоминал следующий миг, когда его затопило мощной и совершенно неожиданной волной вожделения. А чему удивляться-то? Ровно то же самое произошло и раньше, в пивном зале «Розы и короны». И он повел себя странно, забыв о своей обычной осторожности и осмотрительности — сначала повернул руку, прижав ладонь к ладони, потом сомкнул пальцы на ее кисти, а потом поднес ее к губам.

Чертовски хорошо, что она невинна, хотя и легкомысленна, иначе она бы непременно заметила…

К счастью — к великому счастью! — его разум взял верх над телом достаточно быстро, и тогда его поразила другая странность. Леди Анджелина с ним флиртовала! Но он не относится к тем мужчинам, с которыми женщины заигрывают. Во всяком случае, такие женщины, как леди Анджелина Дадли. Даже Юнис никогда с ним не флиртовала. И он понял, что у леди Анджелины мог иметься только один-единственный мотив для флирта. Хотя она и отрицала это. Но отрицала исключительно из гордости.

Всякий раз, как леди Анджелина Дадли всплывала в его голове (и нужно заметить — слишком часто), он решительно подавлял все мысли о ней. Эти мысли чертовски некомфортные, а сама она чертовски… В общем, среди женщин, на которых он ни под каким видом не стал бы жениться, леди Анджелина, безусловно, занимала первое место. Да просто была вне конкуренции. Если Юнис ему откажет, он найдет кого-нибудь еще. Вариантов уже несколько, например мисс Смит-Бенн, леди Фиона Робсон, мисс Марвелл.

В общем, Эдвард наслаждался своим свободным днем изо всех сил — точнее, частично свободным.

Домой он прибыл во второй половине дня, и дворецкий сообщил, что его бабушка пьет чай в гостиной. Эдвард сразу поднялся туда. С ней сидели его мать и Лоррейн, державшая на коленях трехлетнюю Сьюзен. Когда дверь открылась, девочка сползла с ее колен и помчалась через всю комнату к Эдварду, широко распахнув объятия и радостно сияя.

— Дядя Эдвард! — закричала она.

Он подхватил ее на руки, и девочка обхватила ладошками его щеки, выпятила губки и чмокнула.

— Ты сказал, что в первый же погожий день отведешь меня поесть мороженого, — заявила она.

Ага, любовь через буфет.

— Сказал.

Он улыбнулся.

— Сегодня погожий день! — воскликнула она. — У тебя бакенбарды колются.

— И что же мне делать? — спросил Эдвард. — Вести тебя за мороженым или позвонить лакею и велеть меня побрить?

— За мороженым! — закричала Сьюзен.

— Потерпи пять минут, — попросил он. — Дай поздороваться с твоей мамой, бабушкой и прабабушкой.

Он поставил девочку на пол и наклонился, чтобы поцеловать в щеку бабушку.

— Ты хорошеешь с каждым днем, Эдвард, — сказала та. — Мы с твоим дедом сходили бы вчера вечером на бал к Трешему, но наверняка заснули бы в первый же час. Я рада слышать, что ты не только открывал бал с леди Анджелиной Дадли, но и пригласил ее после ужина, хотя, по сути, ты оба раза не танцевал. Впрочем, все это только к лучшему. Зато вы смогли побеседовать и лучше узнать друг друга. Аделаида говорит, она очень привлекательная девушка, а Лоррейн сказала, что ты назвал ее самым прекрасным созданием из всех, кого тебе довелось увидеть.

Эдвард поморщился. Если он не ошибается, цитата точная.

— Мне понравился вечер, бабушка, — сказал он. — Но я танцевал и с другими девицами тоже.

Она отмахнулась.

— Я уже пригласила леди Палмер выпить чаю с твоим дедом и со мной завтра днем. И по совету Лоррейн — ее брата, лорда Феннера. Я знавала их бабушку по матери, хотя она и была старше меня. Леди Палмер приведет с собой леди Анджелину Дадли.

Эдвард с безрадостной уверенностью понял, что последует дальше.

— Твоя мама и Лоррейн тоже будут у нас, — сообщила бабушка. — И ты, Эдвард, обязательно должен прийти. Если погода будет хорошая, в чем я не сомневаюсь, после чая свозишь леди Анджелину покататься в парк. Ухаживать следует энергично, в особенности когда леди подходит во всех отношениях.

Эдвард открыл рот, собираясь сказать, что ни о каком ухаживании и речи не идет, и тут же его закрыл. Мать улыбалась, Лоррейн тоже, а Сьюзен дергала его за полу сюртука.

— Пойдем, дядя Эдвард, — требовала она.

— Сьюзен, — укоризненно произнесла Лоррейн, но Эдвард поднял руку, останавливая ее.

— Похоже, все леди ожидают и требуют немедленных действий, — сказал он. — Пойдем, Сьюзен. Немедленно. Точнее, как только тебя оденут для улицы.

Лоррейн встала, чтобы принести дочери уличную одежду. Сьюзен держала Эдварда за руку и даже подпрыгивала от нетерпения.