Острова невезения - Алексей Никулин

Давайте посмотрим график Орлова и поймем, как часто он бывал в Ливорно: апрель 1769 – май 1770; с декабря 1770, включая поездку в Россию, по июнь 1771; сентябрь 1771 – июль 1772; май – сентябрь 1773; июль 1774 – июнь 1775. В последний промежуток времени произошли очень важные события. Во-первых, в июне 1774 года был заключен Кючук-Кайнарджийский мирный договор. Он положил конец семилетней русско-турецкой войне, изрядно измотавшей обе стороны. Корабли начали покидать Архипелаг. Большая их часть отправилась в обратный путь в Кронштадт с остановкой в Ливорно. После последнего «прости-прощай» на тосканской земле русских моряков ждал долгий путь домой – через Гибралтар, Бискай и Балтику. Безусловно, Орлову приходилось решать самые разные вопросы, связанные с возвращением флота в Россию. Но было среди них одно особое дело – деликатное, совершенно секретное, рискованное и… дурно пахнущее! Речь идет о похищении «княжны Таракановой», претендентки на русский престол.

Я не случайно упомянул о тесных связях Орлова с английским дипломатическим корпусом в Тоскане и Ливорно. Не последнюю роль в похищении «княжны Таракановой» сыграла английская дипломатия в лице ее консула в Ливорно Джона Дика. Именно он с помощью письма Орлову о якобы имевших место столкновениях между английскими и русскими моряками помог выманить «княжну Тараканову» из Пизы и убедить ее присоединиться к нему для поездки на русские корабли в Ливорно. Что, в общем, неудивительно: «Тараканова» была «картой» из французской колоды. Это оправдывало сомнительность средств. А вот – верх цинизма: по прибытии в Ливорно английский консул уже знал, что ждет несчастную, и поселил ее и Орлова у себя дома. На следующий день, 25 февраля 1775 года, на обед в честь гостей был приглашен контр-адмирал Самуил Грейг. Банкет плавно и логично переместился из дома английского консула на русский флагманский корабль «Святой великомученик Исидор». Русская эскадра даже произвела демонстрацию маневров, чтобы никто из собравшихся жителей ничего не заподозрил. В какой-то момент Грейг и Орлов куда-то пропали, а самозванка была взята под стражу.

Арест «принцессы» вызвал негодование не только в Ливорно, Пизе и Флоренции, но и во всей Европе. До самого конца плавания Грейг предпочитал избегать заходов в порты. Он опасался, что корабль с самозванкой на борту может быть задержан. Судя по его воспоминаниям, вся эта история с «княжной» далась ему тяжело. Возможно, именно он мучился угрызениями совести больше всех. Кем бы ни была «Тараканова», молодую женщину подлостью, обманом и игрой на чувствах заманили в ловушку, а потом и в тюрьму! Но контр-адмирал, будучи англичанином, ощущал себя в первую очередь военным, русским офицером, принявшим присягу и выполнявшим свой долг, пусть даже таким образом и такой ценой!

В течение двух дней, пока русская эскадра стояла на рейде, местные жители на лодках искали возможность вызволить «принцессу». Только холодная ружейная сталь по периметру русского флагмана удерживала их от необдуманных поступков. 26 февраля эскадра снялась с якоря и в мае того же года прибыла в Кронштадт. «Княжна» была помещена в один из казематов Алексеевского равелина Петропавловской крепости, где умерла от туберкулеза 4 декабря 1775 года (по официальной и самой распространенной версии). Нельзя отрицать, что граф Орлов был человеком военным, стратегически и мудро мыслящим, большой личной храбрости. При всем этом его роль в убийстве Петра III серьезно подрывала его репутацию. Похищение «княжны», по всей видимости, этот процесс завершило. Что ж, такое уж было время – эпоха дворцовых переворотов, предательств, политических убийств, быстрого карьерного роста и не менее стремительного падения с пьедестала. Мне хотелось бы думать, что Орлов в этом неоднозначном деле только выполнял свой долг и не испытывал при этом ни привязанности, ни тем более любви. Факты свидетельствуют лишь о строгом выполнении Орловым указаний Екатерины: «Поймать всклепавшую на себя имя во что бы то ни стало». Иначе Алексея Григорьевича сложно оправдать даже как государева человека. Все это вовсе не означает, что Орлов, обрекая девушку на заточение и смерть, не чувствовал угрызений совести от содеянного.

Государственная карьера графа Орлова на этом закончилась. Он покинул службу и до конца жизни путешествовал, занимался хозяйством и разведением рысаков в своем имении. И, наверное, вспоминал яркое и благостное Ливорно.

Сейчас мы знаем, что все эти необыкновенные события происходили в тот краткий миг истории, когда греческие острова принадлежали России и были ее самой отдаленной территорией. Всему приходит конец. Первоначальные планы русских задержаться подольше сменились желанием поскорее закончить войну. Семь лет противостояния утомили и истощили обе стороны. На это время пришелся знаменитый Пугачевский бунт. В Петербурге пришли к заключению, что дальнейшее существование Архипелагской губернии сопряжено с проблемами. «Новая Россия» из грандиозного эксперимента превращалась в разменную монету, которую следовало продать подороже.

В 1774 году между Россией и Портой был заключен Кючук-Кайнарджийский мир. Русские корабли начали покидать Архипелаг. Хотя для России это была победа, но обошлась она дорого – контрибуция и близко не покрывала затрат на войну, а внешние займы были погашены Россией лишь к концу следующего столетия. Да и новые подданные почувствовали себя обманутыми, и замаячившее для них на горизонте «светлое будущее» сменилось разочарованием. Русские уходили, а Кикладские острова возвращались в прежнее «жалкое и угнетенное состояние». Они стали для тех, кто оставался, «Островами невезения» еще на долгие 58 лет. Архипелаг вернули грекам лишь в 1832 году, а ведь все могло быть совсем иначе…

Тем не менее Екатерина, понимая свою ответственность «за тех, кого приручила», сделала все, чтобы оставшееся под османами население как минимум не пострадало. Тем же, кто не мог и не хотел остаться, была предоставлена возможность покинуть Архипелаг вместе с русскими. По условиям мира оставшиеся греки, не платившие податей за годы русского правления, амнистировались. За соблюдением этого пункта договора должна была следить чрезвычайно широкая консульская сеть. Греки, пожелавшие обрести новую родину, в мае 1775 года покинули острова и на 11 кораблях двинулись через проливы в сторону Крыма и Черного моря. Там они получили самые широкие привилегии и возможность служить России. Бывшие пираты, обычные волонтеры, солдаты, матросы, капитаны тоже не остались без наград. Все они стали в России офицерами, генералами и адмиралами, обласканными за свои прежние и будущие заслуги.

В отличие от своих «западных партнеров», Россия никогда не претендовала на колониальные приобретения на далеких банановых островах, лежащих в тысячах морских миль от себя. Великобритания, Франция, а впоследствии Германия имели такие колонии, причем часто в другом полушарии, – Россия же была сосредоточена только на тех территориях, которые находились у ее естественных границ. Что касается Кикладского архипелага, то образование губернии было обусловлено прежде всего военной причиной, замешанной на спасении единоверцев, – как известно, шла очередная русско-турецкая война. И когда встал вопрос о непростом решении – выбор Екатерины Великой в пользу Крыма хотя не был по многим причинам простым, тем не менее был логичным.