Девушка в тумане - Донато Карризи

Сейчас, вспоминая эту сцену и глядя, как она спит, а закатное зимнее солнце ласково освещает ее лицо, Лорис Мартини подумал, что уже давно не видел у нее на губах такой улыбки. И от этой мысли ему стало больно.

Они приехали в долину шесть месяцев назад. О переезде заговорила она. В Авешоте ему предложили место, и они поехали, особенно не раздумывая. Он не был уверен, что маленькое горное местечко подходит для того, чтобы все начать сначала, но ничего не поделаешь. Клеа определяла причину отъезда и устанавливала место, но теперь Мартини боялся, что счастливой она так и не стала. Он присматривался к ней издали, пытаясь разглядеть нечто, ускользнувшее от внимания. Может быть, все произошло слишком быстро. А может быть, они просто сбежали от чего-то.

От чего-то, сказал он себе. Было нечто. И в этом нечто все дело.

Клеа начала просыпаться. Сначала приоткрыла глаза, потом выронила книгу, которую держала на коленях, и раскинула руки, потягиваясь. И вдруг посреди движения застыла, заметив его.

– Эй! – приветствовала она мужа, еле заметно улыбнувшись.

– Эй! – отозвался он, не вставая с лестницы.

– Ты давно тут сидишь?

– Только что вошел, – соврал он. – Не хотел тебя тревожить.

Клеа откинула плед и посмотрела на часы:

– Ого! Я хорошо поспала. – Потом стиснула руки на груди. – По-моему, у нас стало холодно.

– Может, отопление еще не включили.

На самом деле сегодня утром он перевел таймер на два часа вперед. Они только что оплатили последнюю квитанцию.

– Я узнаю, в чем дело, а пока растоплю камин, – сказал он, вставая со ступеньки. – Моника не появлялась?

– Думаю, она наверху, в своей комнате, – ответила Клеа, и на ее лице появилось озабоченное выражение. – В ее возрасте не годится так часто уединяться.

– А ты какая была в ее возрасте? – спросил он, чтобы разрядить обстановку.

– У меня были друзья.

Вопрос явно задел Клеа за живое.

– А я был весь в прыщах и все время проводил, бренча на гитаре. А знаешь, когда я научился играть, ребята меня как-то сразу приняли.

Клеа ему не поверила. Она действительно тревожилась за дочь. «Нехорошо это», – задумчиво сказала она самой себе.

– Как думаешь, может, она что-то от нас скрывает?

– Может быть, но не думаю, что это серьезно, – ответил Мартини. – В шестнадцать лет иметь тайны – дело естественное.

В шесть утра было еще темно.

Мартини проснулся сразу. Жена и дочь еще спали. Он приготовил себе кофе и теперь смаковал его стоя, опершись на обеденный стол и наслаждаясь горячим напитком и уютным светом лампы, висевшей над столом. Он пил медленно, погрузившись в свои мысли. Оделся он как для похода в горы – в теплую спортивную одежду и горные ботинки. Накануне вечером он предупредил Клеа, что пойдет побродить по горным тропам.

Из дому он вышел около семи. На улице было холодно, но приятно. Морозный воздух пощипывал кожу, запахи леса стекли в долину, ненадолго вытеснив вонючие испарения, идущие от карьеров горных разработок. Он загрузил рюкзак во внедорожник и тут услышал, что его кто-то зовет.

– Эй, привет, Мартини!

С другой стороны улицы ему махал рукой сосед. Лорис тоже помахал ему. Одевисы сразу подружились с ним и Клеа. Оба, и муж и жена, были их ровесниками, а вот дети – гораздо младше Моники. Насколько понял Мартини, глава семьи занимался строительством, но, как говорили, капитал он сколотил, продав свой участок земли под разработки. К ним относились хорошо. Он держался слегка высокомерно, но, в сущности, был безвреден. А его жена смотрелась этакой безукоризненной недотрогой, просто ожившей рекламой образцовой домохозяйки пятидесятых годов.

– Куда это ты собрался?

– Поднимусь потихоньку наверх, а дальше пешком по восточному склону. Я там ни разу не был.

– Черт возьми! В следующий раз пойду с тобой. Вот только сброшу несколько кило, – рассмеялся сосед и похлопал себя по заметному животику. – А я сегодня решил вывезти погулять весь выводок.

Он показал на распахнутый гараж и стоящий в нем синий «порше». Это была одна из его последних дорогих игрушек. Одевис любил тратить деньги и хвастаться покупками.

– Может, в следующий раз и я к тебе присоединюсь, – ответил Мартини.

Сосед снова рассмеялся:

– Ну как, на Рождество договорились?

– Конечно.

– Будем рады, если вы к нам придете.

Клеа приняла приглашение, не посоветовавшись с ним, но Мартини не стал возражать. Жена целыми днями сидела дома, и не было ничего удивительного в том, что ей хотелось в компанию, пообщаться. К тому же ему казалось, что Одевисы тоже ищут себе новых друзей, может, отчасти потому, что, при их новом статусе, в отношениях со старыми наступило охлаждение.

– Ну, пока, хорошей прогулки, – сказал сосед, направляясь к своему «порше».

Учитель снова помахал рукой и поспешил усесться в старенький белый внедорожник, который намотал уже много километров и начал подавать признаки старения: под днищем возникала сильная вибрация, а при резком старте из выхлопной трубы вырывался клуб дыма.

Вернулся он, когда уже стемнело. Как только он открыл дверь, его сразу окутал неповторимый запах супа и жаркого. Было уже почти восемь часов, и этот аромат возвещал заслуженную награду за полный трудностей день.

– Это я! – громко возвестил он, но ему никто не ответил.

В коридор проникал свет из кухни, и громко шумела вытяжка. Наверное, поэтому Клеа его не услышала. Мартини поставил на пол рюкзак и снял ботинки, чтобы не запачкать пол. Он был весь в грязи, а левая рука, забинтованная кое-как тем, что под руку попалось, все еще кровила. Он спрятал руку за спину и босиком пошлепал в кухню.

Как он и думал, Клеа полностью сосредоточилась на плите и кастрюлях, время от времени бросая взгляд на маленький телевизор, висевший на стене. Мартини подошел к ней сзади и тихо, чтобы не напугать, сказал:

– Привет!

Клеа на секунду отвернулась от плиты.

– Привет, – отозвалась она и снова уставилась в телевизор. – Что-то ты поздно.

Фраза была брошена просто так, без намека на упрек. На самом деле жена думала о другом.

– Я звонила тебе на мобильник весь вечер, но ты не отвечал, – прибавила она.

Мартини порылся в кармане куртки и вытащил мобильник. Экран погас.

– Должно быть, разрядился в горах, а я не заметил. Прости.

Клеа его не слушала. И голос у нее изменился. По голосу сразу было заметно, когда она чем-то озабочена или взволнована. Он подошел к ней и легонько поцеловал в шею. Она протянула руку, чтобы погладить его по щеке, но продолжала смотреть на экран.