Милашка - Джен Сакс

— Меня избили, — отрезала я, не вдаваясь в подробности.

— Матерь Божья, — воскликнула она с восторгом, — представляю, что произошло с тем парнем, который осмелился напасть на тебя! — Начальница продолжала бесцеремонно разглядывать синяки на моем лице, не давая себе труда изобразить на своем хоть капельку сочувствия.

— Не думаю, что вас это волнует, — ехидно заметила я, направляясь к своему столу.

Она не ожидала такой наглости и с нескрываемым презрением наблюдала за тем, как я уселась и стала просматривать накопившиеся бумаги.

— Тебе удалось описать его внешность полиции?

— Нет, я никогда не видела его раньше, — холодно ответила я.

— Правда? — почему-то воодушевилась она. — Не могу поверить!

— Боже мой, — простонала я, — мы могли бы поговорить о чем-нибудь другом?

Она удивленно вскинула бровь. Я попыталась проделать то же самое, но моя бровь так и не сдвинулась с места.

— Послушайте, Одри, все в порядке, там без вас разберутся, что к чему. — С этими словами я открыла папку со статьей Пита и стала внимательно изучать содержимое.

Сообразив, что мои синяки уже не могут быть предметом насмешки, она решила наброситься на меня по поводу служебных обязанностей.

— Послушай, Грейс, что там насчет Пита? Он заходил в редакцию? У меня есть к нему пара вопросов. — Она показала рукой на папку с его статьей.

— Нет, я уже давно ничего не слышала о нем, — буркнула я, не поднимая головы.

— Ну что ж, это похоже на него, — задумчиво произнесла она. — Хорошо, что текст у нас. В крайнем случае обойдемся и без автора.

— Вот и прекрасно, — подхватила я.

Одри немного постояла, потом направилась к себе в кабинет, а я вернулась к своим непосредственным обязанностям.

Она не видела меня почти две недели с тех пор, как мы впервые встретились в ее квартире в ту памятную ночь. А я видел ее каждый день, так как продолжал неустанно наблюдать за ней, пополняя коллекцию впечатлений об этой удивительной женщине. Поначалу я понятия не имел, что она станет делать после того вечера, как будет реагировать на самые обычные раздражители. Более того, у меня были опасения, что она будет вести себя не совсем адекватно и каким-то образом выдаст себя. Ну, например, начнет изливать душу какой-нибудь подруге или станет чересчур нервозной. По опыту я знал, что такое иногда случается. В особенности с теми людьми, которые не привыкли к жестокости и не обладают защитной системой профессионального убийцы. У них, как правило, внезапно просыпается чувство вины, искупить которую, как им кажется, можно только обратившись в полицию и признавшись во всех смертных грехах.

Несмотря на все мои тревоги, я так и не посмел поставить в квартире Грейс «электронный глаз», чтобы полностью держать ее под контролем. У меня есть одна странная особенность, которая стала проявляться еще много лет назад. Я физически не могу вести видеонаблюдение или даже просто прослушивать человека, с которым встречался хоть однажды. В особенности это касается женщин. Мне всегда казалось, что подсматривать за знакомой женщиной очень некрасиво, неделикатно и что это неизбежно возводит труднопреодолимую преграду на пути к ее доверию. Я даже не прослушивал Грейс с помощью микрофона, чтобы не переходить ту невидимую черту, за которой постепенно утрачивается нечто человеческое, сокровенное. Я часто видел, что происходит с другими людьми, у которых нет чувства меры в подобных делах. Для них все на свете становятся жертвами, за которыми надо следить в прицел снайперской винтовки. Многие мои коллеги по работе не смогли остановиться перед этой чертой и со временем превратились в настоящих монстров, для которых нет ничего святого. В конце концов они сами стали жертвами собственных порочных методов.

Что же касается Грейс, она стала для меня реальным человеком со всеми своими слабостями и пристрастиями. Я никак не мог представить ее в качестве бездушной мишени и именно поэтому не хотел знать о ней больше того, что требовалось для обеспечения ее безопасности. Другими словами, я хотел узнать об этой женщине больше из общения с ней самой, а не с помощью скрытого микрофона или видеокамеры… но по-прежнему продолжал следить за ней, так как опасался за ее жизнь и очень хотел узнать, на какие еще сюрпризы она способна.

К счастью, в течение всей следующей недели она вела себя вполне нормально и ничем не отличалась от других. Рано утром спешила на работу, в обеденное время выходила из офиса вместе с коллегами и минут двадцать обедала в ближайшем кафе, допоздна засиживалась в редакции, а потом возвращалась домой. Иногда, правда, она со своим другом Дэвидом ходила в кино или просто прогуливалась после работы. Впрочем, чаще Грейс гуляла не с ним, а с теми двумя подругами, с которыми я впервые увидел ее в баре. В остальное же время она сидела дома, что-то читала или смотрела телевизор. А самое главное — в постели всегда была одна и, казалось, не предпринимала никаких попыток заманить туда кого-нибудь из своих знакомых.

К концу первой недели синяки на ее лице стали постепенно сходить на нет, на щеках появился легкий румянец. А я стал сходить с ума от того, что не могу пообщаться с ней наедине и хотя бы прикоснуться к ее руке. У меня до сих пор кружилась голова, когда я вспоминал то чувство, с которым усаживал ее в кресло, а потом протирал спиртом ее раны на лице. Грейс снилась мне по ночам и не давала покоя даже днем, когда, казалось, мысли должны быть заняты совсем другими вещами. Поэтому не было ничего удивительного в том, что, увидев ее на одной вечеринке, я без колебаний подошел и пригласил ее на танец.

«Для тех, кто понимает и любит классику», — было написано на двери клуба, куда мы отправились однажды вечером. Я ничуть не сомневалась в том, что принадлежу к числу избранных: очень люблю классическую музыку, в особенности фуги Баха, от которых всегда прихожу в состояние неописуемого восторга. К сожалению, на этот раз подруги разыграли меня, притащив в одну из самых крутых забегаловок, где о классике никто ничего не слышал.

— Почему ты никуда не ходишь с нами? — пристала ко мне Мэри по телефону пару дней назад.

— Как это не хожу? — возмутилась я. — Да если хочешь знать, я бываю с вами больше, чем нужно!

— Послушай, Грейс, мы нашли чудное местечко, где можно не только посидеть, но и потанцевать. Жду не дождусь, когда мы попадем туда. Сколько можно ходить по кинотеатрам? Осточертело уже это кино!

— Мэри, — не осталась я в долгу, — ты ходишь в ночные клубы почти каждый вечер.

— Да, конечно, — она слегка замялась, — но скоро у меня будет довольно длительный перерыв, буду сидеть дома и писать статьи. — Что-то похожее я слышала уже не раз.

— Ну, разумеется, — ехидно заметила я.

— Разумеется! — Она возмутилась и тут же перешла в атаку: — Грейс, ты обязательно должна пойти с нами. Коннор пообещал, что будет танцевать с нами обеими по очереди.