Милашка - Джен Сакс

Что же касается моих личных ошибок, то здесь все казалось предельно ясным. Я ничуть не сожалела о том, что ответила на его поцелуй и вообще поначалу испытывала к нему некоторую симпатию. Ошибка заключалась в том, что я поверила его слезливой истории насчет работы, денег и возможного увольнения. Он, вероятно, решил, что я самая настоящая дурочка, простушка, неопытная и наивная девочка, которая не устоит перед его натиском. Именно поэтому для начала он попытался разжалобить меня. И я чуть было не оказалась жертвой его коварного плана. Ну что ж, он просчитался и поплатился за это.

Я почувствовала запах дыма и открыла глаза. Сэм закурил одну из моих сигарет, выпустил струйку дыма и впервые за все время улыбнулся.

— Замечательно, — сказал он, поставив меня в тупик. Что именно замечательно и почему? И тут я догадалась, что ему просто приятно сидеть со мной, курить хорошую сигарету и думать о своем.

— Знаешь, ты такой же странный, как и я, — бесцветным голосом сообщила я.

На его лице засияла широкая ухмылка. Он молча докурил сигарету, погасил окурок и снова уселся. А я вдруг почувствовала невыносимую усталость.

— Ты уйдешь отсюда когда-нибудь? — тоскливо проворчала я.

— Когда-нибудь, — эхом отозвался он, не обнаружив никаких признаков обиды. — У тебя нет желания оставить меня на ночь, пока ты будешь спать? — поинтересовался Сэм без тени смущения. Он вообще казался мне слишком серьезным.

— Нет, — откровенно призналась я.

— Думаешь, что сможешь сегодня уснуть?

— Да, — коротко ответила я и решила, что настал мой черед задавать неприятные вопросы. — А ты не собираешься объяснить, почему оказался здесь сегодня ночью? Думаю, это было бы весьма кстати.

— Возможно, — уклонился он от прямого ответа, а у меня уже не было сил настаивать. Не дождавшись никакой реакции, я медленно встала с дивана и подошла к двери. Он последовал за мной.

— Как ты думаешь, это похоже на наше первое свидание? — не без иронии спросила я на пороге, глядя ему в глаза.

— Похоже, но тебе не обязательно целовать меня на прощание, — галантно ответил он и вышел из квартиры.

Если она, казалось, отнеслась к случившемуся совершенно спокойно, то я был в шоке. Не из-за того, что увидел в разгромленной квартире, а из-за собственных действий, которые не мог ни предсказать, ни предотвратить. Все случилось так неожиданно, что я даже не смог проанализировать ситуацию и продумать, что делать. Сначала все шло нормально, но потом я разглядел за полупрозрачной шторой ее окна фигуры отчаянно борющихся людей. Решение действовать я принял мгновенно, но при этом потерял какое-то время, преодолевая пару запертых на замок дверей и несколько пролетов лестницы. А когда в конце концов добрался до ее квартиры, там установилась подозрительная тишина. Меня охватило странное чувство: показалось, что мои внутренние органы мгновенно сжались и застыли, как в предсмертной судороге. Я подумал, что она мертва и помощь ей уже не понадобится.

По опыту я знал, как быстро может наступить смерть человека. Организм может противиться очень долго, но бывают моменты, когда человек впадает в панику и тем самым ускоряет свою кончину. Конечно, вряд ли ее можно было заподозрить в склонности к панике, но кто знает, как она отреагирует на экстремальную ситуацию? Одно дело убивать других людей, совершенно другое — самой оказаться на грани жизни и смерти.

Не теряя ни секунды, я постучал и обратился к ней по имени в надежде, что из квартиры последует хоть какой-то ответ. Откровенно говоря, в благополучный исход я тогда не верил. Даже если она была в полном порядке, то вряд ли решилась бы впустить незнакомого человека, когда в квартире полный разгром, а на полу лежит окровавленный труп. Во всяком случае, ни один нормальный человек этого не сделал бы.

К счастью, я ошибся. Когда она широко распахнула дверь, я сделал все возможное, чтобы скрыть охватившее меня чувство облегчения. Выработанные годами профессиональные качества позволили мне справиться с этой задачей, хотя могу признаться откровенно, что давно я не испытывал такого волнения. У меня промелькнула мысль, что она, возможно, в шоке и мне придется предпринимать какие-то экстренные меры, чтобы привести ее в чувство. Однако женщина выглядела совершенно спокойной и практически никак не отреагировала на мое внезапное появление. К этому времени у меня уже сложился довольно четкий план действий: если этот подонок еще жив, то я прикончу его, а потом постараюсь избавиться от трупа.

Пока Грейс рассказывала о том, что произошло, я поймал себя на мысли, что не могу оторвать от нее глаз. Давно со мной такого не было. Более того, я не мог избавиться от мысли о том, что бы я чувствовал, если бы эта женщина оказалась в моих объятиях. Это было какое-то наваждение. Я гнал от себя эти мысли, но они возвращались, лишая меня возможности трезво оценить обстановку и хоть как-то успокоить ее. Поэтому я был рад, когда Грейс решила спровадить меня. Разумеется, я прекрасно видел, что она истощена до предела и нуждается в отдыхе, но никак не мог заставить себя попрощаться и убраться отсюда ко всем чертям. Мне хотелось остаться надолго, сидеть на диване, молча смотреть на нее и до бесконечности слушать ее мягкую, слегка взволнованную — еще бы! — речь. Как бы мне хотелось быть с ней всегда, быть ее постоянным любовником и не думать ни о чем, кроме необъяснимо приятной близости с этой очаровательной женщиной.

Конечно, я не мог не задать себе вопрос: какого черта я здесь делаю и не пора ли оставить ее в покое? Однако я реалист и слишком хорошо отдавал себе отчет, как и при каких обстоятельствах попал в этот дом. Думаю, другого шанса у меня просто не было бы. Стало быть, этот подарок судьбы надо использовать в полной мере. Не могу сказать, что именно я спас ее от неминуемой смерти, но я все же помог избавиться от трупа и попытался успокоить ее, что само по себе чего-то стоит. Я сам неоднократно бывал в подобной ситуации и знаю, как невыносимо тяжело порой находиться в одиночестве после сильного стресса. Ведь я очень рисковал, вытаскивая из ее квартиры труп, к которому не имел ни малейшего отношения. Точнее, рисковал не столько собой, сколько привычной работой, без которой не мыслил своего будущего. Опасность была велика, но я пошел на это, — во мне, надеюсь, осталось что-то человеческое, нечто такое, чего я никак не мог проявить в нормальных обстоятельствах.

Награда за мой жертвенный поступок могла быть только одна: в один прекрасный день ощутить Грейс в своих объятиях и никогда больше не расставаться. Самое интересное, что раньше я счел бы подобные мысли смешными и совершенно неадекватными моему образу жизни, но сейчас все выглядело иначе. Мне было не до смеха. Только сейчас я понял простую вещь, о которой раньше лишь смутно догадывался: разумный человек должен всегда допускать возможность существования в своей душе неких нерациональных темных, совершенно непостижимых начал. В обычных условиях они дремлют, а в минуты напряжения проявляют себя в полной мере, требуя определенных жертв. Думаю, такой момент для меня настал. Оставалось лишь не показывать виду и не демонстрировать свою заинтересованность, тем более что она этого не поняла бы. Она и так устала ломать голову над тем, почему какой-то незнакомый мужчина ворвался в ее квартиру, утащил куда-то труп, а теперь сидит и пялится на нее. Слишком много впечатлений для одной ночи.