Радикальный стартап: 12 правил бизнес-дарвинизма - Энди Кесслер

Выясняйте, чего хотят люди. Какую песню они желают услышать следующей – так делает музыкальный сервис Pandora, на какое меню они кликнут в ближайшую минуту, какие результаты поиска являются наиболее релевантными. С момента появления компьютеров предпринимались неоднократные попытки создать так называемый искусственный интеллект. Правда, ни одна из них не увенчалась успехом. Но начало положено. Так, мейнфреймы IBM сегодня обучают играть (и выигрывать) в «Свою игру»!

И я думаю, что настало время, когда машины должны адаптироваться к людям. Да-да, все эти мощные устройства на краю и гигантские сети серверов в облаке с огромными репозиториями, где хранятся данные обо всем, что мы делали, что делают наши друзья, что делает типичный 27-летний житель Шебойгана, штат Висконсин.

Упрощенную версию подобных баз данных использует в своих рекомендациях Amazon, но это, скорее, маркетинговый инструмент, призванный побудить вас приобрести еще одну книгу. Те, кто смотрел этот продукт, купил эту книгу. Amazon устанавливает закономерности и в приближенном виде выкладывает их на вашей странице в своей системе. Компания Netflix, дающая на прокат DVD, предложила приз в размере $1 млн за лучший алгоритм рекомендаций фильмов, которые могут понравиться клиентам. Это все первые приверженцы адаптивной модели.

Но почему бы не рекомендовать книги на основе истории поиска? Если я ищу в Google информацию об Османской империи, наверняка есть с десяток книг, которые могут представлять для меня интерес. И мне не придется специально лезть на Amazon. Черт, вы должны назвать мне три моих следующих поисковых запроса! Думайте на шаг вперед. Вот это адаптивное решение!

Или покажите мне, какие передачи я должен посмотреть, исходя из того, что уже смотрел я или мои друзья, что обсуждают в блогах, которые я читаю, или в любых других блогах, и т. д. Я, конечно, могу и сам поискать, но у кого сейчас есть время и кто настолько усидчив? Как говорил Дуглас Энгельбарт, расширьте меня. Скажите, в какие рестораны идти, какие статьи читать, за какую модную одежду переплачивать и т. п.

Задача не из простых. Свободные радикалы, которые разгадают загадку адаптивности, будут купаться в золоте, поскольку по большому счету расширение есть конечный результат производительности, от которого мы все только выиграем. Не без своих сложностей – самое серьезной из которых является приватность, – но существенную роль в коренных преобразованиях оно, несомненно, сыграет. Если вы овладеете адаптивной технологией, все остальное встанет на свои места.

Кстати сказать, распознавание голоса и индивидуализированная медицина в качестве бизнес-проектов провалились. Ошибаюсь ли я по поводу адаптивности? Не думаю – всегда существует риск выступить прежде времени. Нельзя опередить приумножение, избыток или происходящее на краю. Выбор времени – самый каверзный момент использования этих правил. Та или иная идея может казаться интересной, но при этом быть преждевременной. Но выяснив, где на кривой стоимости размещается технология, Свободные радикалы, я уверен, смогут не ошибиться и подгадать правильный момент.

В наше время, когда даже машины приспосабливаются к людям, пора больше думать о нас, гуманоидах: что мы делаем, на каких работах работаем, как общество может оптимально использовать нас для повышения качества жизни. Я много размышлял над этими вопросами и пришел к такому выводу: для приумножения и обеспечения производительности необходимо избавиться от людей.

Ну вот, я это сказал. Не надо меня ненавидеть! Я всего лишь посланник.

Я, конечно, не предлагаю взаправду кого-нибудь есть, как в культовом фильме 1973 г. «Зеленый сойлент» (Soylent Green), где главную роль исполнил Чарльтон Хестон. Действие фильма, рассказывающего о перенаселении, происходит в 2022 г. («Зеленый сойлент – это люди!») Но мы в самом деле должны избавляться от ненужных профессий. Я понимаю, что на первый взгляд этот призыв противоречит древней заповеди «помоги ближнему своему», но путь к богатству пролегает через кладбище сегодняшних видов работ.

Адам Смит понял это давным-давно. В своей книге «Исследование о природе и причинах богатства народов» он писал, что «все полезные машины и орудия труда» были созданы «с целью облегчения и сокращения труда». То есть уменьшения. Урезания. Избавления.

Но какого именно труда?

Английская классификация не отличалась особой сложностью:

лудильщик, портной, солдат, моряк,

богач, бедняк, попрошайка, вор.

А затем американцы добавили:

врач, юрист, индейский вождь.

Неплохое начало!

Мой старший сын Кайл на лето устроился на работу в биотехнологическую компанию в Кремниевой долине. Все входящие документы сканируются и сохраняются там как PDF-файлы. Компания платит школьникам и студентам колледжа $10 в час за то, чтобы они открывали файлы, бегло их просматривали, определяя содержание, а затем переименовали для дальнейшего использования. Довольно нудная работа, но, как заметил Кайл, все лучше, чем рыть канавы. Попутно можно слушать музыку, читать почту, отправлять сообщения, менять статус в Facebook, в общем, убивать время.

Услышав все это, я предложил, чтобы кто-нибудь (возможно, мой сын… тонкий намек!) написал какую-нибудь нехитрую программку, которая бы автоматически переименовывала файлы на основании простого набора правил. С нескрываемым сарказмом сын парировал: «Ты знаешь, сколько людей лишится тогда летней подработки?»

Но в этом-то все и дело, разве нет? Подобная деятельность совершенно не производительна, хотя она нужна данной конкретной компании и многим другим. Однако, как только какой-нибудь Свободный радикал напишет программу, необходимость в этой работе отпадет. Вот так и создается производительность.

В прошлую свою поездку в Вашингтон я остановился в прелестной гостинице Lombardy. Я вызвал лифт и был поражен, когда двери мне открыл лифтер в ливрее, который спросил, на какой этаж мне нужно. Да, это был лифт Otis. Какой уж тут разговор о производительном труде!

Подумайте, сколько лифтеров потеряло работу, а все из-за модных транзисторов, реле и современных умных программ. Подумайте, сколько охранников лишилось заработка, а все из-за дешевых камер и дисков для хранения видеоинформации. Все во имя прогресса.

Ладно, это довольно очевидные примеры. Но перед экономикой стоит вопрос: какие существующие виды деятельности должны быть «съедены»? Именно в ответе на него и кроется возможность для роста и богатства.

В своей пьесе 1906 г. «Врач перед дилеммой» Бернард Шоу писал, что «все профессии есть заговор против профанов», т. е. простых людей, обывателей. Цитировать покойных драматургов я не люблю так же сильно, как цитировать покойных экономистов: надо признать, что ныне живущие писатели периодически выдают что-то хорошее. Будучи членом Фабианского общества (предшественников британской Лейбористской партии), Шоу нередко говорил о равенстве доходов и равном разделении земли и капитала. Но, как ни странно, он был не так уж безнадежен, поскольку с подозрением рассматривал профессии как заговор против меня и вас.