Прерванный полет "Эдельвейса". Люфтваффе в наступлении на Кавказ. 1942 г - Дмитрий Дегтев

Затем «Грузия» подверглась атаке 12 торпедоносцев, одна из бомб которых прошла под днищем в районы ходового мостика, но не взорвалась. В 40 милях от подходной точки фарватера № 3 тонущий теплоход встретил тральщик Т-409, который повел его за собой. Тем временем к 22.00 трюмы № 3 и 4 были полностью заполнены водой, а гребные валы тоже работали в воде. И она продолжала поступать. В 3.30 затопило румпельное отделение и иллюминаторы кают 2-го класса, однако, несмотря на это, «Грузия» продолжала упорно идти своим ходом и в 4.30 13 июня вошла в Севастопольскую бухту. До спасительного причала оставалось совсем немного. Судно с большим трудом развернулось в Южной бухте, где его встретил буксир СП-2. Там уже начали принимать концы для буксировки, как вдруг в небе появился одиночный Ju-88A гауптмана Вернера Баумбаха…

Опытный охотник за кораблями просто не мог промахнуться по практически неподвижной цели. Две фугасные бомбы попали в машинное отделение, окончательно решив судьбу судна. Оно сразу же начало погружаться с дифферентом на корму и креном на правый борт. Потом взорвались котлы и часть боеприпасов. Корпус разломился пополам, и теплоход стремительно пошел ко дну, унеся за собой большую часть команды и пассажиров.

Разделавшись с «Грузией», «светлый великан» поистине поставил точку в морской блокаде Севастополя. Потеря 500 тонн снарядов привела к тому, что советская полевая и зенитная артиллерия, к этому времени практически расстрелявшая весь боезапас, в решающий момент сражения оказалась практически небоеспособной.

Помимо авиации определенный вклад в морскую блокаду Севастополя внес и итальянский флот. В ночь на 11 июня торпедные катера Муссолини атаковали небольшой советский конвой вблизи мыса Херсонес и добились попадания в один транспорт. Позднее гидросамолет Bv-138 обнаружил на месте атаки пустые спасательные шлюпки и крупные нефтяные пятна. Две ночи спустя итальянцы достигли еще одного успеха, добившись двух попаданий еще в одно судно. Наутро горящий корабль попытались отбуксировать листинг в Севастополь, однако одиночный Ju-88 окончательно потопил его двумя 500-кг бомбами. 19 июня итальянские катерники отчитались еще об одном потопленном транспорте водоизмещением 3000 тонн, который эвакуировал раненых из Севастополя.

Кроме того, каждую ночь малые военные корабли оси атаковали глубинными бомбами советские подводные лодки на пути в Севастополь. 15 июня итальянская сверхмалая субмарина торпедировала советскую подлодку в районе мыса Сарыч. А 18-го числа экипаж другой сверхмалой подводной лодки доложил об уничтожении еще одной советской субмарины в том же районе. В следующую ночь два итальянских торпедных катера преследовали подводную лодку от мыса Айтодор (5 километров к западу от Ялты). В результате та тоже была потоплена недалеко от мыса Сарыч. В отличие от предыдущего случая данная победа подтверждается советскими данными. В районе мыса Айтодор действительно ушла в пучину подлодка Щ-214. В это же время немецкий торпедный катер S-102 потопил только что вышедший из Севастополя транспорт «Белосток» водоизмещением 2050 тонн. В результате погибло 650 раненых и эвакуированных.

Когда адмирал Октябрьский 9 июня впервые узнал о том, что в Крыму действуют немецкие и итальянские корабли, он сразу же приказал уничтожить их. Порт Ялты стал основной целью бомбардировщиков ВВС Черноморского флота, которые стали появляться там каждый вечер. Перед рассветом 13 июня советские самолеты нанесли массированный удар по гавани и докам. Зенитные орудия открыли шквальный огонь, а персонал военно-морской базы бросился в бомбоубежища. В момент, когда вся гавань была окутана дымом, к порту незаметно подошел одиночный советский торпедный катер Д-3 старшего лейтенанта Чепика и выпустил две торпеды по стоянке немецких и итальянских кораблей. В результате была потоплена баржа водоизмещением 600 тонн и сверхмалая подлодка СВ-5. Вместе с последней погиб ее командир капитан-лейтенант Фаророли. Командующий немецко-итальянской флотилией адмирал Швайниц сразу же попросил VIII авиакорпус разместить в Ялте дополнительные зенитные батареи и установить противоторпедные сетки. Эти запросы были удовлетворены, однако ни пушки, ни сетки не прибыли в течение двух недель. В результате в ночь на 19 июня советским бомбардировщикам удалось повредить еще две сверхмалые подводные лодки и один торпедный катер.

26 июня итальянцы добились нового успеха. Советская подводная лодка С-32 в ходе очередною рейса Новороссийск – Севастополь в районе мыса Айтодор была потоплена сверхмалой субмариной СВ-3[61].

13 июня немецкие войска достигли первого серьезного успеха. Подразделения LIV армейского корпуса после трудных боев овладели так называемым фортом «Сталин»[62]и вышли к берегу Северной бухты. В течение следующих четырех дней после длительного обстрела из сверхмощных орудий и бомбардировки были захвачены и другие форты: «ЧК», «ГПУ», «Сибирь», «Волга» и «Максим Горький I». Последним именем немцы называли бронебашенную батарею № 30 (ББ-30), которая долгое время вела огонь из шести 305-мм орудий и стала настоящей головной болью для войск Манштейна.

Орудие «Дора» долгое время вело огонь по батарее, добившись нескольких близких попаданий. Однако судьбу форта в итоге опять же решил авиаудар. 17 июня Ju-87 лейтенанта Герхарда Штюдеманна из I./StG77 прямым попаданием фугасной бомбы SCI 000 вывел из строя одну из башен, значительно ослабив боевую мощь батареи. В тот же день пехотинцы захватили верхнюю часть сооружения. Правда, защитники батареи забаррикадировались в подземных сооружениях и продолжали сопротивление. В это же время LIV корпус захватил еще несколько укреплений на северном берегу одноименной бухты.

«Я принимал участие в штурме Севастополя в не менее чем семи вылетах в день, сначала с одной группой, затем с другой, – вспоминал командир учебно-боевой авиагруппы Erg. Gr./StG77 гауптман Херберт Пабст. – В одном случае я полетел в район фронта Волец, к форту «Максим Горький». Это был ужасающий форт из стали и бетона, укрытый в скалах.

Гора была ужасно вспахана бомбами крупных калибров, кратерами глубиной в несколько метров, здесь рвались бронированные плиты и разбивались вдребезги бетонные стены. Здесь лежат только мертвые? Черная и искореженная, она лежала в лучах сверкающего солнца, в то время как ее очищали от пленных. Широкий открытый проход в стене горы служил доказательством недавнего подрыва и глубокого проникновения в подземные проходы, туда, где все еще находились русские, отказывающиеся сдаться. С прилегающего холма доносился грохот артиллерии. Мы полетели дальше вперед над проходившей в теснине дорогой. На северном берегу Северной бухты находились разрушенные дома, некоторые из них еще горели, пустые дороги и затем залив, вдоль которого вытянулся Севастополь. Казалось, что он находится на расстоянии вытянутой руки.