За Пророчицу и веру - Марик Лернер

– Но здесь и сейчас нужно решать вопрос с выкупом. Сумма нереальная и невозможная. Тем более нет таких денег в цитадели и никогда не было. Максимум двадцать талантов золота в пересчете на вес в серебре, и то придется посуду со столов отдать.

– Не смешно, – хмыкаю. – Если уж речь зашла про тарелки, то на последнем торжественном ужине танэрла Габэгабо присутствовало пятьсот с лишним гостей. И все они вкушали яства с серебра. Наверняка тонны его в кладовой.

Пусть думает, что мои шпионы и в цитадели имеются. Про пиры мне рассказывал Бидвэвэяш. Полагаю, он решил, что такие вещи никому не важны. Ошибался. Никакая информация не бывает лишней.

– Я охотно возьму тарелками. И ладно, будем считать, преувеличил ваши возможности. Половину от сказанного изначально.

– Сто талантов!

Начиналась обычная торговля, неоднократно испытанная на сдавшихся городах и поселках. Четверть я из него выжму. Причем не обязательно серебром. Шелковыми отрезами, пряностями, благовониями и другими полезными и дорогими вещами.

– Не расслабляйся, – сказал Николаю, когда вернулся с переговоров, добившись обещания заплатить всего восьмую часть от первоначального требования. – Они могут выкинуть что угодно и уж точно платить не собираются. Тянут время, пока сюда идет флот из Картаго.

– Тогда зачем переговоры?

Воевать он научился неплохо, не зря свое место занимает, но иногда поражает какой-то детской прямолинейностью.

– Пока он думает, что заморочил мне голову, нам это никак не мешает очищать Массалию от всего ценного. Да и вдруг заплатит хоть часть в надежде, что из жадности будем ждать остальное?

На этот раз врасплох застать не удалось. Когда флотилия подошла достаточно близко, шесть блокирующих бухту галер поспешно сорвались с места и почесали вдоль берега с максимальной стремительностью в направлении горизонта.

– Не стоит, – махаю рукой обернувшемуся Флавию. – Не догоним.

Наш корабль, как и все остальные, заметно перегружен и приличную скорость развить не способен. Не только трофеями, еще и людьми. Кроме рабов, из Арсенала еще пара тысяч выразили желание стать свободными. И это не особо много. На каждого свободного жителя Массалии приходилось пять – семь подневольных. Конечно, большинство тамошних граждан и сами были не миллионеры, так что в богатых особняках и сотня рабов на одного свободного приходилась, а в рабочих кварталах невольников и вовсе не было. Причем множество народу угодило в «живое имущество» за долги или во время войн. Обожать хозяев им было особо не за что, и возможность изменить жизнь заметное количество прельстило. А были еще загнанные на корабли без всякого их желания. Стекольщики, литейщики, оружейники, врачи, инженеры, часто с семьями. Многие до сих пор смотрели волками, и за ними приглядывать требовалось. Мне б тоже не понравилось зрелище родного города, пылающего не хуже огромного костра. На самом деле сожгли только Арсенал, храм Урса Непобедимого да, насколько хватило напалма, цитадель. Как и заподозрил, они платить выкуп вовсе не собирались, а тянули время. Сутки подождал, пока плановый грабеж не закончился, и лишь потом дал отмашку уничтожить все, что забрать невозможно. Мы только из города вывезли много тысяч телег всякого добра вплоть до картин и бронзовых скульптур. Да и из Арсенала более двух тысяч фургонов. Сто семнадцать полевых орудий того типа, что повторить не удалось, почти миллион ружейных патронов, сто семьдесят три тонны пороха, почти восемь тысяч новых винтовок и добрых полторы сотни револьверов с огромным количеством боезапасов к ним.

Захваченные купеческие корабли разных размеров в количестве пятидесяти трех и семи стандартных галер, уже построенных, но не вооруженных, плюс четыре патрульных, взятых абордажниками у пристани, оказались приятной добавкой для погрузки, но зернохранилище пришлось уничтожить, как и большую часть заготовок для флота. Все со складов просто не уместилось! Гораздо выгоднее забрать пряности: корицу, перец, анис, кориандр, имбирь, шафран. Место занимают мало, а стоят дорого, как ладан или шелк. Чтоб попасть в здешнюю лавку, товар проходит через десятки рук, едет на спине верблюда и в трюме транспортного корабля многие тысячи миль. И с каждым шагом цена растет. Пряности для кухни и парфюмерии доступны немногим. А теперь тысячи фунтов попадут в продажу по приемлемой цене.

Подход к бухте Лилибея оказался не слишком удобным, изобилующим мелями. Вот так, век живи – век учись. В прежние времена никто из историков не описывал ничего подобного. А здешнее побережье некогда было опорой пунийцев в Первой войне с Румом. Мог бы догадаться и спросить. Подойти к берегу можно, но легко сесть днищем, и потом ждут большие проблемы. Проще подождать лоцмана. Так что корабли становились на якоря, не доходя до самого города. Я демонстративно вывесил личный флаг. Ветер дул свежий, полотнище развевалось, но облака шторм не обещали.

– Дедушка никогда не ошибался, – пробормотала извиняющимся тоном Аглая, правильно расшифровав взгляд на небо.

Сумасшедший старик в самый неподходящий момент принялся бормотать про кровавую луну, трупы в волнах и прочую белиберду. Вариантов имелось немного, и этот наиболее удачный. Вот только по срокам нас уже должно было накрыть, и, похоже, мой личный барометр дал сбой. Можно ли ему доверять в дальнейшем, если такие проколы?

– Никто тебя ни в чем не обвиняет. Ага, – сказал Флавию, – вижу.

В нашем направлении шла небольшая лодка. То есть для моих кораблей малая. На самом деле вполне приличный баркас. Мы таких немало сожгли на прощанье в Массалии чисто из вредности. Шесть пар весел, не меньше тонны рыбы везет. Сейчас, правда, они явно не с сетями в море направляются. Целенаправленно лично ко мне в гости. Кажется, правильно поняли смысл флага.

Когда подвалили вплотную, сверху сбросили веревочную лестницу. У нас борта высокие, так просто не перепрыгнешь. Неплохая защита от обстрела и волн, как выяснили на практике. Зато с таких все внизу прекрасно видно и удобно убивать противника. А таран в нашем случае не поможет.

Трое поднялись на палубу один за другим. Достаточно странное зрелище. Старый, тяжко дышащий черный-пречерный африканец, средних лет блондин и молодой парень лет двадцати с классическим греческим профилем. Все клейменые, а у молодого характерные шрамы на шее и руках от кандалов. Неудивительно, если он успел поработать в каменоломне как исключительно буйный тип. Зато вояка вышел из него отменный. Гораздо лучше махателя киркой.

– Я император Мавретана Влад, сын Фенека, пришел, как и обещал.

Ну, немного вранья сейчас не лишнее. Вовсе не собирался. Конечно, восстание на Сицилии меня очень даже устраивало, чтоб меньше лезли к нам урсы, и охотно подкидывал золото, оружие и даже инструкторов. Тот самый молодой мне прекрасно известен, бывший сотник второго легиона Ахей. Видать, не последнюю должность в их армии занимает, если притащили. Или мне нечто показывают? До сих пор сам лезть в эту кашу не собирался. Если б не юродивый, пошел бы домой. Слишком ценный груз, чтоб таскать за собой.