Бенди и чернильная машина. Кошмары оживают - Адрианна Кресс

– Всем, – ответила мама и поставила на стол два стакана с мутной водой.

– Точно не мне, – сказал я. – Не помню, чтобы ты о нём хоть что-то рассказывала.

– Рассказывала, – заспорила она. – Может быть, ты забыл.

– Ты не рассказывала, – упрямо процедил я, снова почувствовав раздражение. Ведь мама напомнила мне о том, что она пригласила пожить к нам в дом незнакомца, даже не обсудив это со мной. Даже не предупредив об этом.

Я услышал её вздох.

– Я пойду в магазин за продуктами к ужину.

Она развернулась на пятках и ушла.

– Бадди, – окликнул меня дедушка. Я в шоке уставился на него. До сего момента ни разу не слышал, чтобы дедушка обращался ко мне по имени. – Вот, теперь работать.

Дедушка передал мне немного бумаги и пододвинул книгу, открыв её на другой странице. Было странно видеть изначально цветные картины в чёрно-белом варианте. Вместе с цветом потерялась половина их истории.

– Работать.

Дедушка протянул мне ручку и уставился на мой пока ещё чистый лист бумаги. Я кивнул.

– Круги? – уточнил я.

– Да, круги.

Учиться у дедушки оказалось занимательно. Правда. Конечно, некоторые вещи меня расстраивали и иногда даже вгоняли в тоску. Они были тесно связаны с техническими моментами. Мне не выдавалось шанса рисовать по своему желанию. Но в общем и целом учиться было весело. И даже более того, потому что дедушка становился всё более воодушевлённым, когда у меня получалось освоить что-то новое. Через несколько дней он добавил в наши уроки разнообразия. Мы продолжали рисовать круги, но к ним прибавились линии. Эти линии помогали с перспективой. Понятия не имею, откуда дедушка знал это слово. Старик просто его знал.

Мы нарисовали пучок линий, которые сходились в центре листа. Затем изобразили вдоль этих линий прямоугольники (здания) и конусы (деревья). Мы их делали короче по мере приближения к центру листа. И у нас получалось! Было похоже, будто «деревья» действительно удаляются от нас.

– Пирамида, – сказал дедушка. – Перспектива.

Он указал на картину Леонардо да Винчи, где дева Мария сидела на камнях и держала маленького Иисуса.

– Пирамида, – кивнул я.

Мы занимались вместе после моей работы и на выходных. А ещё я самостоятельно тренировался в студии во время перерывов. У меня не было больше ковбоев Бенди, чтобы показать мисс Ламберт. Иногда я чувствовал на себе осуждающий и сомневающийся взгляд. Мне очень хотелось доказать ей свою состоятельность. И теперь в каком-то смысле я желал впечатлить мисс Ламберт больше, чем мистера Дрю. Я подозревал: она думала, будто бы я сохранил за собой рабочее место незаслуженно. Казалось, мисс Ламберт считала, что я просто нравлюсь мистеру Дрю – потому что являюсь представителем мужского пола.

Я так думал из-за фразы, которую мисс Ламберт как-то обронила. Там было что-то про «старый добрый мужской клуб». Эти слова не относились лично ко мне. Однако я их всё равно услышал. И теперь размышлял над ними. Я вспомнил о том, как мистер Дрю выдворил мисс Ламберт из своего офиса в день, когда она отвела меня туда. Я был сбит с толку. Где же правда? Уважал мистер Дрю только талант или нет? Может быть, да. Но при этом глава студии казался более лоялен к людям, которые походили на него внешне? Которые напоминали ему самого себя?

Нет, нет. Мне не хотелось развивать эту мысль.

В общем я решил: настало время по-настоящему начать рисовать Бенди. Я планировал попросить дедушку помочь мне с этим дома. В конце рабочего дня я, изнывая от нетерпения, торопливо направлялся через лобби к выходу. И тут услышал знакомый голос.

– Бадди!

Я резко остановился и обернулся. Мистер Дрю с широкой улыбкой на лице стоял возле стола консьержа.

– Сэр! – воскликнул я, поражённый до глубины души. И тут же направился к нему.

– Куда это ты так спешишь? На свидание? – со смехом поинтересовался мистер Дрю.

Я почувствовал, как лицо запылало – как и в любой другой раз, когда люди задавали подобные личные вопросы.

– О нет, сэр. У меня нет подружки.

Мистер Дрю кивнул.

– Наверное, это к лучшему. Сейчас для нас важно сосредоточиться на работе.

– Верно, – сказал я. В голове проносились мысли: дело-то было не в работе. Но в то же время в ней. Когда же у меня появится время на обучение рисованию, если не после работы?

– У меня есть кое-что для тебя. Приношу свои извинения за задержку. В качестве компенсации я накинул немного сверху. – Мистер Дрю протянул мне бумажку.

Я взглянул на неё.

Это был чек с моим первым заработком.

Моё первое жалованье!

Прошло три недели с моего устройства на работу. Да, наверное, выплату задержали. Однако я так сильно завертелся во всём, что связано с рисованием, враньём и попытками сделать ложь правдой, что совершенно забыл об истинной цели. О том, ради чего всё, собственно, и затевалось.

Деньги.

Сорок баксов.

Целых сорок долларов.

У меня в руке.

– Надеюсь, этого достаточно. Мы так и не обсудили твой гонорар у Шварца. Хороший урок, Бадди. Всегда обсуждай сумму.

Всегда обсуждай сумму.

Сорок баксов.

Мне показалось, я разучился дышать.

– Всё хорошо, – лишь умудрился выдавить из себя.

– Прекрасно! – ответил мистер Дрю. Он от души хлопнул меня по спине. Я закашлялся. – Пойдём, мы это сейчас отпразднуем!

Мы отпразднуем?

Не дожидаясь моего ответа, мистер Дрю направился к двери. Я последовал за ним в знойную жару. Удивительно, но в этот раз она казалась не такой уж и невыносимой. Даже в какой-то мере приятной.

Я нагнал быстро идущего мистера Дрю и зашагал рядом с ним по тротуару.

– Куда мы идём? – спросил я.

– Праздновать, – ответил он, подкрепляя слова широкой улыбкой.

Да, но мне бы ещё хотелось знать, где и как мы это будем делать. Я не стал повторять свой вопрос. Не стоило. Просто следовало довериться мистеру Дрю. Что я и сделал.

Мы прошли несколько кварталов и повернули на юг. В конце концов мы оказались в ресторане с ярко-красной растяжкой. На ней выведено «Sardi’s»[9].

– Мне кажется, я слышал об этом месте, – сказал я при входе в помещение с тёмно-красным ин-терьером.

– Очень надеюсь, что это так, – со смешком отозвался мистер Дрю.

– А, мистер Дрю. Сядете, где обычно? – спросил администратор за стойкой.