Книжные Черви - Фаусто Грин

– Документы. Паспорт, может быть, что-то ещё, пока не знаю точно. И, возможно, мне потребуется жильё. Я недавно в Москве. Кажется, что сто лет тут не был…

– Всего-то? А ты доверчивый. Почему ты думаешь, что я помогу тебе? – Старик задумчиво почесал бороду.

– У вас честные глаза. У вас есть совесть. И… вам дорога ваша репутация, – холодно сказал Печорин, и так проницательно глянул старику в глаза, что тот невольно испугался.

В этот момент входная дверь отворилась и на пороге возникли двое людей в масках.

– Написано же: закрыто! – рявкнул старик. Потом подозрительно посмотрел на Печорина: – Они с тобой?

Григорий обернулся и смерил незнакомцев презрительным взглядом.

– Нет.

– Кассу, кассу гони, сука! – закричал один из мужчин, направляя на старика пистолет.

Реакция Печорина была молниеносна: он схватил с прилавка саблю и, прежде чем грабитель успел нажать на спуск, одним движением отсёк ему три пальца на руке. Второй нападавший тут же получил удар эфесом в лицо и грузно осел на пол.

Хозяин лавки с детским восторгом наблюдал за работой Печорина, а потом вышел из-за прилавка и сделал Григорию предложение, «от которого нельзя было отказаться». Антиквар не стал выспрашивать кто такой Печорин, а сразу предложил ему работу.

Сам старик представился как «Господин М» и оказался не только владельцем антикварной лавки, но и небольшого агентства по решению различных… проблем. Его «менеджеры широкого профиля» были пережитками суровых девяностых, однако и сейчас для них находилась работа.

– То есть, ты хочешь, чтоб русский офицер мытарем работал? – презрительно уточнил Печорин.

– Ну почему же сразу «мытарем»… Наше агентство выполняет различные заказы, хотя в основном, конечно, да – связанные с возвращением долгов, – ответил старик.

Печорин закатил глаза. Вариантов устроиться в этом безумном мире на какую-то более приличную работу у него всё равно не было, во всяком случае, пока. Да и вообще, заниматься надо тем, что ты хорошо умеешь. А Печорин хорошо умел в основном убивать.

Конец интерлюдии

Из воспоминаний Печорина вырвал телефонный звонок. Номер был незнакомый.

– Слушаю, – бесстрастно проговорил он, поднося смартфон к уху.

На другой стороне послышался недовольный женский голос, в отличие от номера, знакомый уже неплохо и порядком поднадоевший:

– Ну, и где тебя носит? – капризно поинтересовался он.

– Я же сказал: ваше предложение мне не интересно, – скучающим тоном ответил Григорий.

– Думаешь, что сможешь просто так скрыться от нас? – голос сделался угрожающим.

– Я и не скрываюсь. Скрываетесь вы, и это манера трусов.

– Вот как? Учтём. От нас не сбегают.

Печорин нажал на «отбой».

Солнце уже село. Григорий дошёл до Александровского сада и спустился в метро.

…В районе, где жил Печорин, по вечерам хватало криминальных элементов. Если идти от метро Дмитровская в сторону Останкинской телебашни, приходится переходить железнодорожный мост. Возле моста, особенно после десяти, можно встретить весёлых, неравнодушных к вашему кошельку ребят.

Григорий почувствовал, что за ним идут. Он свернул в переулок и пошёл скорее, но хвост так и не отстал.

– Слышь, а ты чо такой быстрый? – донеслось до него.

Григорий понял, что ускоряться бесполезно. Он остановился и медленно развернулся на каблуках.

– Трое на одного, – укоризненно проговорил он, обозревая своих преследователей. – Как это бесчестно. Впрочем, у вас двести лет как нет никакой чести. – Печорин усмехнулся.

Один из мужчин вынул нож, двое других бросились на Григория врукопашную. Молодой человек презрительно фыркнул.

…Григорий вошёл в квартиру, включил свет и посмотрелся в зеркало. Его белый плащ был безнадёжно испорчен кровью.

Печорин сбросил его на пол, прошёл на кухню, заварил чай и сел пить его как ни в чём не бывало. Словно полчаса назад не он оставил во дворе троих истекающих кровью людей.

– На войне как на войне, а эти чёрные так и не научились хорошим манерам. – Он отхлебнул чаю. Мысли уносили его далеко, в прошлую жизнь. В этот вечер он вспоминал ту глупую девочку – Бэлу.

***

– Это ужасно! Это просто ужасно! – Онегин вышел, а точнее сказать, истерично выпрыгнул из примерочной: босой, в одном-единственном носке, расстёгнутой рубашке и узких джинсах.

Шёл четвёртый час их с Остапом похода по магазинам одежды, а «молодой повеса» всё никак не мог выбрать себе наряд. Евгению не нравилось решительно всё: качество ткани, крой, идиотские принты на футболках… но главное, чего он не мог простить моде двадцать первого века, так это то, что перчатки и головные уборы перестали быть обязательной частью костюма.

Остап относился ко всему происходящему уже как-то философски и только время от времени возводил очи горе.

– Мне ничего не нравится, – заключил Евгений. – Уж не знаю, что у вас тут происходило последние двести лет, но оно напрочь убило в людях чувство вкуса. И если в области женских нарядов ещё что-то теплится, то мужская мода просто мертва. Ты слышишь меня? Мер-тва.

Бендер закатил глаза.

– Бери уже хоть что-нибудь, и пойдём отсюдова, эстет недоделанный!.. В противном случае мёртв буду я. – Остап выдержал паузу. – Или ты.

Однако Онегина, который считал своё чувство прекрасного глубоко оскорблённым, было не так-то легко успокоить.

– Нет, ну какого дьявола я должен ходить вот в этом, а?!

Дворянин возмущался так громко, что Остапу стало стыдно за него перед миленькими девушками-консультантами.

– Так, всё. Заседание не продолжается. Лавочка закрывается!

Остап быстро вручил Евгению какие-то первые попавшиеся кеды, заплатил, и они вышли. Великий комбинатор был уверен, что в этот магазин он вернётся ещё не скоро.

Евгений шёл за ним, надувшись, как обиженный ребёнок. Это точно продолжалось бы ещё какое-то время, но вдруг Евгений увидел то, что поразило его взор, словно самый прекрасный летний рассвет. Онегин припал к витрине.

– Что опять? – практически испугался Бендер.

– Сударь, а мы можем зайти сюда? – разом забыв про все свои страдания, пролепетал Евгений.

Остап порядочно офигел от смены настроения своего не очень желанного подопечного, но промолчал. Он понимал, что период адаптации и осознания произошедшего – самый тяжёлый в жизни таких, как они. У самого Бендера возможности нормально приспособиться к новому миру не было. Пусть хоть у кого-то она будет. В конце концов, они все помогали друг другу.

Остап и Евгений зашли в магазин ковбойской одежды. Клетчатые рубашки, широкополые шляпы, всевозможные джинсы, пончо, куртки… Онегин бегал от одного манекена к другому и выглядел смешно и жалко одновременно. Жалко – потому что денег на покупку всего этого у него не было, смешно – потому что