Книжные Черви - Фаусто Грин

одна фраза поднимет на ноги или уничтожит навсегда. И мужчина ровным голосом закончил:

– Твоя работа абсолютно бездарна.

Незнакомец посмотрел на обрывок листа в своей руке и брезгливо выронил его. На губах мужчины появилась неприятная усмешка.

Комок подкатил к горлу мальчишки. Он вскочил на ноги, швырнул оставшиеся листы в воду и бешено закричал:

– Пошёл ты!!! Да пошёл ты!!!

Незнакомец спокойно, но с каким-то внутренним удовлетворением смотрел на эту чистую, неподдельную, детскую ярость.

– Я ненавижу, ненавижу эти книги! Ненавижу всю эту хренову писанину, я ненавижу их, ненавижу их всех!

Воздух вдруг стал тяжёлым, как перед грозой. Стало душно. Мальчик пошатнулся. Незнакомец же достал из-за пазухи перьевую ручку и молча, с издевательской улыбкой, вонзил себе в указательный палец. Капля чёрной крови, больше напоминающей чернила, упала на землю. Мальчик продолжал орать и проклинать незнакомца, не замечая, что ноги его быстро и плавно оплетает нить, состоящая из слов. Лишь когда эта нить коснулась его горла, юный автор понял, что происходит. Разнёсся крик ужаса.

Из носа мальчика полились чернила. Он приоткрыл рот, послышалось горловое бульканье, мальчика вырвало всё той же чёрной жижей. Он упал на землю. Всё вокруг напоминало какую-то психоделическую картинку: на Патриарших не было ни души, а всё пространство состояло из букв, миллионов букв. И лишь человек с тёмными волосами стоял недвижимо.

Мальчик пополз к пруду, ему крутило живот, закладывало уши. Чернила потекли из его ушей, чернила потекли из глаз, чернила потекли из-под ногтей… Сознание кричало ему, что это всё нереально. Однако боль… Боль была настоящей.

Через полминуты мальчик уже барахтался в целой луже чернил, постепенно в ней растворяясь… А ещё через несколько мгновений всё прекратилось. День был таким же ясным, мужчина с длинными чёрными волосами стоял на берегу пруда, а на месте мальчика лежала лишь маленькая фигурка собаки из чёрного оникса. Мужчина посмотрел по сторонам, поднял фигурку с земли, небрежно сунул в карман и пошёл своей дорогой.

На выходе с Патриарших его уже ждала пышная эффектная блондинка.

– Елена Васильевна? Какой приятный сюрприз, не ожидал увидеть вас здесь, – черноволосый галантно улыбался, однако женщине в его голосе почудилась едва уловимая издёвка.

– Оставь свои реверансы для кого-нибудь ещё, – поморщилась она. – Я и сама не рада, что приходится быть на побегушках.

– Значит, дело важное?

– А ты догадливый для гуманитария. – Элен была жуткой язвой и даже среди своих считалась весьма раздражающей особой. – Она просила передать вам, что мы выяснили, кого призвала жемчужина в этот раз… – Женщина адресовала своему собеседнику пристальный взгляд. – Фамилия Онегин тебе что-нибудь говорит?

Молодой человек прикрыл глаза.

– Да, я слышал эту фамилию… пару раз, – безразличным голосом ответил он.

– Вот как? Хорошо. Надеюсь, твои ищейки помогут нам найти его или ту суку, которая его призвала.

– Девушка?

– Естественно. Молоденькие девушки, если я не ошибаюсь, всегда питали к Евгению слабость. – По губам Элен скользнула змеиная улыбка.

Мужчина ничего не ответил. Лицо его было всё таким же отстранённым и холодным.

– Думаю, я сказала достаточно. А теперь ищи их.

– А чем же займёшься ты? – Черноволосый вновь обаятельно улыбался.

– Я пойду навещу одну несчастную. – Элен самодовольно хмыкнула и отправилась на парковку, где её ждал красный «инфинити». Мужчина проводил её взглядом. Когда он достал руку из кармана, из-под ногтей сочилась чернильная кровь: весь разговор он сжимал и разжимал в руке фигурку. Ярость – единственное чувство, которое он испытывал.

***

Весь вид Тёркина говорил о том, что он очень устал. Он прошёл на кухню к остальной компании, опустился на свободный стул и просто сообщил:

– Кажется, есть наводка на новую жемчужину. В Подмосковье. Сейчас проверяю по своим каналам.

– Так это же хорошо, – тут же отреагировал Онегин. Однако все остальные молчали, и он неуверенно уточнил: – Или нет?

– Не совсем, – покачал головой Василий. – Как обычно, нам нужно найти её первыми и опередить наших противников, которые также за ней охотятся…

– Вот, кстати, об этом… – Припомнил Евгений. – Если я не ошибаюсь, в прошлый раз эта тема не получила у нас должного развития… Кто ещё охотится за этими жемчужинами? А главное – зачем?

– Те, кто хотел бы что-то изменить в своём мире и своей судьбе, – устало ответил Тёркин. – Мы уже вскользь говорили о них. Персонажи, считающие, что их авторы несправедливо с ними обошлись.

Онегин моргнул.

– Я… я не понимаю.

– Здесь всё просто, Женя, – вклинился Бендер. – Есть ли в твоей жизни что-то, что ты хотел бы изменить? Вот прям больше всего на свете? Представь: ты – всемогущ. Ты можешь останавливать войны, влюблять в себя кого угодно, даже возвращать к жизни мёртвых!

– Возвращать к жизни мёртвых? – изумлённо переспросил Евгений.

– Именно. Неужели ты не хотел бы вернуть своего друга? – продолжал искушать Остап.

Эта фраза уколола Онегина в самое сердце. Он много раз обращался в воспоминаниях к тому дню, когда погиб Владимир. Жизнь Евгения раскололась на две части в тот самый миг.

– То есть… я могу всё изменить?! Я могу сделать так, чтобы Владимир не умирал?! Как? Как я могу это сделать? – Онегин метнулся к Остапу и схватил его за руку.

Однако Вася строго посмотрел на него.

– Никак. В этом и есть главный обман этой женщины. Вот так-то она их и вербует…

– О чём ты? При чём тут вообще какая-то женщина? – окончательно растерялся Евгений.

– Я расскажу. – Маргарита снова уселась на подоконник и закурила. – Жила-была одна девочка, которая, уж не знаю как, получила в подарок жемчужное ожерелье. То самое ожерелье Калиостро, могущественный артефакт, способный воплощать героев книг в мире их создателей…

Евгений вдруг нахмурился.

– А я вот сейчас кое-что вспомнил… Василий в прошлый раз сказал, что жемчужина «овеществляет то, чего никогда не было». А потом Остап сказал, что есть множество параллельных миров, в которых герои книг живут и так, ещё до того, как про них напишут. Это как, друг другу не противоречит?

Остап улыбнулся.

– А ты всё-таки немного соображаешь. Но нет, не особо противоречит. Для своих вселенных мы – реальность. Для этой – вымысел, фантазия. А есть ли вообще во всей вселенной что-то реальное объективно – это вообще большой вопрос. Наблюдатель изменяет наблюдаемое, и всё такое прочее…

– Ясссно… – Медленно проговорил Онегин. – А кто он вообще такой, этот Калиостро?

– Говорят, что он был настоящим колдуном. Что мог путешествовать между мирами. Кто знает, может быть, и ожерелье – вещь не из этой реальности, – пожала плечами Маргарита.

– А он не может быть тоже выдуманным