Боги слепнут - Роман Буревой

– Нет, глупый, не пленники. В этих землях слишком много людей, негде пасти табуны и отары. Это трупы. Трупы римлян.

– Благодарю за столь ценный дар! – завопил Малёк, как будто получил шубу с плеча господина.

– Глупец! Это не дар! Я продаю их тебе за три сотни римских золотых. И чтоб ни одного трупа римлянина не было в Нисибисе. Увези их подальше в пустыню и зарой или сожги – неважно. Но чтоб их нельзя было найти.

Малёк на мгновение онемел от подобной наглости. Даже на африканских базарах, когда он торговался с арабскими работорговцами за их измождённый дрянной товар, его не надували так отчаянно. Там речь шла о живых. А здесь мертвяки. По золотому за штуку. Что ж это такое! Но спорить бесполезно. Если он скажет «нет», монгол его прикончит и поручит столь «выгодное» дело другому. И Малёк вытащил из пояса припрятанные ауреи – все, что у него было – и безропотно отдал Субудаю. У Малека даже явилось подозрение, что багатур знал размер «золотых» запасов работорговца. Поговаривали, что Субудай обладает даром провидца.

Малёк, старательно имитируя восторженную расторопность в движениях, попятился к выходу.

В тот же день торговец направился в разорённый Нисибис со своими людьми. Город смердел. На мостовых, покрытых толстым слоем тины, валялись обезображенные раздувшиеся трупы, облепленные тиной. На верхних этажах чудом уцелевших домов нехотя плясали языки пламени – это горело барахло, на которое не позарились монголы. Но запах пожарища не мог перебить сладковатый, ни с чем не сравнимый запах разлагающейся плоти. У некоторых мертвецов собаки обглодали лица и руки. При виде людей наглые псы не убегали, а лишь нехотя отходили в сторону, ожидая, когда можно вновь будет вернуться к добыче. Другие рычали, не желая прерывать трапезы, и их приходилось отгонять плетями. Многие из убитых были зороастрийцами. Их должно было радовать подобное погребение.

Неожиданно раздался громкий хлопок. Все бросились лицом в грязь, прикрывая головы, решили – рванула римская граната. Но ни осколков, ни комьев земли, ни камней не полетело следом. Малёк и его люди поднялись. Выяснилось, что Губастый неосторожно наступил на раздутый живот трупа, и газы вырвались из гниющих кишок с оглушительным треском. Малёк сначала пришёл в ярость, потом расхохотался. Подчинённые подобострастно ему вторили. Обожал Малёк этот смех – как эхо он возникал всегда и всюду, стоило хозяину пошутить. Рабский смех – его не спутаешь ни с чем. Рабы смеются, чтобы господин не угостил их плетью и одарил сладкой лепёшкой.

Задача Малека была не так сложна, как казалось на первый взгляд, – монголы уже собрали своих мертвецов, остались лишь тела погибших защитников города. Трупы римских легионеров в основном лежали возле стены, на центральной улице и внутри цитадели Гостилиана. Ещё были трупы в морге. Монголы не тронули их, потому что морг во время грабежа был залит водой. И теперь морг оставался почти полностью затопленным, и трупы приходилось вытаскивать из воды. Холодильник морга давно не работал, и опознать трупы было уже невозможно.

Пока Малёк занимался извлечением мертвецов, его светлую голову посетила совсем недурная мысль о том, как вернуть утраченную сотню ауреев. Серебряные фиалы легионеров сняли монголы. Но у преторианцев на коже была сделана татуировка, и Малёк велел записывать номера погибших. Малёк даже весело хихикнул, глядя, как из морга вытаскивают очередной труп. Римляне такое значение придают соблюдению ритуальных мелочей, что заплатят золотом за горстку праха, дабы совершить положенные обряды. Только в этом случае души воинов могут добраться до лодки Харона.

Уже стемнело, когда люди Малека добрались до госпиталя. Несколько тел они нашли возле дверей. Но это были гвардейцы, до последней минуты защищавшие вход. Они полегли здесь, изрубленные буквально в куски. А вот внутри нашёлся всего один мертвец. На кровати покоился труп молодого парня лет двадцати пяти. Монгольская сабля разрубила ему наискось лицо. Малёк приглядывался и принюхивался, как собака, потерявшая след. Он садился на корточки и заглядывал под кровать, где в густом слое тины плавали солдатские калиги. Как будто под кроватью могла найтись разгадка странной пустоты госпиталя. Конечно, монголам не показалось это странным – они вообще не задумывались, сколько должно быть раненых, а сколько убитых. Но Малёк знал, что раненых бывает в два-три раза больше убитых, а убитых в морге было тридцать два. Это те, кто пали до последнего штурма. Значит, раненых должно быть около сотни. Ну хорошо, некоторые были ранены легко и смогли вновь встать в строй. Кое-кто успел поправиться за время осады. Но все равно как минимум человек тридцать-сорок римлян должны где-то ещё быть. Уже стемнело, но жара не спадала. Малеку казалось, что он сейчас задохнётся от духоты и вони. Но он чувствовал – здесь что-то не так.

Протяжный стон пронёсся над мёртвым городом. Что это? Души убитых носятся над Нисибисом, и стонут и молят об отмщении?.. Спутники Малека сбились в кучу. Малёк тоже струхнул, хотя никогда не верил в духов.

Кто-то стал бормотать молитву:

Как наилучший Господь, Как наилучший Глава, Давший по Истине дело Мазде

благое и власть, Убогих заставил пасти[27]

* * *

А стоны вновь и вновь слышались в ночном воздухе, наполненном миазмами разлагающейся плоти.

– Должно быть триста два трупа римлян, – сказал Малёк. – А мы нашли?

– Двести пятьдесят три.

– Возьмите ещё сорок девять мертвяков, чтобы ростом повыше и морды бритые, разденьте догола и тащите в фургоны. Ах да, вот стило, на левой руке каждому напишите какой-нибудь номер. И букву "А".

– А что такое "А"? – спросил Губастый.

– "А" – это первый в мире, – пояснил Малёк. – Римляне себя считают таковыми.

– А вот у этого выколото "О", – не поверил Губастый. – Все римляне первые, а этот что – никакой?

– Пишите всем "А", и покончим с этим делом. Только смотрите, чтобы ваша татуировка не стёрлась.

Малёк вывез трупы римлян и сжёг в заброшенной крепости. Прах собрали. Этот пепел работорговец рассчитывал продать в Рим за золото.

Однако не о римских богах и римских обычаях раздумывал Малёк, глядя на пылающий погребальный костёр.

Что задумали монголы? Каковы их планы? Наверняка подготавливают для римлян какую-то ловушку. А что если отправиться навстречу Руфину и предупредить… Но много ли заплатит Руфин? Может, ничего не заплатит? И что значит – навстречу? В древности римские легионеры передвигались по своим великолепным дорогам пешком, наводили понтонные мосты – в этом они мастера. Иногда строили корабли и спускались по течению всей армией. А теперь у них железные дороги… стоп… Не надо так торопиться, дружище Малёк! Спускались по рекам… Вот именно. А что если… да, ведь монголы не плавают по рекам… они их переходят, переплывают… поперёк… а не вдоль. Нисибис был затоплен. Что если кому-то удалось ускользнуть именно по воде? Умница Малёк! А ну-ка, быстро идём к реке. В этом году было много дождей, Джаг-Джаг на редкость полноводен, и вывод напрашивается сам собою…