Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

наших предварительных рассуждений, явились естественным следствием или развитием положений тех десяти древних классических Упанишад, в которых в Индии впервые был поставлен вопрос о Бра́хмане (Абсолюте) и о Его «сущности». Главный вывод этих классических Упанишад заключался в том, что существует как бы два «похожих Бра́хмана»: сагу́на-Бра́хман (Бра́хман «с качествами» или такой, которого можно хоть как-то охарактеризовать) и ниргу́на-Бра́хман (Бра́хман «без качеств»). Ниргу́на – это уже «окончательный» Абсолют, выше которого ничего нет, и который невозможно описать никак и ничем – никакими сравнениями и никакими словами.

Следует особо отметить, что сама эта тема «Бра́хмана» рассматривается в Упанишадах только в контексте того неоспоримого факта, что древний индиец действительно получал реальный опыт «становления Бра́хманом», – он знал это состояние своим «сознанием», внутренним миром, всем своим существом. Знал – уже после того, как выходил из этого состояния, а не пребывал в нем. Знал, что это – самое высшее, важное и ценное из всего того, что возможно для человека в жизни.

Но в то же самое время он не мог понять своим умом, что́ это такое и почему это произошло. У него не было сложившейся целостной картины или «схемы» последовательного восхождения человека по незримой духовной лестнице – от опыта к опыту и так – до состояния Бра́хмана. Первые ступени такого опыта вряд ли фиксировались в его сознании, пребывающем в «девственном» состоянии, и именно по этой причине опыт Вэнь в Упанишадах не зафиксирован, а об «открывшемся Небе» здесь можно только догадываться. Для подвижника Упанишад такое «становление Бра́хманом» оказывалось неожиданным, – как будто оно «сваливалось ему на голову» неизвестно откуда. При этом еще раз акцентируем тот факт, что по состоянию своей психики и всего своего внутреннего мира древний индиец (а это, ведь, почти евангельское «дитя») уже изначально, как бы априори – безо всякой предварительной сознательной внутренней подготовки – пребывал гораздо ближе ко всем тем духовным требованиям, которые мы описали в предисловии к переводу. Возможно, такой жрец-брахма́н (или воин-кша́трий) даже в лес не уходил для уединения, не получив предварительно китайский опыт Вэнь.

И вот этот «вечный вопрос» Упанишад с того давнего времени стал для Индии главным – и в религиозном, и в «философском» отношении, – и именно его разрабатывал знаменитый средневековый философ Индии Шанкара́, известный создатель философского направления адва́йта-веда́нта (букв. «не двойственное завершение Вед»). Индийская йога, как практика и религиозное направление, возникла задолго до Шанкары, – она родилась, как поиск средства достижения того же самого состояния, которое описано в древних Упанишадах, – состояния, которое возникало у главных героев Упанишад спонтанно. В противоположность этому в йоге для достижения подобного состояния (так это оценивают сами приверженцы йоги) стали использоваться уже специально выработанные приемы или особые техники, которые отбирались и шлифовались веками. По сравнению с таким «сложностями» Жэнь Конфуция или Иисусова молитва Средневековья – это «детские игрушки» нашего мирского племени.

И в таком своем устремлении йога достигла убедительных результатов. Углубляясь «внутрь» себя в процессе медитации и концентрируя свое внимание на той или иной области своего тела, йог «находил» в этом теле (пусть не физическом, а скорее «тонком», «астральном», «райском», или «теле-Ка», как его называли древние египтяне) некие «сгустки» энергии, которые были названы ча́крами (санскр. «колесо»). Эти «точки» или, скорее, некие «вихри энергии» располагались вдоль условного позвоночника и поднимались в область головы и «выше». О других элементах «тонкого тела» упоминать сейчас не будем, – для нашего рассмотрения они не важны, и более того, мы не являемся специалистами в этой области.

Духовное совершенствование традиционного (некоего «усредненного») йога заключалось в том, что он, сидя в позе «лотоса» (со скрещенными ногами и прямой спиной, – т. е. в удобной и устойчивой позе) – но только после многих предварительных занятий и нравственных ограничений, – пытался мысленно «пробудить» в себе и заставить «подняться» вверх, по тонким каналам (санскр. на́ди) позвоночного столба, особую «мировую энергию», содержащуюся у каждого человека в самой нижней части позвоночника (а точнее, на уровне гениталий, – поэтому эта энергия в популярных книжках названа «сексуальной»). В процессе длительных упражнений, путем концентрации внмания, йог пытался поднять эту энергию («силу Кундали́ни»), – проводя ее последовательно через все «вихри-колеса» – к голове и выше.

Когда эта «энергия», которая имеет название «Кундали́ни» (санскр. «свернутая в кольца», – как змея), проходит через ту или иную ча́кру (или, иначе, «пронзает» ее), йог получает особый опыт. Прохождению конкретной ча́кры соответствует свой характерный опыт или состояние, отличное от состояния, соответствующего прохождению какой-либо другой чакры. И именно само возникновение этого особого состояния свидетельствовует о том, что та или иная ча́кра пройдена. Существуют классические описания этих чакр (каждая имеет свое название), а также описания того, с каким конкретно опытом (или ощущением) эти ча́кры соотносятся. Традиционное именование каждой чакры фактически является описательной характеристикой этого опыта.

Вот эту йогическую «матрицу ча́кр» мы сейчас коротко рассмотрим и покажем нашему читателю, что в нее, как в «таблицу Менделеева», прекрасно вписывается весь тот многообразный духовный опыт, который имел место в жизни создателей религий и других духовных светочей (включая Конфуция, Христа, Вэнь-вана и создателей классических Упанишад). И если мы сможем это доказать, значит, все сказанное нами ранее приобретает веское основание – хотя бы в виде тысячелетней практики йогов.

Особо отметим, что подобные поразительные совпадения в этой «матрице опыта» вовсе не означают, что какой-то йог, сумевший поднять Кундали́ни до самой верхней ча́кры Сахасрара, получал тот же самый опыт ниргу́на-Бра́хмана, который описали создатели классических Упанишад. Ведь одно дело, например, – побывать на Средиземноморском побережье и поплескаться в прозрачных волнах этого благодатного теплого моря, и совсем другое – увидеть этот же берег и воду «вблизи» в хорошем цветном фильме. Но и увидеть такой прекрасный фильм – тоже не каждому дано. В индийской философии существует такое коварное понятие как ма́йя. Одно дело – мир виртуальный, иллюзорный, и совсем другое – реальный. Но для нашего «научного эксперимента» отмеченное выше различие не имеет никакого значения, т. к. тот зеленый от водорослей «валун», который мы потрогали своими руками, останется в точности тем же самым «валуном» и в увиденном нами фильме.

Что мы имеем в виду, заявляя подобные вещи? У человека (например, Иисуса, Заратуштры, или Вэнь-вана) духовный рост и сопряженные с ним состояния в виде конкретного духовного опыта происходили в естественном порядке, – сам человек об этом своем внутреннем «духовном росте» ничего не ведает, и ни к каким «откровениям» не готовится. Над Христом, например, совершенно неожиданно для Него самого «раскрылось Небо». Но в противоположность такому естественному протеканию событий, происходящему при нормальном духовном развитии