Виноградные грёзы. Книга 1 - Джулия Романтик

Если Марти занимался вопросами лейбла – продвигал альбом и синглы, организовывал выступления и мероприятия, то Шон отвечал за имидж – что говорить на интервью, куда идти, с кем общаться, а также контролировал прессу. Он добродушный, не похож на акулу шоу-бизнеса, но сейчас сурово глядел на меня, сдвинув широкие темные брови. Шон держал в руке стакан и, судя по виду, был готов в любой момент, следом за содержимым, запустить им в меня.

– Пить хочу, – сипел я, умоляюще глядя в прищуренные серые глаза.

– Так тебе и надо, – грубо, но с улыбкой ответил Шон и поставил пустой стакан на тумбочку.

– Что случилось?

– Не помнишь, да? А папарацци помнят.

Он, будто фокусник, достал из-за спины конверт и раскидал по кровати фотографии. Цветастый веер раскрасил светлые простыни.

– Это что? – Мозговая активность уходила на попытки не заснуть, и я задавал идиотские вопросы.

– А ты как думаешь, Стивен? Я выкупил у местных папарацци! – Шон поднял одну из фотокарточек и запустил ей мне в лоб: – Интересно, что написали бы газеты, получи они эти снимки? «Эксклюзив! Стивен Рэтбоун, вокалист Grape Dreams, напился в баре!» или «Стивена Рэтбоуна из бара выносила миленькая девчушка!» Как тебе?

Я оцепенел. Кровь прилила к щекам. На фотографиях был я, совершенно невменяемый я висел на плече девчонки в белом платьице. Ари. Не столь важно, что я напился, в силу имиджа рок-музыканта я мог позволить такое, но то, что я унизил Ари, поразило меня. Она, бледная и хрупкая, волочила меня к машине, а я смотрел на нее, будто она – дрянь.

Закрыв глаза, я застонал.

– Они бы упомянули в статье, что девчушка попала в тюрьму из-за тебя? Для полной картины.

– Хватит, – взмолился я.

– И это только то, что было на самом деле. Фантазия желтой прессы безгранична. – Шон не умел злиться. Он видел проблему и спокойно решал ее. Но сейчас даже миролюбивый Шон на взводе. – Что за самодеятельность?! Интриги! – Мюрель разочаровано качал головой. – Подскажи, Стивен, почему эта девочка звонит мне, плачет и умоляет отвезти ее в аэропорт? С каких пор ты стал козлом?

Я подскочил на месте и фотографии улетели на пол. Если журналисты и поклонники узнают, что Ари всего восемнадцать, она живет у меня и, более того, я с ней спал, – скандал обеспечен.

– Где Ари?

Почему я думаю о какой-то Ари? Она испортила мне жизнь!

– На кухне. – Пиарщик перестал мерить шагами комнату. – Она хотела уйти, когда связалась со мной, но я уговорил ее подождать и выслушать тебя. Она, кажется, волнуется… Несмотря на то, что ты сделал.

– Уйти? – вдруг я испугался. – Куда?

– Стивен, в другой раз я могу не оказаться поблизости и следы никто не заметет. Ты отвечаешь не только за себя, эгоистично подводить группу. Неустойка в контракте страшная, и фан-базу на обмане не собрать. Эта девушка не вписывается в план. А промокампания альбома и создание имиджа – план. – Шон дернул мускулистыми плечами. – И как я понял, у вас не всё гладко. Она была расстроена, не переставала плакать… Я верю, ты испытываешь к ней чувства, и не сомневаюсь, она влюблена в тебя. Если всё серьезно, то борись, нет ничего важнее чувств. Если не уверен, как я понял по твоему поступку, не морочь девушке голову.

– Надо было не тебе звонить, а уезжать. – Я покачал головой. – На это и рассчитывал. Она ведет себя как обиженная девчонка!

– Удивлю тебя, Рэтбоун, – снисходительно улыбнулся Мюрель, – она и есть обиженная девчонка.

– Вот поэтому я предпочитаю девушек старше. – Мои комментарии уже не интересовали Шона, а я сквозь эгоизм ощутил страх.

План провалился: к моему пробуждению она должна была уйти. И теперь я не знал, как вести себя, как смотреть ей в глаза.

Ари осталась. Сидела на кухне, наверняка плакала. Из-за меня. Бросить ее без объяснений оказалось плохой идеей. Я поговорю с Аристель, она поймет. Не думая больше ни секунды, я вскочил с кровати и направился к выходу из комнаты. Даже головная боль отошла на второй план.

– Стой! – Шон преградил мне путь.

– Что?!

– Она испугается тебя, Стив.

Я глянул в зеркало. И правда, вид у меня еще тот: бледный, синяки под глазами, а волосы, которые всегда неопрятно уложены, напоминают паклю.

– Иди в душ, – сказал Мюрель. – Я посижу с ней.

– Она любит убегать от проблем.

– А ты заглушать проблемы выпивкой, – хмыкнул пиарщик. – Дождется, клянусь.

– Спасибо, Шон.

– Иди уже! В благодарность с тебя отличная песня!

Хорошо ли, что Ари позвонила Шону Мюрелю, а не Марти Эвансу или Джераду Андерсону? Шон добрый, без его вмешательства я бы добился своего – Аристель улетела бы домой.

***

Я привел себя в порядок и поторопился на кухню.

– Теперь на человека похож! – улыбнулся Шон.

Опираясь о дверной косяк, я смотрел на Ари: она сидела ко мне спиной, опустив голову. Темные кудри рассыпаны по спине, одета в легкое платье. Казалось, она фарфоровая кукла, а жизнь выдавала лишь рука: запястье-веточка, тонкие пальцы. Ари мешала ложкой чай, тот дымился в кружке на столе. Я не знал, что делать. Подойти? Что я скажу?

Шон сидел напротив Ари и, улыбаясь, смотрел на растерянного меня.

– Ну, мне пора. – Мюрель поднялся с табурета. Пиарщик размялся, выигрывая мне секунды, и, перед тем как уйти, обратился к Ари: – Даст бог, свидимся, Аристель. Берегите себя.

В ответ она медленно кивнула. Ари находилась не здесь, ее разум далеко от меня. Далеко от всего этого. Я сломал ее?..

***

Мы остались наедине. Я не видел лица Ари и не мог предугадать, что она чувствует. Да что она может чувствовать! Отвращение. Обиду. Презрение. И боль, много боли. Со стороны она – счастливая фанатка, а на деле мы оба привыкли друг к другу за считанные дни. Мне с ней хорошо.

– Ари… – Вполголоса позвал я и пошлепал босыми ступнями по холодной плитке. – Ари, послушай меня, пожалуйста.

Она тихо, будто в надежде что я не услышу, всхлипнула. Я коснулся пальцами ее плеча, пресек расстояние между нами и крепко обнял.

– Прости, – шептал я. – Прости. – «Тебе нужно уехать», – скажи ей, Стивен! Джер прав, все правы: Ари здесь не место. – Я не хочу, чтобы ты уезжала.

Она повернула голову, и я нашел ее мягкие губы: нежно, без страсти, я целовал ее. Потом сел перед девушкой на колени. Около минуты я водил пальцами по миловидному личику, стирая слезинки, а она не отвечала. Никаких претензий, истерик. Ничего. Может, Ари разлюбила меня? Осталась, потому что нет денег на билет, или сказать в лицо, какой я подонок. Было бы хорошо… правильно. Но я не хотел такого исхода. Что-то внутри меня, отдельное от здорового смысла, не хотело. Почему она молчит?!