Блистательный Химьяр и плиссировка юбок - Лев Минц

В Норвегии к началу Второй мировой войны проживало немногим менее двух тысяч евреев, примерно столько же — в Финляндии и около 10 тысяч — в Швеции (но и сама страна эта — покрупнее других).

Наверное, какой-то слабый, на бытовом уровне, антисемитизм в этих странах существовал — скорее, умозрительный, как к врагам Христовым, но сравнивать его с «нормальным», хорошо нам знакомым антисемитизмом Восточной (а частично и Западной) Европы попросту невозможно. В Швеции, правда, довольно долго существовали прогерманские настроения, однако широкого распространения они не получили. Почва для них тем не менее создавалась — распрекрасными утопиями нордическо-германской общности (ведь и шведы, и норвежцы, и датчане, и исландцы — народы германские, а немцы, кстати, с точки зрения ревнителей германской чистоты, суть не более, чем скопище метисов славяно-кельтских кровей… впрочем, оставим древний спор германцев между собою…). В любом случае сама мысль о том, что в страну хлынут беженцы из Центральной Европы, приводила шведов в ужас. А беженцы непременно должны были хлынуть, ибо началась Вторая мировая война.

Судьбы скандинавских стран оказались очень разными. Дания и Норвегия попали под немецкую оккупацию. Финляндия стала союзницей гитлеровской Германии. Швеция, опасаясь прихода немцев, старалась лишний раз не раздражать фюрера.

Хоть финны и союзничали с Германией (к чему их толкнула только-только закончившаяся война с Советским Союзом), но в вопросах суверенитета немцам потакать не собирались. В том числе и в еврейском. Никаких расовых законов, никакой селекции среди советских пленных, коих в их распоряжении оказалось великое множество. И никакой выдачи беженцев. Был, впрочем, один случай, когда полицейский комиссар по фамилии Ахто не пустил в страну нескольких еврейских беженцев из Эстонии и отправил их обратно, но ему были представлены документы о том, что они — уголовные преступники. Честный финский парень просто представить себе не мог, что документы от полиции другой страны могут оказаться ложными. Сам бы он такого ни в жисть не подписал! Когда случившееся получило огласку, господин Ахто лишился своего поста, причем так переживал по этому поводу, что попросил отправить себя на Восточный фронт (впрочем, Западного у Финляндии и не было).

Норвегии повезло меньше. Так уж вышло, что личность ее военного министра Квислинга стала нарицательной для обозначения изменника, зато сочувствия населения к германским братьям было до такой степени недостаточно, что даже крошечного батальончика СС из этих германцев (куда более чистокровных германцев, чем сами немцы) набрать не удалось. Несколько сотен евреев тем не менее попали в лапы оккупантов и были депортированы, но гораздо большая их часть при содействии норвежских партизан и — не удивляйтесь! — норвежских полицейских была переправлена в соседнюю Швецию. Где к тому времени успели собраться почти все евреи из Дании, перевезенные на лодках датскими рыбаками. Тут стоит помянуть шведов добрым словом.

А вот польских евреев (а это многие и многие тысячи!) они если б даже и пустили, то лишь транзитом (с пунктом назначения последнего, правда, возникли бы трудности). В данном же случае дело шло о гражданах братских стран, людях цивилизованных и образованных. Как говорится, и на том спасибо!

Когда же ход войны переломился и страх перед немецкой оккупацией сменился опасениями перед англичанами и американцами, шведские власти стали к евреям гораздо гостеприимнее.

А вообще, если бы вся Европа вела себя по отношению к евреям, как скандинавы и честные финские парни… Но это была бы уже совсем другая история…

Не следует понимать слово «горячие» буквально: действительно, чего уж там особо горячего!.. Евреи как евреи, ничего особенного. И темперамент проявляют разве что когда фрейлехс танцуют или с пеной у рта каждый свое мнение отстаивают (как и положено евреям — три мнения на двоих).

Куда занимательнее выглядит определение «финские». Существуют ли финские евреи вообще или же есть просто-напросто некоторое количество лиц «еврейской национальности», проживающих на территории Суоми и имеющих гражданство этой страны? Ведь сам факт проживания группы евреев в какой-либо стране еще не означает возникновения соответствующей этнографической группы. В случае же со Страной тысячи озер (таково поэтическое название страны) справедливо, скорее, второе: на ее землях проживают евреи. Не так уж давно, кстати, проживают. Тому есть несколько причин, корни которых следует искать в глубинах финской истории. До 1918 года страна эта была объединена с Россией личностью самодержца — императора Российского, Царя Польского, Великого Князя Финляндского и прочая, прочая, прочая… Это отнюдь не означало, что на Финляндию распространяются законы Российской империи: в российской армии финны не служили, денежную единицу имели отдельную, русский язык официальным для них не являлся (да и неофициальным тоже). Одной из привилегий Финляндии был запрет русским подданным селиться и заниматься предпринимательством на ее территории. Естественно, не существовало там ни черты оседлости, ни процентной нормы.

Райскую эту картинку портит всего одно обстоятельство: евреям вообще был запрещен въезд на финскую территорию более чем на три дня. А обошедшим оное ограничение запрещалось заниматься чем бы то ни было, кроме торговли поношенным платьем. И еще нельзя было вступать в брак. Вот она, темнота Средневековья! Вот они, горячие финские парни! Вот он, их неистовый антисемитизм!..

Успокойтесь, читатель! Ни тогда, ни потом антисемитизм не был составной частью национального сознания и самосознания финнов. Не то чтобы все финны прямо-таки задыхались от любви к евреям, нет — просто антисемитские извращения им в голову не приходили. Не было этой проблемы в Финляндии, а значит, снимался и сам вопрос.

А как же пресловутые суровые запреты?

Объясняем: на территории Финляндии действовали старые шведские законы — те, которыми эта страна управлялась до перехода под скипетр российского императора. Впрочем, Швеция тоже не грешила антисемитизмом и головной боли из еврейской проблемы себе не делала. Просто по-северному просто и сурово заботилась о чистоте своего лютеранства. А потому доступ в пределы Шведского королевства (охватывавшего одно время сопредельные Норвегию с Финляндией) был запрещен всякому, кто сию чистоту мог нарушить — соблазняя ли подданных, обманывая ли их. К моменту введения в землях Скандинавии лютеранства таковыми нежелательными элементами-иноверцами считались паписты (католики), сарацины (по-русски говоря, мусульмане) и — ну куда ж без них! — евреи. Читатель может поверить, что с папистами-то были знакомы многие, а вот сарацинов и евреев от шведского почти жаркого юга до лапландской тундры никто и в глаза не видывал. Но духовенство здешнее было начитанным и хорошо знало, что они суть враги веры Христовой.

В Швеции, владевшей большей частью финской территории, евреям с 1781 года дозволялось жить лишь в четырех городах, ни один из которых, увы, финским не был. Правда, во второй половине XVIII века какие-то крайне немногочисленные евреи в Финляндии все же имелись. Король Густав IV Адольф (1792–1809) запретил «последователям Моисеева закона» въезд в Финляндию, однако те, кто там уже проживал, могли остаться. Вскоре страна вошла в Россию в качестве, как пишут историки, «автономной административно-территориальной единицы». Тем не менее Александр I сохранил все шведские законы. А поскольку запреты относительно евреев (не знаю уж, как с сарацинами) при всей финской законопослушности никогда в действительности не соблюдались, то следующему императору, Николаю I, пришлось дать финским органам самоуправления указание: паспортов для въезда в Россию евреям не выдавать. Самодержец евреев не любил, не скрывал этого и знал, что делать.