Ореховый посох - Джей Гордон

И теперь она шла по проходу, неся ребенка на согнутой руке, но держала она его как-то странно — так полузащитник мог бы держать футбольный мяч. Вторую руку она при этом почему-то сунула в карман джинсов цвета хаки. С плеча у нее свисала лимонного цвета сумка, битком набитая всякими детскими вещичками и, похоже, страшно неудобно колотившая ее по бедру и ягодицам.

Стивен покраснел, поняв, что совершенно неприлично на нее пялится, и поспешно отвернулся. Женщина села в нескольких рядах от него, позади, и он, откинувшись на спинку кресла, даже глаза закрыл, стараясь не думать о том, что с ним случилось в последние несколько месяцев. Он очень надеялся, что весь путь до дома ему удастся проспать.

И вдруг в душе у него точно звякнул звоночек тревоги. Он открыл глаза. Тревога буквально висела в воздухе. И в ушах у него прозвучал знакомый голос Гилмора: «Если что-то выглядит странно, то, возможно, это действительно нечто странное».

Что-то в этом самолете было не так. Неужели его кто-то преследует? Стивен никак не мог определить, в чем же все-таки дело, но чувствовал, что беда рядом. Но ведь он же ни с кем не встречался, ни с кем не разговаривал, если не считать великодушного мистера Майклсона на пляже и той женщины в кафе на стоянке дальнобойщиков, которая с утра пораньше накормила его завтраком.

Может, это Артур Майклсон за ним и гоняется? Может, он и тогда последовал за ним через портал? А что, если это кто-то из воинов Малагона? Нет, конечно же нет! Ведь когда он выплыл, то позади не было слышно ни одного всплеска, да и других пловцов он не видел. И даже если Артур Майклсон один из слуг Малагона, то как он, черт возьми, мог умудриться отыскать спортивный костюм фирмы «Брукс бразерз», автомобиль «лексус», девять банок пива и пачку сигарет да еще и успеть напиться в стельку, а потом заснуть мертвым сном — и все это за те несколько минут, пока Стивен плыл к берегу? Нет, это просто невозможно!

За иллюминатором самолета виднелся кусочек нового мира; взлетная полоса уходила, казалось, прямо за горизонт.

«Если что-то выглядит странно, то, возможно, это действительно нечто странное».

Ну, во-первых, он выплыл, вылез на берег, съел завтрак, поехал в Чарлстон, сел на самолет... Потом появилась эта женщина с ребенком, отчего-то упорно не вынимавшая одной руки из кармана... Вот оно! Где, кстати, эта особа? Стивен медленно приподнял голову и осторожно оглянулся.

Ее он увидел сразу. Молоденькая, хорошенькая, лет двадцать пять, не больше. И смотрит прямо на него. Ее ребенок громко плакал, а она все равно смотрела прямо на Стивена.

Вот уж действительно странно. И лицо у нее какое-то невероятно равнодушное, лишенное каких бы то ни было эмоций... И Стивен вдруг догадался, кто последовал за ним через дальний портал.

Да, конечно! А руку она прячет в кармане, чтобы скрыть жуткого вида рану, которую ему описывал Гилмор и которой были отмечены все жертвы Нерака.

Но ведь Гилмор сказал, что портал на «Принце Мареке» более слабый, да и сам он, Стивен, оказался на побережье Южной Каролины, а не в Колорадо, значит, портал в Айдахо-Спрингс уже закрыт. Если Нерак действительно последовал за ним, то почему этого злобного ублюдка не занесло, скажем, на Аляску или еще куда-нибудь подальше, например в Непал?

«Черт! Ты ошибался, Гилмор. Нерак действительно способен проходить сквозь эту пространственную складку. Но как же ему все-таки удалось меня выследить? Или он шел по следу волшебного посоха? Нет, это невозможно, ведь посох остался на корабле. В общем, как бы то ни было, а он здесь, он последовал за мной сюда!»

У Стивена противно засосало под ложечкой. Голова, казалось, вот-вот лопнет от напряжения, но выхода из создавшегося положения он не находил.

«А ты убеги от него, — сказал он себе, — просто убеги, и все».

Стивен извинился перед соседями, встал и двинулся к уборной, услышав на ходу, как стюардесса спрашивает у молодой матери: «У вас все в порядке, мэм?», а та абсолютно бесцветным голосом отвечает ей: «Да, все отлично. Он просто хочет свою бутылочку».

Стивен еще успел заметить, как женщина вытащила из лимонной сумки две полупустые бутылочки, неторопливо, привычным движением открыла их, что-то перелила из одной в другую, привинтила к полной бутылке крышечку с соской, слегка встряхнула ее и поставила перед собой на столик. Из соски поползли пузырьки детского питания. Но все то время, пока молодая мать готовила ребенку смесь, она смотрела прямо перед собой, не сводя глаз с дверцы туалета.

* * *

Дэвид Мантенья стоял возле столика из нержавейки, какими пользуются для досмотра багажа. Какой-то пассажир прошел внутрь с ноутбуком, и, согласно предписаниям, Дэвид попросил его включить компьютер, чтобы убедиться, что там нет опасной начинки.

Когда произошел взрыв, то именно этот стальной столик и спас Дэвиду жизнь. Когда его отбросило назад и ударило о стену, стол тоже отлетел и упал прямо перед ним, сыграв роль некоего щита и закрыв его от града стеклянных и металлических осколков, мгновением позже разлетевшихся по всему терминалу.

Взрыв у выхода В-4, где пассажиры садились на самолет №182, направляющийся в Вашингтон, округ Колумбия, был такой силы, что огромный огненный шар пронесся по коридору, спалив по дороге дюжину пассажиров, спешивших на посадку.

Заправочный грузовик с горючим, стоявший у выхода В-3, подскочил, несколько мгновений повисел в воздухе, оторвав от земли все четыре колеса, и взорвался с оглушительным грохотом, отчего тут же воспламенилось и топливо в тех резервуарах, что были расположены в крыле самолета. Борт № 64 не взорвался, но пожар, который начался, как только часть крыла оторвало взрывом, распространился почти мгновенно, и теперь сто шестьдесят четыре пассажира, собиравшиеся лететь в Атланту, горели заживо, царапая и колотя друг друга в отчаянных, но тщетных попытках добраться до выхода.

Дэвид Мантенья опустил глаза и увидел на полу тот самый ноутбук. Компьютер все еще работал — бомба была совсем не в нем.

«Но тогда что же вызвало взрыв?»

Дэвид никак не мог собраться с мыслями. Голова у него сильно кружилась, и когда он встал, то чуть не потерял равновесие; оказалось, из правого уха у него течет ручеек крови, заливая плечо. Хозяин ноутбука лежал на полу и страшно, неумолчно кричал. Рука у него была оторвана выше локтя, и из жуткой раны ровной струей хлестала кровь. Дэвида отчего-то удивило, почему кровь из раны выливается не толчками, как это показывают в кино. Шатаясь, он вернулся к пропускному пункту, чтобы посмотреть, что сталось с его напарницей.

Сандра Эколс была мертва, ее широко распахнутые глаза смотрели в никуда. Рот был полуоткрыт; верхнюю губу и щеку насквозь проткнул осколок стекла. Левая рука, видимо сломанная, была самым немыслимым образом перекручена. Форменная рубашка и куртка Сандры были разорваны, и под левой грудью виднелась страшная рана, из которой торчал здоровенный кусок металла, зазубренный и окровавленный. С завернутой куда-то за спину рукой и обнаженной грудью она показалась Дэвиду прекрасной, как та древняя скульптура, которую он видел в книге по истории искусств. Перед глазами у него поплыла тошнотворная пелена, но сознания он все же не потерял и на ногах устоял.