Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной [litres] - Евгений Юрьевич Лукин

бездоказательная, она тем не менее, как многим померещилось, опрокидывала чуть ли не все устоявшиеся взгляды на тонкие миры.

Первыми взвыли аурологи (в виду имеются исследователи человеческой ауры, а вовсе не лица, отрицающие урологию, как бестактно предположил сухопарый Арсений). Они-то, кстати, и начали травлю, приведшую Савелия Сироту к трагическому финалу. В оккультной прессе замелькало оскорбительное слово «парикмахер». Возмутителя спокойствия упрекали в профанации, незнании сакральных текстов, кощунстве, подозревали в нём вульгарного мистификатора и тайного хулигана, причём следует заметить, что, за исключением двух последних выпадов, все перечисленные обвинения имели под собой почву.

В чём-то, конечно, Савелий Сирота сам виноват. Слишком уж отчётливо слышится в его писаниях шорох расчёски и щёлканье ножниц. Когда он, к примеру, говорит о посёкшихся энергетических волокнах или о воспитании как о завивке и укладке ауры, невольно возникает ощущение, что над вами просто издеваются.

Удручённый многочисленными нападками бывший куафёр ни разу не возразил своим недругам, что поначалу даже дало им повод усомниться в его существовании.

Новые идеи оказались, однако, достаточно притягательны. Невесть откуда взявшиеся сторонники Савелия повели себя, не в пример учителю, крайне агрессивно: придумали для своих оппонентов унизительное прозвище «досиротики» (по образцу «досократиков»), а себя, естественно, нарекли «сиротиками», что тоже, согласитесь, не совсем благозвучно.

В любом случае картина потустороннего мира, предложенная Сиротой, независимо от того, насколько она соответствует действительности, привлекает изяществом и непротиворечивостью, чего не скажешь о традиционных системах, представляющих, как правило, нагромождение противоречащих друг другу сведений.

Обладатель «Серебряной гребёнки» начинает с утверждения, будто человеческая аура – это естественная реакция нашего духовного начала на окружающую действительность – проще говоря, вставшая дыбом астральная шерсть. Подшёрсток её многослоен, что, дескать, и легло в основу учения о семи аурических оболочках.

Невольно вспоминается, что у Савелия, кроме профессии, было ещё и хобби: собаковод-любитель. Редкая газета не перепечатала душераздирающей истории о его пуделе, умершем от тоски на могиле хозяина.

«Такое впечатление, – пишет Сирота, – что, кроме этого подшёрстка, оккультисты вообще ни о чём не желают знать. Его-то они и называют аурой, причём толкуют о каких-то её границах, в то время как любая аура безгранична. Подшёрсток же образуется в результате энергетической давки, возникающей в непосредственной близости от нашего эфирного тела, где тонкоматериальная ость теснится особенно густо. По мере удаления от поверхности астральные волоски разбегаются в пространстве и как бы исчезают. На самом деле исчезновение это мнимое – просто по отдельности различить их крайне сложно».

Оставив коллег-эзотериков копошиться в очёсках аурического пуха, Сирота прослеживает разбегание незримых волосков, уходя за ними в глубокий астрал.

Большинство полагает, что они связывают нас с внешним миром. Точно так же полагает и Савелий Сирота, с одним, правда, уточнением, от которого у большинства мороз по коже. Суть уточнения такова: кроме этих силовых линий, в мире вообще ничего нет. Именно из них соткано всё, что мы именуем окружающей реальностью.

Хотя «соткано» – не совсем то слово. Скорее уж «запутлякано». Беспорядочно переплетаясь, нити сбиваются в колтуны, многие из которых достигают со временем материальной плотности.

Самый огромный колтун, несомненно, Мироздание, однако неуклюжие филологические попытки бывшего парикмахера связать со словом «космы» такие термины, как «микрокосм», «макрокосм», «космос», выглядят в достаточной мере наивно и способны вызвать лишь досаду.

Самое забавное (или печальное) заключается в том, что, изложи это Савелий Сирота более или менее традиционным языком, его труд ни у кого бы не вызвал протеста, хотя, с другой стороны, возможно, остался бы незамеченным. Но представить себя этакой энергетической кошмой, отвердевшим кудёрышком Мироздания многим показалось оскорбительным. Бог им судья. Из атомов, видите ли, состоять не стыдно, а из силовых линий почему-то за обиду стало…

Глава 6

– Он что, издевается?! – яростно завопил товарищ Арсений, метнув книжку в угол вагонки. – Это же читать невозможно!

Товарищу Арсению стоило посочувствовать. Сами подумайте: убить столько времени, продраться сквозь заумную, не то эзотерическую, не то парикмахерскую терминологию, уяснить картину Мироздания по Савелию Сироте – и при этом не узнать ничегошеньки сверх того, что уже было сказано вчера бомжеватым старикашкой возле мегалитического сооружения, известного как Секондхендж…

И всё же в чём-то товарищ Арсений был не прав. Кто его вчера за язык тянул? Просил понаучнее – заполучи.

– Ты осторожней, – осуждающе сказал товарищ Викентий, поднимая оснащённое очками кувшинное рыло от заваленного бумагами стола. – Чуть в Богородицу не угодил…

Разгневанно сопя, товарищ Арсений походил по вагонке, затем малость успокоился, подобрал книжку с пола, непочтительно бросил на сейф. Чтения, естественно, не продолжил.

– Как с компроматом? – отрывисто спросил он.

– Да никак… – отозвался товарищ Викентий, снимая очки и утомлённо потирая то место, где лоб у него переходил в нос. У прочих там обычно располагается переносица. – Родственников нет. Полтора года отбыл на зоне… Ну, ты ж этого трогать не велел.

– Не велел, – подтвердил Арсений. – Он там вместе с нашим кандидатом срок мотал. По одному и тому же делу. А после освобождения – ничего?

– Ничего. Сразу подался в ученики к колдуну.

– Личные связи?

– Нету.

– Не может такого быть!

– Ну вот тем не менее…

Товарищ Арсений посопел, потом взял с сейфа книгу и бегло принялся листать наудачу, надеясь выудить из этой белиберды хоть что-нибудь существенное. Внезапно в тексте мелькнуло имя вождя.

* * *

«Как неосторожно выразился однажды Владимир Ильич Ленин: „Идея, овладевшая массами, становится материальной силой“ – и с несвойственной ему опрометчивостью выдал главный секрет большевиков, принятый, к счастью, за ораторскую метафору.

Самое время вспомнить, что материя, по Савелию Сироте, это именно свалявшаяся до затвердения неразбериха силовых линий.

Спутываясь воедино, волокна многих аур образуют коллективные колтуны, именуемые народом, верой, партией, причём образования эти живут собственной жизнью, управляя своими составляющими, как марионетками, и используя астральные волокна в качестве нитей.

Так называемый пробóй на массу, с нашей точки зрения (излагает далее Сирота), есть мгновенная заплётка отдельных волокон в некое подобие косицы, прочно связывающей нас с коллективным колтуном.

Существуют, однако, так называемые гиблые места, представляющие собой участки астрала с повышенной энергетикой, где даже сильно свалявшаяся аура начинает пушиться, мнимо увеличиваться в объёме, а вышеупомянутые косицы стремительно расплетаются. „Сиротики“ называют такое явление промывкой ауры в корень, „досиротики“ – воздействием отрицательных полей, а народ – просто размыкалом.

Представьте себе на секунду, что ваше уютное Мироздание встаёт дыбом, все колтуны расходятся на волокна и, по мнению одних „сиротиков“, исчезают, по мнению других, теряют смысл.

Обычно гиблые места разбросаны вдоль линий высоковольтных передач, хотя на самом деле всё обстоит наоборот: линии высоковольтных передач неосознанно