Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной [litres] - Евгений Юрьевич Лукин

её – тогда и жизнь пойдёт на лад. Что для этого нужно? Положительная энергетика. А что мы видим вокруг? – Крупные губы оратора пошевелились с омерзением, словно готовясь к плевку. – Белые маги враждуют с чёрными, имущие слои – с неимущими, криминалитет – с милицией, новая поэзия – с традиционной. Вот прозвучали стихи из одних гласных. Замечательно! А если кто вздумает работать исключительно с согласными? Опять вражда? Опять разборки? Опять отрицалово? Поймите: нет ни чёрной, ни белой магии – есть просто магия. Нет ни новой, ни старой поэзии – есть просто поэзия. То же и с неимущими. Даже если ты роешься на мусорке, кто мешает тебе иметь духовно особняк и два «мерседеса»? Ты создаёшь этим матрицу, парадигму, по которой будет созидаться твоё же будущее…

Все внимали угрюмому златоусту, за исключением разве что обиженного поэта да ещё нескольких невоспитанных молодых людей, которых неизменно видишь на встречах лидеров с народом, где, вместо того чтобы ловить каждое слово оратора, они демонстративно озираются со скучающим видом, причём каждый в свою сторону.

Обычно глаза у молодых политиков ласковы и несколько выпуклы от искренности, словно их владелец готов, не сходя с места, отдаться избирателю. Этот же обращался с аудиторией обескураживающе бесцеремонно. Так ведут себя лишь в двух случаях: или достигнув высшей власти, когда уже всё равно, что говорить, или когда терять нечего до такой степени, что, даже если начнёшь бороться за правду, хуже не станет.

Двое сидящих у самого выхода скорбно переглянулись. Затем тот, что постарше (жёлчный, сухопарый), встал и покинул полуподвальчик. Второй, крепыш с немигающими совиными глазами, был, казалось, недоволен таким поступком, однако тоже поднялся и вышел следом.

* * *

Выбравшись в вечерние сумерки, они протолкнулись сначала сквозь толпу неудачников, затем сквозь усиленный наряд милиции и молча направились в сторону чего-то строящегося. Фонари горели вполнакала, колыхалась юная листва, по тротуарам бродили смутные тени.

– Велика ты, мудрость народная, – отойдя подальше, язвительно изрёк старший. – А уж глупость-то народная как велика…

Совиноглазый крякнул, запустил правую руку под пиджак, хотел, видно, что-то там по привычке поправить – и сильно расстроился, не найдя искомого.

Над решётчатыми воротами, перекрывавшими путь на стройку, был укреплён подсвеченный сбоку и снизу плакат: «Храмостроители! Обеспечим Господа жильём!» – а на стреноженной цепью калитке лепились две таблички: «Избирательный штаб православных коммунистов» и «Агитхрам».

Двое отомкнули висячий замок и, оказавшись на своей территории, двинулись прямиком к вагонке, временно исполнявшей роль агитхрама и штаба. Вошли, включили свет. Огненно взглянула на них из угла икона Краснознамённой Божьей Матери Баклужинской, писанная явно под Делакруа: в левой руке – алое полотнище, в правой – Младенец, под босыми ногами – баррикада.

Совиноглазый крепыш первым делом отомкнул сейф, притулившийся под иконой, и, достав что-то огнестрельное с глушителем, пристроил под пиджак. Видно было, что раздосадован до последней степени.

– Ну, спасибо тебе, товарищ Арсений!.. – неистово пробурлил он.

– Чем недоволен? – устало молвил сухопарый, присаживаясь к столу.

– Битый час сидеть и слушать этого, прости господи, мракобеса! Шмальнуть бы разок в поганца…

– Из чего?

– Да уж пронёс бы как-нибудь!

– Пронёс один такой! Видал, какой у них шмон на входе? Ну, допустим, пронёс… А толку? Вынуть бы не успел…

– Успел бы.

Возразить на это было нечего. Судя по ухваткам, обладатель совиных глаз знал, что говорит.

– А смысл? – сердито спросил товарищ Арсений. – Ты что, из него Авраама Линкольна сделать хочешь? Юлия Цезаря хочешь сделать? Поздно шмалять, товарищ Артём! Проглядели.

– Кто проглядел?

– Я проглядел!!!

Совиноглазый товарищ Артём издал утробное урчанье. Оббитые в классовых боях кулаки его сжимались и разжимались.

– Ты посмотри, как принимают! – с горечью продолжал Арсений. – Месяца не прошло, а какую силу взял! Околдовал он всех, что ли?

– Может, и околдовал, – угрюмо отликнулся его молодой товарищ. – На то он и колдун…

Глава 2

Прикладная эзотерика сплошь и рядом сталкивается с такими загадочными на первый взгляд явлениями, как пробóй и замыкание, когда отдельная особь оказывается вдруг закорочена на людскую массу, а то и вовсе на космические силы, что, собственно, и произошло с бледным одутловатым юношей, ставшим вдруг сочинять стихи из одних гласных.

Простейший пример: если, допустим, ваша сослуживица, добрейший души человек, с неожиданной свирепостью заявляет, что, будь её воля, всех бы умников перебила, вряд ли она могла сама додуматься до такого зверства. Скорее всего, имело место мимолётное замыкание на социум – и устами женщины высказался народ в целом.

Как известно, каждый человек разумен и глубок, в чём легко убедиться, обсуждая что-либо вдвоём-втроём. Сами, наверное, замечали: стоит вмешаться четвёртому – происходит замыкание, и разговор немедленно глупеет, вырождается, теряет связность, сползает в цинизм. Поэтому классический способ распития пол литровой бутылки водки требует именно трёх участников. Не зря же заповедал Христос: «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них». Если уж на то пошло, что такое традиционно проклинаемый принцип тоталитарных режимов «больше трёх не собираться» как не проявление заботы о поддержании интеллекта и совести граждан на должном уровне!

И чем больше людское скопление, тем меньше проскакивает в нём искорок разума и добра. Изложите вкратце мировую историю, и окажется, что все нации без исключения вели и ведут себя подобно группе дебильных подростков, по каждому из которых давно плачет либо психушка, либо детская комната милиции.

А теперь несколько слов о Глебе Портнягине, том самом ораторе, на которого молилось теперь всё Баклужино (разумеется, за исключением политических противников) и которого, затаив дыхание, только что слушали в «Авторской глухоте»

Примерно полмесяца назад какая-то безымянная сволочь, так и оставшаяся неизвестной, прокляла бедолагу, закоротив его энергетику на стихию, именуемую народом. По сравнению с такой бедой упомянутые выше замыкания не более чем мелочи жизни. Ну ляпнет человек что-либо социально значимое! Ничего страшного. Тут же вышибет у него в мозгах от напряжения некий предохранитель, помолчит человек, опомнится – смотришь, опять нормальный: о бабах заговорил, о рыбалке.

Но если умышленно закоротили… В девяноста девяти случаях из ста жертва подобного проклятия скоропостижно гибнет за Отечество, и только в одном случае происходит обратное. Именно такой случай выпал ученику чародея Глебу Портнягину, с чего, собственно, и началось стремительное восхождение его звезды на политическом небосклоне.

Способствовал этому и сам исторический момент: суверенная Республика Баклужино, полгода считавшаяся самопровозглашённой, перестала наконец считаться таковой и готовилась избрать первого своего Президента.

* * *

– Проигрываем выборы… – подвёл невесёлые итоги жёлчный сухопарый Арсений. – И откуда он такой взялся? Экстрасенсы, колдуны… Они ж всегда, как