Миссия остаётся та же - Trident Broken

психически одаренные, вам не нужно обладать сильным даром, чтобы помогать подобным образом. И это по настоящему поразительно. И, конечно, гиринкс куда лучшие спутники, чем психо-реактивные руны, которые служат аналогичной цели'.

Низкое, довольное мурлыканье вырвалось из горла М'тарр.

- Вы очень хорошенькая, леди, - неожиданно заговорила асари. Маэтэрис взглянула на неё.

- Да, я в курсе. Где твои родители?

- Где-то, - уклончиво и совсем неубедительно ответил ребенок. - Мне нравятся ваши волосы, - без малейшего намека на неуверенность она вскарабкалась на ногу Маэтерис, взяла в руку один из шелковистых локонов ясновидящей и накрутила его на пальцы. - Они очень мягкие, - затем она отстранилась, и взглянув невинным пристальным взглядом на Маэтерис, как будто впервые увидела старшую женщину. - Вы не человек, да?

Если вопрос и застал Маэтерис врасплох, она тут же пришла в себя.

- Нет.

- Я так и думала. Вы кажетесь другой, как будто... - она нахмурилась, пытаясь подобрать нужное слово.

- Думаю, я понимаю.

Девочка смущённо улыбнулась.

- Я как бы это почувствовала.

- Ты когда-нибудь задумывалась, как?

- Нет, не особо.

- Когда ты станешь старше, тогда, возможно задумаешься.

Асари пожала плечами, слишком сосредоточенная на волосах Маэтерис, чтобы услышать её, в то время как её маленькие пальцы заплетали пряди в сложную косу. Маэтерис посмотрела на неё сверху вниз, с мягкой улыбкой на губах и задумчивым взглядом в глазах, не выказывая никакого желания двигаться в ближайшее время.

* * *

- Капитан Галларди? - осторожно спросила Келли по внутренней связи, стоя перед дверью в каюту Августа. - Могу я войти?

Наступила многозначительная пауза, и Келли уже почти сдалась, когда замок на двери стал зелёным. Келли быстро проскользнула внутрь, боясь, что капитан передумает. Пройдя через дверь, она огляделась, поняв, что никогда раньше не видела каюту Августа изнутри. В каюте царил образцовый порядок. За исключением нескольких символов Империума и одной-единственной потрёпанной книги, лежавшей рядом с личным терминалом на маленьком столе, Келли не смогла разглядеть никаких других вещей капитана, даже в дальнем углу каюты. Сам капитан преклонил колени перед столом, склонив голову в почтении перед маленькой подвеской в виде двуглавого орла, висевшей над ним. Август всё ещё был в броне и с оружием, видимо, сразу же удалившись в каюту, едва поднявшись на борт Нормандии. В его вытянутых руках был лазган, оружие, поднятое в ритуальной мольбе к своему божеству. Несмотря на вес оружия или отсутствие опоры для его рук, руки Августа были тверды как камень, его голос был ровным, когда он молился на языке, который Келли не узнала и который, как она предположила, был высоким готиком.

Через некоторое время Август подошёл к концу своей литании. Он выжидающе поднял голову, молча ожидая, пока Келли объяснится. Он даже не обернулся.

- Я слышала о том, что произошло, - быстро сказала она. - Хотела узнать, в порядке ли вы или могу ли я помочь. Может быть... вы захотите поговорить?

- Я говорю. Мой Император слушает.

- Я уверена так оно и есть. Но иногда возможность получить ответ тоже помогает.

- Мы не вправе просить или ожидать ответа. Иначе думают только самовлюблённые и эгоистичные люди.

Келли попробовала зайти с другой стороны.

- Ну, я действительно хочу знать, что вы чувствуете. Считайте это профессиональным интересом.

- Зачем? Вы не сможете дать ответы, которые я ищу. Вы не знаете Его слова.

- Нет, не знаю, но это моя работа. Это мой долг.

Август помолчал, ещё немного приподняв голову.

- Я не стану мешать человеку и его долгу. О чём вы хотели поговорить?

- Ну, пожалуй, мы могли бы начать с того, что вас съедает.

- Вы ждете исповеди, - категорически заявил Август.

- Нет, но если мысли о нашем разговоре в таком свете заставляют вас чувствовать себя лучше, тогда конечно.

- Тогда нам не о чем говорить. Исповедуются лишь Императору и Его святым служителям, или не исповедуются вообще. Я лучше промолчу.

Келли подавила разочарованный стон.

- Тогда, возможно, я неправильно выбрала слова, - она сделала паузу, тщательно подбирая слова. - Я хочу понять в чем ваш грех. Вы убили десятки людей с тех пор, как присоединились к Виктории. Вы были готовы убить Рональда еще на Эйе.

- Это другое. Все эти случаи - это другое.

- Как так? - она, конечно, знала ответ, но Келли всё равно ждала. Хитрость в выявлении изъяна в логике капитана, решила она, заключалась не в том, чтобы спорить с ним, а в том, чтобы позволить ему понять всё самому.

Август глубоко вздохнул, говоря медленно, как будто объясняя что-то маленькому ребенку.

- Они были наёмниками, работающими против цели, которая должна была принести людям спасение. Сам Рональд причинил неописуемый вред людям, находящимся под его опекой. Все они еретики. Их смерть справедлива.

- Те двое, которых вы убили на Цитадели, тоже преступники, знаете ли, - мягко сказала ему Келли. Август слегка покачал головой.

- Нет. Брать то, что принадлежит тебе, не преступление.

- Но... они пытались ограбить кварианца, возможно, убить его, - нахмурилась Келли.

- Как я уже сказал, это не преступление. Это их право, как детей Императора, поступать так.

Келли возмутила небрежная бессердечность в словах Августа, но она не пыталась с ним спорить. Эта идея слишком глубоко укоренилась в его сознании. Келли боялась, что капитан будет искать убежища в экстремизме, и она не хотела, чтобы он прервал дальнейшее общение с ней, полагая, что она пытается поколебать его веру. Больше всего на свете ей хотелось схватить его за плечи и встряхнуть, как будто одним этим действием она могла разрушить его идеологическую обработку, которой он подвергался с малых лет, но что толку от этого? Она сжала пальцы в кулаки, пытаясь говорить ровным голосом.

- Тогда мне кажется, что ваше преступление заключается в убийстве невинных людей. Это делает вас убийцей.

- Это делает меня еретиком.

- Возможно. Или, возможно, ваше преступление заключается в убийстве в целях самообороны. Разве Гаррус не сказал, что эти двое потянулись за оружием?

Август полуповернул голову, его глаза расширились от внезапной надежды, но она так же быстро исчезла, и он снова стал смотреть на стену и на висевшего на ней двуглавого орла.

- Нет. Мое вмешательство - вмешательство Гарруса - дало им повод. Вмешиваться было грешно, - он сделал