Горячая весна 2015-го - Михаил Луговой

Он продолжал перечислять какие-то вспомогательные подразделения, войска первой линии и резерва и тактические приемы, благодаря которым ОКНШ рассчитывал на успех. Президент мужественно старался зевнуть, не раскрывая рта.

– Центральный сектор включает в себя 1-й армейский корпус, в составе 1-й кавалерийской и 4-й механизированной дивизий. Кроме того, в его интересах будут применяться бригады 101-й воздушно-штурмовой и 82-й воздушно-десантной дивизий из состава 18-го воздушно-десантного корпуса. Задачей 1-го корпуса будет быстрое продвижение на территорию Литвы и занятие обороны по линии Вильнюс – Паневежис – Елгава с целью не допустить деблокады Калининградского анклава основными силами группировки «Виктор» в составе двух русских армий, которые сосредоточиваются сейчас в Псковской области и северной Белоруссии. Мы оцениваем их силы в пять-шесть танковых и от десяти до двенадцати мотопехотных бригад в совокупности. На этом участке русские превосходят нас в числе примерно вдвое, поэтому становится особенно важной авиационная поддержка. Кроме того, как только флот закончит расчистку Балтийского моря, мы сможем высадить в портах Вентспилс и Лиепая морскую пехоту. В целом превосходство противника на этом вспомогательном направлении не должно нас смущать, напомню, что двенадцать лет назад мы успешно разгромили Ирак, несмотря на его двукратное превосходство, причем нам приходилось наступать, а не обороняться.

Президент отложил «черную книгу» в сторону и сделал заметку в блокноте о вопросе, который следовало задать генералу, когда тот закончит. Но тот пока продолжал.

– Южный сектор включает себя польский 2-й механизированный корпус, который, как и первый, состоит из двух мотопехотных дивизий и танковой бригады. Он прикроет дорогу на Варшаву от возможного контрудара белорусских войск со стороны Бреста. И трехстороннего польско-немецко-датского корпуса, в составе двух механизированных дивизий, чьей задачей будет установить контроль над белорусским участком автотрассы Белосток – Друскининкай и городом Гродно. Силы противника здесь на сегодняшний день состоят из двух-трех белорусских механизированных бригад, но после мобилизации и прибытия русских частей, признаки чего уже имеются, могут значительно вырасти. – Генерал сделал паузу, давая штатским время уяснить сказанное, и продолжил: – В резерве штаба коалиционных войск, таким образом, остаются две бригады 3-й механизированной дивизии, которые мы выводим из Пакистана, 10-я легкая пехотная дивизия, 2-й легкий бронекавалерийский полк и второочередные польские части. У меня все.

За ним выступил Фрэнк Маккензи, комендант Корпуса морской пехоты.

– Мы будем иметь на театре две экспедиционные бригады, – сказал он. – «Маринз» сосредоточатся в районе Гдыни и составят резерв командующего группировкой войск коалиции. Одна из бригад будет на борту десантного соединения, которое войдет в Балтийское море за неделю или две до начала операции и начнет крейсирование между Оландом и Готландом. Высадку десанта мы не планируем, по крайней мере по основному плану. На Балтике слишком велика опасность русских субмарин и минных постановок. В то же время, если что-нибудь пойдет не так, мы всегда можем создать угрозу русским в любой точке побережья.

Следом пришла очередь вице-председателя ОКНШ адмирала Джозефа Килкени. Он очень сжато рассказал, что в рамках операции планирует делать флот. Основные силы флота, участвующие в операции в составе трех авианосных соединений, должны были оставаться в Северном море, участвуя в ударах крылатыми ракетами и поддерживая палубной авиацией действия тральщиков, противолодочных и конвойных групп, оперирующих на Балтике. Угроза со стороны надводного флота русских была сочтена низкой, больше всего хлопот могли доставить субмарины. Прочие авианосные группы распределялись по Атлантике и Тихому океану с целью оказания давления на русских, если те решат расширить масштабы конфликта. Изначально активных действий для них не предполагалось.

Президент задумчиво кивал головой. Откровенно говоря, он мало понимал в чисто военных вопросах, предпочитая отдавать их на откуп специалистам. Его больше интересовали политические последствия военной кампании. Поэтому ту часть доклада, которую делал Ричард Батлер, командующий ВВС, он фактически пропустил мимо ушей.

– Мы закончили, господин президент, – сказал Кейси, – и готовы ответить на ваши вопросы.

– Хорошо, – сказал президент и покосился на исчерканный блокнотный лист. – Что мы можем сказать о русской армии? Настолько ли она слаба, как у нас принято думать?

– Не настолько слаба, как пять или десять лет назад, – признал генерал. – Нам надо было наказать русских в самом начале кризиса, как только они полезли в Грузию в две тысячи восьмом.

Президент недовольно нахмурился. Его предшественник в то время уже был «хромой уткой», а ему, занявшему Белый дом спустя полгода, весь первый срок пришлось спасать экономику от паралича, а страну от бунтов, которые то и дело зрели то в одном, то в другом штате. Но Кейси не заметил президентского неудовольствия и продолжил:

– Сейчас они могут сосредоточить у границ балтийских стран до двух третей всей Российской армии, но это не будет для нас существенной проблемой. Не имея средств на высокотехнологичные виды вооружений, русские продолжают исповедовать тактику бронированных кулаков. Они приложили много усилий, чтобы достичь нашего уровня управления войсками на поле боя, но мы все равно опережаем их по крайней мере лет на десять. К тому же резкое падение рождаемости, которое произошло в России, когда у власти было демократическое правительство, сейчас начало приносить свои плоды. Русским остро не хватает личного состава и пришлось понизить медицинские нормы годности. Конечно, все эти слабости заметны скорее в долгой войне, чем в короткой операции, но они будут сковывать армию Рогова.

– Вопрос второй: что мы будем делать, если Кремль не будет спокойно ждать нашего удара, а введет войска в Эстонию, Латвию и Литву или, например, сам нанесет удар по коалиционным силам?

– Мы внимательно следим за русской армией. В данный момент русские не готовы напасть первыми, а если они это сделают – у нас найдется чем ответить. Нарушение же ими суверенитета стран Балтии до начала боевых действий может быть даже желательным – это может побудить встать на их защиту союзников по НАТО, которые не вошли в коалицию. Вам же, господин президент, в этом случае не придется ждать разрешения Конгресса на использование сил коалиции по вашему усмотрению – план будет введен в действие автоматически.

– Хорошо, – кивнул президент, – третий вопрос. Когда коммунистическая Северная Корея сделала бомбу, мы отложили планы вторжения в долгий ящик. У русских ядерных бомб больше и есть ракеты, постоянно нацеленные на наши города. Есть ли гарантия, что они их не применят?

– Таких гарантий нет с тех пор, как у Хрущева появились ракеты, способные достигать Соединенных Штатов с территории России, – пожал плечами председатель ОКНШ. – По сравнению с США Россия слаба. Ее ядерная мощь – это единственное, что осталось у русских из символов империи. Поэтому в любом конфликте, где сохраняется хотя бы видимость равенства сил, русские скорее предпочтут обеспечить ею свои позиции на будущих переговорах, чем применить всерьез. Кроме того, современные русские – не фанатичные коммунисты. Они уже вкусили благ потребительского общества и скорее предпочтут потерять свой балтийский анклав, чем умирать за матушку-Россию, когда Соединенные Штаты ответят тем же.