Князья и княгини Русского Средневековья. Исторические последствия малоизвестных событий - Антон Анатольевич Горский

Владимир-Волынский, в Новгороде должен был сесть Ярослав Святополчич; но новгородское посольство, прибывшее с Мстиславом в Киев, не поддалось на уговоры Святополка, заявив: «Сего ны далъ Всеволодъ, а въскормили есмы собѣ князь»[416](Этого [Мстислава] дал нам Всеволод, и мы вскормили для себя князя). Не Гида ли способствовала такому настрою новгородцев, не желая, чтобы сын уходил на Юг (она ведь тоже «вскармливала» Мстислава в качестве новгородского князя)? В 1117 г. Владимир перевел Мстислава в Белгород, сделав его фактически своим соправителем[417]. Таким образом, Мономах три раза уводил сына из Новгорода. В его «Поучении детям» есть фраза: «Жену свою любите, но не дайте имъ надъ собою власти»[418] (Жену свою любите, но не дайте им [женам] над собой власти). За второй половиной этой фразы, не имеющей (в отличие от первой, восходящей к «Шестодневу» Иоанна Экзарха, оказавшему влияние на «Поучение»[419]) книжного источника, может стоять что-то личное. Конечно, это было написано после того, как Владимир уже побывал во втором браке; но тот закончился вдовством, а брак с Гидой – разводом. Не исключено, что именно ее стремление к новгородскому столу для старшего сына (как первому шагу к английскому престолу) привело к ухудшению отношений между супругами, имевшему результатом пострижение Гиды в монахини и развод.

Таким образом, благодаря в первую очередь изысканиям А. В. Назаренко, удается реконструировать (разумеется, с немалой долей гипотетичности) неизвестные ранее детали политической ситуации на севере Европы в конце XI – начале XII в.

Сколько прожила Гида в монашестве? На первый взгляд ответа на данный вопрос нет. Но это не совсем так.

В Лаврентьевской летописи под 6634 мартовским (1126) г. помещены четыре лаконичные известия с точными датами: «постави князь Ярополкъ игумена Марка святаго Иоана, его же постави Никита митрополитъ епископомъ Переяславлю, мѣсяца октября в 4 день. В то же лѣто преставися митрополитъ Никита, мѣсяца марта въ 9 день, а княгини Володимеря преставися мѣсяца июня въ 11 день. В то же лѣто потрясеся земля, мѣсяца августа въ 1 день и въ час 8 нощи»[420] (Поставил князь Ярополк Марка, игумена монастыря святого Иоанна, которого поставил митрополит Никита епископом Переяславля, 4 октября. В тот же год преставился митрополит Никита, 9 марта, и княгиня Владимирова преставилась 11 июня. В тот же год тряслась земля, 1 августа в восьмой час ночи). В Ипатьевской летописи аналогичная статья (под 6635 ультрамартовским годом) дана в сокращенном виде, и кончина «княгини Володимерей» отнесена не к июню, а к июлю: «Преставися митрополитъ Никита. В се же лѣто преставися княгини Володимеря мѣсяца июля въ первый на десять. Того же лѣта потрясеся земля мѣсяца августа въ З»[421](Преставился митрополит Никита. В тот же год преставилась княгиня Владимирова, 11 июля. В тот же год тряслась земля, 3 августа).

Согласно господствующему мнению, в этой летописной статье[422]речь идет о третьей жене Владимира Мономаха (умершего годом ранее, 19 мая 1125 г.)[423]. Однако с канонической точки зрения третий брак считался тогда на Руси недопустимым[424]. Случаи нарушения данного запрета в истории династии Рюриковичей известны, но крайне немногочисленны. Бесспорных фиксируется только два:

1. Ярослав Всеволодич, отец Александра Невского, после смерти второй жены (1244), незадолго до своего отравления в столице Монгольской империи Каракоруме (30 сентября 1246 г.), вступил в третий брак[425], скорее всего – во время нахождения в начале 1246 г. в ставке Батыя на Нижней Волге с представительницей монгольской знати[426].

2. Московский и великий владимирский князь Семен Иванович в 1347 г. женился третьим браком на дочери Александра Михайловича Тверского; митрополит Феогност отказался признать этот брак, и пришлось обращаться за разрешением к константинопольскому патриарху[427].

Кроме того, существуют предположения, что трижды вступал в брак двоюродный племянник Владимира Мономаха Ярослав, сын Святополка Изяславича[428], а также (в середине XIII в.) Роман Данилович, сын Даниила Романовича Галицкого[429]. Но в отношении этих князей достоверно известно только о двух женитьбах; допущения о браке (втором) Ярослава с дочерью польского князя Владислава-Германа и (первом) Романа с дочерью половецкого князя Тегяка покоятся на крайне шатких основаниях[430].

Семену Ивановичу на момент третьей женитьбы было 30 лет, и у него отсутствовали сыновья[431]. В начале XV в. митрополит Фотий допускал вступление в третий брак именно при таких условиях – молодой возраст и отсутствие потомства[432]. Брак Ярослава Всеволодича явно был заключен в экстраординарной ситуации – при монгольском дворе в период оформления зависимости русских земель от Чингисидов. Обычным же для князей, побывавших во втором браке, было невступление после его прекращения в третий. Так произошло с Ярославом Владимировичем (ум. в 1054 г.), потерявшим вторую жену в 1050 г.[433], Рюриком Ростиславичем, который после насильственного пострижения вместе со второй супругой и последующего расстрижения (1205) прожил до начала 1210-х годов (в то время как его жена осталась монахиней)[434], Даниилом Романовичем (1201–1264), чья вторая жена скончалась не позднее середины 1250-х годов[435], его братом Василько (1203–1269), второй раз овдовевшим в 1265 г.[436], Юрием Даниловичем Московским (ум. в 1325 г.), вторично овдовевшим в 1318 г. (в возрасте не более 40 лет и не имея сыновей)[437].

Таким образом, случаев третьего брака князя, не сопровождавшихся особыми обстоятельствами, не зафиксировано ни до, ни после Владимира Мономаха[438]. У Владимира Всеволодича причин добиваться санкции на нарушение канонических правил не видно: в 1107 г. ему было 54 года, здравствующих сыновей имелось семеро. И если признать, что первый брак Владимира, с Гидой, прекратился не в результате смерти супруги, а по причине ее пострижения, встает вопрос: а обязательно ли предполагать третью женитьбу? Может быть, под «княгиней Володимерей» известия 1126 г. скрывается именно первая супруга Мономаха – Гида?

В известных по источникам случаях, когда княгини принимали постриг, летописные известия о кончине именовали их все равно «княгинями» и по мужьям, независимо от времени пребывания в монашестве и сроке, прошедшем с момента смерти мужа.

Вдова Всеволода Ольговича (ум. в 1146 г.), князя черниговского и киевского: «Того же лѣта преставися княгини Всеволожая, приемши на ся чернечкоу скимоу» (1179)[439] (В том же году преставилась княгиня Всеволодова, приняв монашескую схиму).

Жена Всеволода Юрьевича «Великое Гнездо» Мария, постригшаяся при жизни мужа: «Преставися благовѣрная великая княгыни Всеволожая, именем Мария, бывши въ мнишьскомъ чину 18 днии» (1205)[440] (Преставилась благоверная великая княгиня Всеволодова, пробыв в монашестве 18 дней).

Вдова ростовского и великого владимирского князя Константина Всеволодича (ум. в 1218 г.): «Преставися княгыни Костянтинова Огафья