У Ветра твои глаза - Анна Осокина

— Пойдем.

Она повязала ленту и, поднявшись, неуверенно пошла к выходу.

— Быстрее! — нетерпеливо сказал хозяин.

Они пошли в его кабинет. Мира уже знала, что там Аджай работает: ведет учет проданным товарам, но ни разу не оказывалась внутри. Сюда вход ей закрыт. Но только не сегодня.

Несмотря на дневную жару и вечернюю духоту в небольшом очаге ярко пылал огонь. В комнате уже стояли оба охранника. Мира бросила недружелюбный взгляд на того, который ударил ее в тот самый первый день.

— Все готово? — уточнил хозяин.

— Да, господин, — откликнулся второй.

Мира испуганно огляделась, словно искала пути к отступлению, хотя понимала, что бежать некуда. Ей очень не нравилась эта ситуация. Что им от нее нужно? Она попятилась, но первый великан проворным движением, несмотря на комплекцию, обхватил ее за плечи, повернув к себе спиной. Она чувствовала себя в тисках. Хозяин сел в мягкое кресло, которое стояло у очага, и кивнул второму:

— Начинай.

Когда мужчина достал из огня длинный металлический прут, она обо всем догадалась. На левых запястьях соседок северянка видела странные отметины — ожоги. Но не придавала этому значения до сего момента.

— Нет, нет, нет, — забормотала она, стараясь вывернуться из железной хватки, пока прут с клеймом на конце, раскаленным докрасна, неумолимо к ней приближался. — Пожалуйста, не нужно! — крикнула на своем родном языке.

И поняла, что никакие уговоры и крики не помогут. В последний момент она замолчала и до скрипа сжала зубы. Человек, державший прут, крепко схватил ее за руку, обездвиживая ту окончательно.

Ослепляющая боль — металл соприкоснулся с кожей. Мира издала лишь глухой стон, поклявшись откусить себе язык, если закричит. Она с ненавистью смотрела на хозяина, а тот лишь снисходительно улыбался.

— Теперь ты — Сунара, — спокойно сообщил он. И, видимо, чтобы рабыня наверняка поняла, что он имеет в виду, указал на себя: — Господин Аджай, — а потом на нее: — Сунара.

Руку словно всю опустили в огонь — так сильно пульсировал ожог. Ей еще никогда не доводилось чувствовать подобного. И все же Мира понимала, что сейчас ничего не может сделать. Переступая через себя, она судорожно кивнула.

— Вот и хорошо, — хозяин сделал жест рукой, и охранники вывели ее из кабинета, проводив в спальню.

Тот, который раньше держал прут, открыл дверь, а второй со смешком шлепнул женщину по ягодицам, задавая направление. Мира еле сдерживала злые слезы. Соседки уже спали. Она тихо легла на свое место, стараясь не тревожить все еще дергающую кисть. Сейчас та чувствовалась как нечто чужеродное. Будто на теле лежала не ее собственная рука, а гадюка.

Сунара. Она помнила, что это означает на ее языке — «луна». Возможно, он назвал ее так из-за белой кожи. Но нет, она Мирослава! Она никогда не откажется от своего имени!

Утром Жайя, увидев свежий ожог, запричитала и достала из своих немногочисленных вещей маленькую стеклянную баночку.

— Мазать, — сказала она, погладив себя по месту с отметиной.

Мира благодарно кивнула и взяла лекарство. Открыла, принюхалась — пахло незнакомыми травами. Что ж, хуже вряд ли будет. Она смазала рану и аккуратно перевязала кусочком чистой ткани, которой тоже поделилась соседка.

Сегодня она не находила себе места, странное предчувствие бередило душу. Она жила у господина Аджая уже седмицу и за это время так и не придумала, как сбежать. Окна не были затянуты бычьими пузырями, как это делали в ее родном селении, здесь всегда тепло, в этом просто нет смысла, но на каждом стояли металлические решетки. Каждая новая идея тут же разрушалась о суровую действительность. Так что Мира могла лишь тяжело вздыхать, раздражая этим Абраю, и кое-как выполнять поручения той.

В кухню вбежала Малайя. Она обвела помещение глазами и, не заметив Миру, которая залезла под стол, чтобы подобрать упавшую туда миску, запыхавшимся голосом спросила:

— Где Сунара?!

— Тут эта криворукая, — проворчала женщина.

Мира выпрямилась, рабыня облегченно вздохнула и объяснила старухе:

— К господину гости пришли, нужен чай с угощениями, принести должна Сунара.

Кухарка кивнула, а потом окинула недовольным взглядом свою помощницу и сказала Малайе:

— Я пока все сделаю, а ты отведи-ка ее в комнату и объясни, что нужно переодеться, пусть нарядное наденет. Раз уж хозяин решил новой рабыней похвастаться, по голове не погладит, если она в таком виде появится.

Мира невольно окинула себя взглядом. На ней была все та же рубаха, которую дал торговец, только под нее ей дали еще просторные штаны, здесь их называли шароварами. За эту седмицу одежду она не меняла, поэтому успела порядком запачкаться. Хотя на крючке около ее лежанки висела сменная, но та только для особых случаев. Каких — никто не объяснил. Видимо, настал как раз такой.

Малайя тоже посмотрела на Миру и кивнула. Подбежала к ней, схватила ее за руку и потащила за собой. В комнатке она протянула соседке ее новое одеяние. До этого момента чужестранка даже не подумала рассмотреть то, что висело на ее крючке. А стоило бы.

— Надевай! — приказным тоном сказала рабыня и убежала куда-то, чтобы сразу же вернуться с тазом воды. — Умойся!

Мира сглотнула, но принялась стягивать грязную одежду. Привела себя в порядок и под внимательным взглядом девушки нарядилась. Такие же широкие шаровары, как она и носила, только из тонкой, полупрозрачной бирюзовой ткани, а сверху — нечто такое, что знахарка даже не знала, как обозвать. Из того же материала короткая рубаха, которая полностью открывала не только руки, но и живот, обуви не было.

Женщина оглядела себя, как могла, и недоуменно посмотрела на Малайю.

— Нет, — сказала она на монойском. И добавила на своем: — Я в этом не выйду!

— Да! — возразила та, уже увлекая Миру за собой обратно в кухню.

Там ее снабдили большим подносом, Абрая беззлобно проворчала Малайе:

— Доведи ее, это любимая посуда господина Аджая, разобьет еще чего доброго.

Перед самой дверью монойка сощурилась и молниеносным движением стянула с волос северянки ленту, ловко расплетя косу. Светлые пряди волнами рассыпались по плечам. Мира ничего не могла сделать, ведь у нее в руках находился поднос с любимой посудой хозяина.

— Иди! — шепнула она, распахивая дверь.

И сразу же словно оказалась в густом тумане. Она уже несколько раз видела, как хозяин втягивал в себя, а потом выдыхал терпко пахнущий дым, который поступал через длинную трубку, выходящую из странного вида кувшина. Мира не знала, что это, Рей никогда о таком не упоминал.

Рабыня закашлялась, пытаясь разглядеть в мареве хотя бы что-то.

— Сунара! — позвал хозяин. — Иди сюда!

Наконец она увидела три силуэта. Мужчины сидели в мягких креслах вокруг небольшого столика, видимо, на него и требовалось поставить поднос. Осторожно, чтобы не зацепиться за мягкий ковер с длинным ворсом, она стала двигаться к ним, чувствуя на себе внимание.