Седьмая жертва - Александра Маринина

Она хотела добавить еще кое-что, но в этот моментраспахнулась дверь соседней квартиры и на пороге возник Андрей Тимофеевич.Рядом с ним тут же появился огромный черный дог по кличке Агат.

– Добрый вечер, – загудел он низким звучнымголосом, – а я слышу – лифт остановился, но дверь в вашу квартиру неоткрывается, да и ко мне не звонят.

Решил посмотреть, кто это на нашем этаже затаился. Я своеслово держу, вашу квартиру из-под наблюдения не выпускаю.

Татьяна перехватила взгляд Доценко, брошенный на соседа, и струдом удержалась, чтобы не прыснуть. В этом взгляде было столько искреннего,смешанного с негодованием недоумения, сколько могло бы быть, если бы вдруг ни стого ни с сего твоя собственная собака начала мяукать.

– Не волнуйтесь, Андрей Тимофеевич, – сказалаТатьяна, – просто я ключи долго в сумке искала. Вы же знаете…

– Уж конечно, – радостно подхватил сосед, –знаю я эти ваши дамские сумочки, знаю. С виду крохотные, непонятно, что вообщев них может поместиться, а на самом деле в них барахла – на чемодан хватит.

Татьяна отперла дверь и сделала приглашающий жест.

– Зайдете к нам, Андрей Тимофеевич?

– А я не помешаю? Гости у вас…

– Так тем более, – рассмеялась она. – Всеравно ведь гости.

Ей вовсе не было весело, и улыбка ее была натужной, ноТатьяне казалось, что чем больше народу сейчас соберется в ее квартире, темменьше внимания будут обращать на нее саму. И никто, бог даст, не заметит еерастерянности и откровенного испуга. Если это действительно Александр Горшков,то впереди в ближайшее время ее ожидает только плохое. Он уже тогда,одиннадцать лет назад, был психом с претензиями. Но ему было всеговосемнадцать, и претензии у него были глупые, юношеские. А теперь ему двадцатьдевять, и за спиной одиннадцать лет зоны с ее жестокими нравами и культом ЗЛА.Да нет, не в высоком библейском смысле ЗЛА как антипода ДОБРА, а в гораздоболее приземленном. Эта аббревиатура – одна из самых распространенных, которыеиспользуются для наколок: За все Легавым Отомщу. Вот и Горшков надумалотомстить следователю, которая, по его представлениям, «обеспечила» ему срок.Просто удивительно, как хорошо работает у осужденных механизм самооправдания!Не он сам, своими собственными руками, своими собственными преступлениямиобеспечил себе срок, а мент поганый, который его поймал, или злойдядька-следователь (иногда тетка, но сути это не меняет).

Стасова, уехавшего за сынишкой к своей матери, еще не былодома, и Татьяна с облегчением вздохнула. Сейчас Ирочка отвлечется на приемгостей и на знакомство с Мишей Доценко. Правда, остается сосед, который уженачал напрягать Татьяну своей проницательностью, но сосед – это всего лишьсосед, его душевное состояние ее не особо волнует. Главное, чтобы не нервничалиСтасов и Ирина.

СТАСОВ

Голоса были слышны еще на лестнице. Это что за концерт? Нуелки же с палками! Идешь домой после рабочего дня и после многотрудного общениясначала с маман, потом с бывшей супругой, но и в собственном гнезде нет емупокоя. Гришенька сладко посапывает у него на руках, но от этого громогласноговеселья малыш может проснуться, и тогда начнется самый настоящий сумасшедшийдом. Стасов торопливо проскользнул в ближайшую от входной двери комнату Ирочки,уложил сына и плотно притворил дверь, пока тот не проснулся. Потом, когда всеразойдутся, они с Татьяной заберут Гришеньку к себе в комнату, где стоит егокроватка.

Беглый обзор местности показал, что идет нешуточная борьбаза Ирусика. С одной стороны стола восседает не кто иной, как Мишаня Доценко,самый завидный жених на Петровке по причине своей внешней привлекательности,умения одеваться и – что самое главное – полной и абсолютной неженатости. Сдругой стороны – их вездесущий и всезнающий соседушко Тимофеич-Котофеич,готовый продать душу и тело за Ируськины знаменитые пироги. Между готовыми кбою самцами покачивает переливающимися перышками славная девочка Ира, которуюдавно надо было выдавать замуж. Но тот момент, когда поклонников у Иришки былонесчитано, Татьяна благополучно упустила и не настояла на том, чтобыродственница сделала наконец свой выбор, а теперь с каждым месяцем проблемастановилась все сложнее. Ира, во-первых, взрослела (читай – старела), аво-вторых, все больше проникалась заботами семьи своих родственников,взваливала на себя все больше хлопот и домашних обязанностей, и постепенномысль о том, чтобы бросить Татьяну, Стасова и маленького Гришеньку на произволсудьбы, то есть без хозяйственно-экономической опеки, становилась в ее глазахвсе более кощунственной. Они же пропадут без нее! И сами захиреют, и ребенка выраститьне смогут по-человечески.

Так, здесь расклад понятен. А Таня-то где? Плащ в прихожейвисит, стало быть, она дома. Отчего же не с гостями?

– Але, люди добрые! – приветствовал их Стасовотнюдь не тихим голосом, однако заглушить хохот Котофеича ему не удалось.

По-видимому, соседушко развлекал общество сморщенными отстарости анекдотами, над которыми сам же первый и смеялся. Во всяком случае, уМишани на лице особого веселья не наблюдалось. Ируська при оценке анекдотов врасчет не принимается, она девочка вежливая, добросердечная и жалостливая,поэтому смеется всегда, когда рассказчик от нее этого ждет. Обидеть человекабоится.

– Але! – повторил Стасов еще громче. – Или яздесь больше не живу?

– Ой, – спохватилась Ирочка, – Владик пришел.

– А где моя жена? Кажется, задавать этот вопросстановится доброй традицией. Я сегодня уже об этом спрашивал.

– Таня прилегла, у нее голова болит, – пояснилаона и отчего-то покраснела.

Ясное дело, покраснела… Так увлеклась процессом общения сдвумя ухажерами, что забыла обо всем. Ничего, это нормально, раз увлеклась,значит, не все еще потеряно, не совсем еще старая наша Ируська. Давно надо былоее с Мишаней познакомить, может, уже замуж выдали бы.

– Владислав Николаевич, голубчик, – обратился кнему сосед, – я настоятельно прошу вас убедить Ирину принять мою помощь.Весь сегодняшний день я пытаюсь внушить ей, что в сложившейся ситуации ейследует проявлять осторожность и бдительность, но она отмахивается от моихуслуг. Объясните же ей, что я могу быть более чем полезен. Вы знаете, чтопроизошло сегодня на рынке?

– В курсе, – кивнул Стасов.

Он-то в курсе, а вот то, что Котофеич этим озаботился, ужсовсем неожиданно. Неужели сосед действительно является поклонником неИруськиных пирогов, а ее внешних данных и душевных качеств? Вот старый козел!Ему ведь хорошо за шестьдесят, а туда же.

– Я полагаю, что Ирина не всегда может постоять засебя. Сегодня во время инцидента на рынке она явно растерялась и испугалась ичуть было не наделала глупостей. И теперь, когда над вашей семьей навислаопасность, ее нельзя оставлять одну с маленьким ребенком на весь день. Этопросто не правильно.