Ведьма. Избранница Волка - Хэля Хармон

ожидаемо стискивал зубы и смотрел озлобленным щенком. То, что Ольга давно нравится ему, Юрий понял в первые мгновения — еще когда они все вместе ехали в одной пригородной электричке.

Когда Семенов решил что может взять Ольгу за руку, якобы объясняя нечто об истине и заблуждениях практической хиромантии, Андрей наконец не выдержал. Он подскочил на ноги.

Произошло сразу несколько вещей.

Ольга смеялась, протягивая свою руку. Семенов потянулся к ней навстречу. Валя прекратила теребить в пальцах кулон и задержала дыхание.

За секунду до.

Глава 26. Убит

И раздался взрыв.

Самый настоящий. Не такой, как был три дня назад — когда взрывался битый внедорожник ныне почивших (или как любили говорить Стражи — новопреставленных) горе-вымогателей из города.

Этот взрыв скорее напоминал хлопок петарды, брошенной под автомобиль. А еще хруст чего-то ломкого, звучного.

Но это несомненно был он.

— Андрей, — одними губами произнесла Валя.

Ее брат вошел в силу в один момент. В помещении повис запах, чем-то напоминающий вонь в кабинете стоматолога, когда активно поработала бор-машина.

Пахло… костяной пылью и жаром.

Андрей так и остался стоять хватая ртом воздух.

Ну а Ольга. Удивленно смотрела на свои пальцы, забрызганные бордовым. Не понимала — как то что лежит перед ней — на белой скатерти — несколько мгновений назад было внутри нее. А эти желтоватые изогнутые дуги — маленькие слоновьи бивни — это что, были ее ребра? А пульсирующий перед ней комок в желтоватом тонкостенном коконе? Тугой, трепетный, натягивающий крупные синюшные трубки, что тянутся из ее груди? Разве может человек видеть собственное сердце.

— Как-то это неправильно… — Валя в ужасе поняла, что слышит Ольгин голос внутри своей головы. Она еще здесь. И губы шевелятся. Но уже там — сердце сделает еще 4 неровных сокращения. И тугая алая струя, что толчками бьет из груди подруги, обесточит ее безвозвратно.

Вечно румяная Ольга была белее некуда.

Андрей медленно сполз на пол и глаза его закатились.

Кажется никто в кафе не успел вскрикнуть. Люди понабирали в рот воздуха, но тут же потеряли интерес. Их взгляды затуманились, и они начали подниматься со своих мест, направляясь к выходу.

— Неожиданно скоро, — ровным тоном резюмировал Семенов, аккуратно поднимая Ольгино сердце со скатерти, — уже второй раз за несколько дней я неверно рассчитал время… Старею.

— Валя, — обратился к ней Юрий, выпроваживая последнего пустоглазого посетителя кафе за дверь, — постарайся дать ей время.

— Я не умею, — еле слышно со слезами в голосе ответила Валя, — но кулон с шеи моментально сдернула, рванула сумку на себя. Достала ручку. Давясь плачем, она начала чертить что-то на белой, окропленной алым салфетке: продольная черта — это что-то холодное. Потом ромб — таким она запечатала дом. Из знака выросла еще какая-то скошенная буква. И еще одна. Рука сама водила по бумаге.

Потом Валя встала и положила красно-белую салфетку Ольге на лоб. Та странно шумно вдохнула. Валя увидела через разверзтую грудную клетку, как розоватые с серыми прожилками легкие Ольги стали светлее и воздушнее. Заполнили изнутри Ольгину грудь. Затем спались. И снова надулись.

Против всех законов природы и здравого смысла — Ольга дышала.

— Ольга, — обратился к ней Семенов, очень аккуратно держа на раскрытой ладони ее сердце — я вынужден повторить предложение, сделанное накануне. Понимаю, у тебя не было времени все продумать и оценить перспективы… Но Валентина вряд ли удержит тебя здесь больше минуты. Будь жива Гелла — у нас было бы часа полтора на взвешенное решение, а так…

Семенов держался абсолютно спокойно. Юрий даже всерьез задумался, не спланировал ли Старший такое.

Да нет. Такого никто не предполагал. Андрей — квелый тощий тюфяк. И вдруг… уничтожитель?! Да еще раскрывшийся так резко.

Белое лицо Ольги было абсолютно серьезным. В глазах ее сквозило эхо тысячи мыслей. От страха, что никогда не станет матерью до сожаления, что придется покинуть Валин дом. Но вот чего там не было — так это панического ужаса перед самой смертью. Прекращением мира.

Она слишком мало прожила, решил Юрий, она просто не в состоянии понять с чем сейчас расстанется.

Ольга лишь согласно прикрыла глаза. И снова открыла.

Семенов приподнялся со своего места. Сердце — на место, между грубо ритмично надувающимися легкими. Потом, с неприятными щелчками, как лапы костяного паука, в грудь погрузились ребра. Алый фонтан уже не бил. Все разрывы нашли края друг друга. Сначала будто стянулись живыми нитями, потом толстыми отрезками, и наконец, всхлипнув, полностью сомкнулись.

Старший Страж сдернул увлажнившуюся салфетку с руной и приложил губы к покрытому испариной бледному лбу Ольги.

Юрий почувствовал, как формируется связь. Старшего с Новой. Новой — со всеми. И услышал отголосок мыслей Старшего: “следи за юной ведьмой…”, и чуть тише — “ жертвой ритуала теперь станет она…”

И последнее — совсем тихо: “это сделал ее брат”.

Юрий дал Ольге хлопковый хирургический халат. От ее одежды ничего не осталось.

Ольга с интересом оглядыала свою мятно-зеленую рубашку с большими кровавыми пятнами. Прожженную в центре в форме шестиконечной кривоватой звезды, и разорванную по краям осколками ее собственных ребер. Наконец Валя не выдержала и рывком отобрала рубашку.

— Я выкину, — тихо сообщила Валя.

Казалось, ей сейчас хуже, чем самой Ольге.

— Эй, Валь, ничего страшного… Я понимаю, Андрей не специально это сделал. Меня же предупреждали, что рядом с вами я рискую, так что… — Ольга улыбнулась уголками губ.

Валя неожиданно всхлипнула. Юрий приобнял ее.

Семенов молча стоял, запустив руки в карманы брюк. Свой залитый Ольгиной кровью плащ он пока оставил висеть в кафе. Все равно оттуда разбрелись все посетители и персонал. На полдня, не меньше — Юрий перестарался.

Андрей исчез пока занимались Ольгой. Валя не могла понять куда. Ни дозвониться ни дозваться. А еще пропал ее кулон-капля. Это они выяснили после того, как испозали весь пол в кафе, но нашли только Ольгин красный корунд на лопнувшем жгуте.

Семенов тактично дотронулся до Ольгиного плеча:

— Ольга, я хочу предложить вам пожить у меня. Ничего такого, по-добрососедски… У меня достаточно большой дом. И от Валентины недалеко. Вам так первое время будет легче.

Ольга ничего не ответила. Связала опаленные края жгута и надела свой корунд на шею. Это была последняя уцелевшая фенечка.

— Кушать все-таки хочется, — тоскливо выдохнула Ольга, — и кстати, Старший Страж, ты можешь помолодеть еще лет на пять-семь?

Семенов растерянно кивнул.

— Если тебя это не слишком напряжет, мне так первое время будет легче.

Ольга отвернулась от страдающей