Верная неверная - Владимир Колычев

— Не все равно. — Он не хотел верить ей.

— Все равно. — На этот раз Юля закрыла глаза, чтобы казаться более убедительной.

— А мне вот не все равно, с кем ты. Я постоянно думаю о тебе…

Юля не хотела этого слышать. Она боялась урагана чувств, который мог подняться у нее в душе.

— Мне пора.

И она сбежала от Димы. Обогнула его и быстрым шагом зашла в магазин. Преследовать ее он не стал. Это хорошо, что у него была гордость.

* * *

Весна цвела пышным цветом, но только сейчас Юля почувствовала ее возбуждающее дыхание. Чувство у нее было такое, как будто она освободилась от бремени, которое мешало ей дышать, чувствовать вкус жизни. Но это не удивительно, она родила, и теперь она одна в своем теле. Теперь она снова может распоряжаться собой на свое усмотрение.

Она уже оправилась от родов и могла стоять у окна. И даже ребенок перестал вызывать у нее отторжение, как в первый день. Так вдруг захотелось заорать от отчаяния, когда ей впервые подали этот закутанный в пеленку живой комочек. Ей всего восемнадцать лет, вся жизнь впереди, а она уже мама. Столько мучиться, страдать, и в конечном итоге получить камень на шею… Но так она думала только в первый день, сейчас же на душе спокойно. И она больше не чувствует себя утлым суденышком посреди бушующего моря. Может, потому что рядом — надежный причал.

Клим стоял внизу, он казался гранитной глыбой, а взгляд его сиял, как огонь на путеводном маяке. Он стоял непоколебимо, в нем чувствовалась сила, которая и защитит ее, и проведет по жизни верным путем.

Юля махнула рукой раз, другой, прогоняя его, но Клим не уходил. Он готов был стоять под окном ночи напролет, лишь бы не терять ее из виду. Но Юля не могла похвастаться такой стойкостью, поэтому сама отошла от окна.

— Муж? — спросила немолодая женщина, стоящая у соседнего окна.

Она считалась старородящей, но в Подреченском роддоме была только одна комфортабельная палата, и ее туда поместили. Вместе с Юлей. Клим готов был заплатить любые деньги, лишь бы жена ни в чем не нуждалась. Но при этом он не рассматривал такой вариант, как Ярославль, или того круче — Москву.

А Ирина Павловна собиралась рожать в Москве, только вот доехать не успела. Впрочем, она и здесь родила без осложнений. И ребеночек у нее такой же хорошенький, как у Юли.

— Муж. — Юля косо глянула на нее.

Обычно Клим не вызывал восторгов со стороны тех, кто видел его впервые. И она уже привыкла к нелестным о нем суждениям. Но Ирина Павловна думала сейчас не только о Климе, она насмехалась и над самой Юлей, которую угораздило выйти за такого замуж. Она могла думать о ней как об ущербной дуре.

— Что это у него за шрам? — без всякого отвращения спросила женщина.

— Эхо войны.

— Чечня?

— Афган.

— А моего по Чечне носило.

Юля видела мужчину, который приходил к Ирине Павловне. Лет тридцати пяти, степенный, представительный, он совсем не был похож на боевого офицера. И уже тем более на солдата. Но может, он работал там…

— Клим в плену был, еле выбрался.

— Да уж, война — не мать родна… Кто у тебя муж?

— Фермер.

— Кулак.

— Кулаки в прошлом остались.

— Твой из настоящего, — усмехнулась Ирина Павловна. — Типичный такой кулак. Крепкий, как мельничный жернов… Как с ним в постели? — В ее вопросе чувствовался настоящий, неподдельный интерес.

— Что? — смутилась Юля.

— Ты прямо как девочка! — глянув на нее, усмехнулась женщина.

— Ну, ничего, нормально…

— Ты и впрямь еще девочка… Но это пройдет… Уже прошло…

Юля легла на кровать спиной к соседке. Скоро Мишку на кормление принесут, процедура эта не сложная, но все равно нужно подготовиться — полежать, отдохнуть. Чувствовала она себя неплохо, но слабость все еще давала о себе знать.

— Обиделась? — с усмешкой спросила Ирина Павловна.

— Да нет.

— Обиделась… Я тоже когда-то была такой дикой. Потом обтесалась.

— Я не дикая.

— Все мы в этом возрасте дикие. Как горные козочки. Скачем, скачем, пока не наскочим.

Ирина Павловна хотела еще что-то сказать, но дверь открылась, и в палату внесли детей.

* * *

Лето, солнце, битва за урожай, пыль с полей. Клим пашет до седьмого пота, но упряжку за него тащит наемная сила. Все правильно сказала Ирина Павловна, Клим — типичный кулак. Он работает на результат, на прибыль, его хозяйство разрастается с каждым годом. И техники уже столько, что во двор не помещается. Он целый полевой стан с весны арендует, туда и мехдвор переместился, и рабочие там собираются. А во дворе дома тишина. Только слышно, как Буян побрехивает, глядя на село.

Может, слышит пес, как собаки там, на деревне, гавкают, и подпевает им. Но ему-то на село не выбраться, по улице не прогуляться, перед сучками не покрасоваться.

А Юля запросто могла уехать в Семирадье, и машина у нее для этого есть, и желание. С ума сойти можно целыми днями дома сидеть. И бабушка, которая, оставив работу, перебралась к ним, от скуки не спасает. А Клим приезжает поздно, усталый, да и не радует он Юлю. С ним неплохо, но без него, пожалуй, лучше. Вот если бы на курорт куда-нибудь съездить, в обновках пощеголять. Или просто в Москву, в театр… Хотя куда она с ним пойдет? Если бы с Димой… а Клима она стесняется.

Но Клим не может никуда ехать. Летом у него дел по горло, а зимой гулять неинтересно. Да и зимой он тоже занят. Зато Юля всегда свободна. Работы у нее много, но бабушка всегда ее может подменить. А Мария Никитична и вовсе обязана заниматься домом и двором, если что не так — спрос с нее. И Клим спросить мог, и сама Юля. Только вот не было у нее никого желания гонять прислугу. И бабушку она эксплуатировала по мере необходимости.

— Я в село, за продуктами. С Мишкой побудешь?

— Езжай, милая, езжай. Только недолго… И конфет мне привези.

Бабушка видела, как Юля мается на выселках, но и не поощряла ее желание исчезнуть из дома. Как будто боялась, что Юля исчезнет навсегда.

— Привезу.

Юля улыбнулась, усаживаясь в машину. Конфет в сельпо может и не быть. А если будут, то не те, которые любит бабушка. Нужные конфеты могут быть в Подреченске. Почему бы не смотаться туда? Права у нее есть: Клим все устроил.

Или все-таки не надо? А то слухи по деревне пойдут… Или все-таки надо?

На главной сельской площади она свернула на улицу, которая вела в Подреченск, хотя могла взять курс на город сразу от своего дома.

Проезжая мимо дома, в котором жил со своими родителями Дима, она увидела его красную «восьмерку». И Дима шел к машине со стороны дома. Увидев ее «Оку», он рванул к автомобилю. В зеркало заднего вида Юля увидела, как он садится за руль. Он собирался догнать ее…