1612. Рождение Великой России - Андрей Богданов

Речи Посполитой, способствовавшей походу Дмитрия Ивановича на Русь, было отказано в обещанных территориальных уступках. Более того, царь захотел утвердить признание на международной арене наивысшего, имперского, статуса Российского государства.

Не получила вожделенных завоеваний на востоке и Католическая церковь, делавшая ставку на самозванца. Правительство Дмитрия Ивановича, в котором немаловажную роль играл Скопин-Шуйский, нашло лучший выход из опасного конфликта соседних славянских держав и противоборствующих церквей.

Царь предложил с помощью римского папы соединить силы христианских государств против агрессии мусульман в Европе. Для России и Речи Посполитой (в которую входили земли Польши, Литвы, Белоруссии и Украины) турецкий султан и его вассал крымский хан были страшными врагами. Уже столетие турки вели наступление в Европе. Рознь христианских государств не давала его остановить. Ежегодно тысячи православных и католиков, захваченных татарами, продавались на рынках Османской империи. Вместе разгромить врагов Креста Христова и освободить Константинополь — это была святая цель. Она действительно могла объединить всех славян и христиан.

Польский король Сигизмунд III был лишен возможности настаивать на территориальных притязаниях к России. Ведь немалая часть польско-литовских магнатов и шляхты стала на сторону Дмитрия Ивановича. Особенно когда царь объявил, что хочет закрепить союз с братьями и соседями браком с дочерью сандомирского воеводы Мариной Мнишек. Даже у неутомимых в интригах иезуитов были связаны руки, пока папа Павел V надеялся на союз с Россией в борьбе с наступлением мусульман, доходивших уже до Вены и угрожавших Италии.

Невозможно понять трагическое завершение царства Дмитрия Ивановича, не представив состояние эйфории, в которой пребывал тогда Московский двор, от государя до последнего жильца. Пугавшая «верхи» гражданская ненависть казалась забытой. Столица наряжалась. Ради торжеств и военных приготовлений царь не жалел денег и щедро раздавал служилым людям драгоценные ткани на парадное платье.

Выезды государя приветствовали толпы богато одетых москвичей, вкушавших прелести мира и свободы предпринимательства. Праздничный дух мотовства проник в ряды почтенных горожан. Вечерами они подсчитывали свои растущие доходы и понимали, что имеют средства соперничать в роскоши с задававшим тон дворянством. Москва отстраивалась и расширялась. За волной экономического успеха следовало ожидать демографический взрыв, который при тогдашней малонаселенности вызывал только радость.

24 апреля торжественное собрание при дворе принимало воеводу Юрия Мнишека, опередившего поезд невесты, чтобы участвовать в приготовлениях к свадьбе. Царь встретил будущего тестя на высоком золоченом троне, под балдахином, увенчанным двуглавым орлом из чистого золота.

Поверх жемчужной мантии Дмитрия Ивановича лежало алмазное ожерелье с рубинами, к коему подвешен был изумрудный крест. Над головой государя, украшенной высокой короной, осыпанной драгоценными камнями, висела чудотворная икона Курской Богоматери в роскошном окладе.

От трона спускались ступени, крытые золотой парчой. По сторонам ступеней со стальными топориками на золотых рукоятках стояли по двое стражей-рынд. Они были в белом бархатном платье, высоких белых меховых шапках и белых сафьянных сапогах, с толстыми золотыми цепями на груди.

Кресло патриарха Игнатия стояло по правую руку царя. Черная бархатная ряса его святейшества была выложена по краям широкой полосой жемчуга и драгоценностей. Алмазный крест сверкал на белом клобуке, эмалевые панагии в самоцветах переливались на груди.

По левую руку от Дмитрия Ивановна в парчовой ферязи (длинном кафтане) на соболях стоял с обнаженным мечом великий мечник Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, молодой и многообещающий воевода. Будущее казалось ему прекрасным.

Въезд в Москву и венчание на царство Марины Мнишек были задуманы как триумф единения соседних славянских народов, как торжественное начало совместных великих свершений. Россияне, литвины и поляки старались блеснуть всеми своими достоинствами. Было заранее объявлено через глашатаев, чтобы 2 мая в столице были оставлены все дела, надеты лучшие наряды. Всем, имеющим коней, было велено с двух часов утра ехать по множеству наведенных через Москву-реку мостов за город для встречи будущей царицы.

Ясным весенним утром огромное пространство перед Москвой напоминало поле, покрытое сказочными цветами. Стройные ряды стрельцов на отличных конях, в новых кафтанах красного сукна, со сверкающими знаками различия полков и ружьями поперек седел пересекали многоцветную толпу, придавая ей вид клумб. Со стрелецкими полками соперничали молодецкой выправкой дворянские сотни. Знатные юноши, московские выборные и городовые дворяне были в бархатных и парчовых кафтанах, усыпанных драгоценными нашивками, с наброшенными на плечи в виде плащей легкими шубами. Они соперничали между собой дорогими конями, украшенными самоцветами саблями, пистолетами и кинжалами.

Отряд бояр, окольничих и думных дворян — высших чинов Государева двора — поражал воображение богатством одеяний. Никто не посмел явиться без нового наряда, сплошь шитого золотом и жемчугом, осыпанного драгоценными каменьями. Великолепные аргамаки, стоившие дороже сотен простых коней, были под золотыми и серебряными чепраками и сёдлами, унизанными самоцветами, увешаны до копыт драгоценными цепями с бубенчиками. За каждым знатным человеком следовало множество конных и пеших холопов, одетых почти столь же великолепно, как господа.

Несколько оркестров увеселяло слух и предваряло шествие поезда царской невесты. Триста бравых польских гайдуков в синих суконных кафтанах с серебряными накладками и в шапках с белыми перьями маршировали впереди с мушкетами на плечах и турецкими саблями у бедер. Следом двигались роты шляхетской конницы на прекрасных венгерских конях под красивыми чепраками, с длинными разноцветными копьями, на которых развевались флажки.

Все рыцарство в ротах, свите Марины и послов короля, не желая проигрывать москвичам, превосходившим их богатством одеяний, облачилось в доспехи. Начищенная сталь блистала на солнце не хуже золота и серебра. Как драгоценные камни, переливались эмали щитов-тарчей прихотливой формы. Блестели лакированной кожей футляры луков и колчаны стрел с цветным оперением. Колыхались за спинами всадников огромные гусарские крылья. Рыцарство ехало рядами но десять человек под звуки боевых труб.

Двенадцать верховых коней вели перед каретой царской невесты, и столько же было впряжено в карету. Все кони были покрыты шкурами рысей и леопардов. Богато одетые слуги вели их за золотые поводья. Золотая карета Марины Мнишек была обита внутри красным бархатом с золотыми гвоздиками и выложена подушками из золотой парчи, унизанной жемчугом. На невесте было французского фасона белое атласное платье в жемчугах и бриллиантах. Напротив Марины сидели две знатные полячки. Красивый маленький арапчонок с обезьянкой на золотой цепочке развлекал дам.

Карета ехала медленно, чтобы Марина могла вести беседу со знатнейшими боярами, шедшими по двое с каждой стороны. За боярами с двух сторон кареты, как два крыла, двигались сотни московских гвардейцев-наемников. Почетное место позади кареты занимала сотня французских наемников в кафтанах и коротких плащах коричневого бархата с золотым позументом. Эти отборные бойцы, как заметил очевидец событий, получали самое большое жалованье и могли себе позволить очень дорогое платье.