Новые волны - Кевин Нгуен

Я проснулся, когда Джилл еще спала, и решил приготовить завтрак. В холодильнике обнаружились лишь контейнеры с объедками и соусами. Три вида кетчупа, но никаких яиц. Я решил, что яичница-болтунья с овощами – беспроигрышный вариант. Бодега напротив дома Джилл была лучше тех, что рядом со мной в Куинсе. В ней даже продавали свежие овощи и фрукты. Я взял упаковку яиц, миновал банки с мармеладными мишками. Та немецкая марка, которую все считали японской из-за умильных медвежат на упаковке. В Бруклине даже в самой захудалой бодеге можно наткнуться на дорогущие изысканные конфеты. Я подцепил банку с мишками.

Когда я вернулся к Джилл, она уже проснулась, мыла посуду полураздетая.

– О, я думала, ты ушел. – Она казалась удивленной.

Я захватил ключи, уходя, решив, что она будет еще спать, когда я вернусь.

Я помахал пакетом:

– Вышел купить еду к завтраку.

Я забеспокоился, что, возможно, Джилл хотела, чтобы я ушел, надеялась, что я уже смылся. Но она улыбалась, пока я выкладывал покупки на кухонный стол.

– Ладно, сделаю кофе, – предложила она.

Джилл набрала воду и исчезла в спальне. У нее была лишь одна сковородка, я достал ее с сушки и поставил на плиту. Принялся обследовать кухню в поисках разделочной доски.

Джилл вернулась в спортивных брюках и майке.

– Что готовишь, шеф?

– Просто яичницу-болтунью с луком, чесноком, грибами и помидорами. – Я бросил кусок масла на сковородку.

– Звучит аппетитно. Не пойми меня неправильно, но я никак не ожидала, что ты умеешь готовить.

Джилл уселась за кухонный стол напротив меня. Взяла мармеладных медведей и вскрыла банку.

– Повар из меня не очень. Но я освоил пару блюд в родительской гостинице. Научился всем способам приготовления яиц. – Я закончил мыть овощи. – У тебя есть нож?

Джилл указала на ящик. У нее был только один поварской нож, довольно тупой, но я уж как-нибудь справлюсь. Я нашинковал лук и бросил его в сковородку.

– Так мило, что ты помогал родителям. Ты работал у них, пока учился в университете?

– Нет, я работал у них практически полный рабочий день. А учился в техколледже.

Есть такое выражение лица, когда человек понимает, что ты образован похуже, чем он. Это не разочарование или осуждение – всего лишь удивление. Люди обычно считают, что надо иначе подбирать слова. Они хотят говорить на твоем уровне (будто всякий, кто не проучился четыре года в университете, непременно на другом уровне), но они также сознают, что звучит это не очень, и опасаются, что их сочтут высокомерными. Что неизбежно и происходит, ведь они в итоге просто говорят ни о чем.

– А как выглядела гостиница твоих родителей?

Я занялся помидорами.

– Маленькая, немного старомодная. Всего три гостевых номера.

– И ты готовил яичницу-болтунью с луком, чесноком, грибами и помидорами каждое утро?

– Забавно. Мы подавали вьетнамскую еду. Суп фо по утрам – это легко, ведь его готовят накануне вечером. Гостям вроде нравилось. Но потом у нас появился негативный отзыв с сайта путешествий – жаловались, что мы готовим только «азиатские блюда» вместо традиционного американского завтрака. После этого число бронирований резко упало.

– Кто не любит фо?

– Как минимум один человек. И один отклик чуть не разорил моих родителей.

– Но теперь ведь все хорошо?

– Мы перестали готовить фо, начали готовить яичницу. Единственный способ убрать плохой отзыв – доказать, что он неверен. – Я разделил яичницу по тарелкам, поставил одну перед Джилл. – Все любят яичницу.

Джилл кротко поблагодарила меня и заглянула в свою тарелку.

– Прости, это была странная история для подачи блюда.

– Нет, я сама спросила. И эта болтунья пахнет обалденно. – Джилл отодвинула от себя мармеладных медведей. – Но тебе стоит иногда готовить мне фо.

– Ну, если тебе повезет.

– А иначе я оставлю негативный отзыв про тебя, что это не еда белых людей.

Я рассмеялся. Хорошая шутка. В баре мы сблизились на почве Марго. Затем напились и переспали, отчасти назло наглому мужику. Я не был уверен, почему именно остался утром. Может, просто хотелось приготовить завтрак, сделать кому-то приятное. А может, причина была более эгоистичной. Когда я в последний раз говорил с кем-то за едой?

Но как бы то ни было, с Джилл я чувствовал себя комфортно. Мы оба скорбели по Марго и могли разделить это эгоистичное чувство.

– У тебя есть соль?

Джилл заглянула в шкафчик над плитой:

– Похоже, вся закончилась.

Это никуда не годилось. Я поспешил в бодегу за солью. И вернулся через минуту.

Странное дело, но то, что «Фантом» угодил в переплет на национальном телевидении, оказалось на руку компании. Спустя месяцы тщетных поисков финансирования Брэндон обнаружил, что прежние инвесторы готовы на быстрое вливание наличных. Его появление на телевидении впечатлило их. Очевидно, с их точки зрения, молодой генеральный директор справился с журналистским кризисом. И неважно, что Брэндон мямлил на местном канале, все последующие его интервью – а их было много – подавали «Фантом» в выгодном свете: да, мы выявили проблему и уже запустили план по ее решению. Это и нравилось инвесторам – умение решать проблемы. Не имело никакого значения, в чем заключалась проблема и кто ее создал. В основе любой технологии лежит решение проблемы Х, а уж к чему сводится Х, дело десятое.

Решение оказалось трудоемким. Пользователи «Фантома» получили возможность сообщать о неуместном поведении или делать такую отметку в приложении. Если вам кто-то написал гадость, теперь вы могли ткнуть в меню и отправить жалобу в службу поддержки, с гарантией рассмотрения за двадцать четыре часа. И мы стали получать около двух тысяч таких запросов в день. К концу месяца их количество могло взлететь до десяти тысяч. Если я буду работать двенадцать часов в день без перерыва, то смогу обработать, возможно, сотни три жалоб. Чтобы справляться с задачей, нужно было нанять людей. Очень много людей.

– Поздравляю, ты станешь руководителем отдела, – объявил мне Брэндон, выставив ладонь для рукопожатия.

Это означало прибавку к зарплате, а главное – пакет акций.

– Теперь ты владеешь кусочком компании, – продолжил он.

Я не вполне понимал свои чувства. У компании не было выбора.

Поначалу набор новых сотрудников шел туго. Но по мере того, как процесс заполнения стульев новыми задницами шел все труднее, а жалобы сыпались валом, мы принялись брать всех подряд. Я был едва старше большинства соискателей, многие только закончили университет. И все такие усердные, хотя мы платили крохи за монотонную, скучную работу.

Это был пластырь, тогда как требовалось накладывать швы. Марго бы точно взбесилась: недальновидное решение, эксплуатация дешевой рабочей силы. И уж она-то молчать бы не стала. Брэндон, возможно, прислушался бы.