Пестрые истории - Иштван Рат-Вег

Эта смелая мысль родилась у него на том основании, что какой-то его прадед носил имя Мартелло. Наконец он остановился на имени Калиостро. Оно ему очень нравилось, да и взято не у чужих, потому что одна из дочерей упомянутого Мартелло вышла замуж за человека по имени Калиостро. Ну а уж графским титулом он наградил себя сам за заслуги в области мошенничества.

Забросило его и на остров Мальту, где, блистая познаниями в алхимии, он втерся в доверие Великого Магистра рыцарского Мальтийского ордена. Причем настолько, что получил от него рекомендательное письмо в Рим, а там пролез и ко двору самого папы.

Двадцати двух лет от роду Бальзамо женился. Его избранница Лоренца Фелициани происходила из знатного дома постольку, поскольку работала в нем служанкой. Но она была исключительно прекрасным созданием, а Калиостро, возможно, прокручивал в своей голове, как бы с выгодой использовать красоту девушки в своих будущих аферах. Надо полагать, он не слишком печалился, если Лоренца порой отхватывала от каравая супружеской верности и раздавала от него пару ломтей.

Вскоре нашелся хозяин первого ломтя.

Молодой муж повез жену в Палермо показать родной город. Но золотых дел мастер, жаждующий мести за приключение в пещере, прослышал, что Бальзамо объявился в городе, подал в суд и засадил его. Кто знает, долго ли пришлось ему сидеть в тюрьме, если бы не помощь Лоренцы. Она нашла одного знатного покровителя — остается догадываться какой ценой. Этот знатный господин устроил так, что Калиостро вышел на свободу. Устроил очень интересно. Он пошел к судье и в сенях встретил адвоката золотых дел мастера. Не долго думая, он налетел на адвоката, сшиб его с ног и пинал его до тех пор, пока этот простофиля не поклялся забрать жалобу.

После этого супружеская парочка продолжила свое жульническое паломничество из города в город, из страны в страну. Однажды им и в самом деле пришлось бежать в рубище паломников. Они сговорились с неким соотечественником-итальянцем провернуть одно дельце, но когда стало ясно, что им самим худо будет, итальянец сделал ноги, а чтоб не уходить с пустыми руками, прихватил и весь гардероб супругов Калиостро, оставив их в буквальном смысле без одежды. Тогда они раздобыли паломничьи рясы и как честные кающиеся направили свои стопы в Испанию, к святым местам Сант-Яго де Компостелла.

Умный живет глупостью других. Калиостро точно знал источники, из которых всегда можно черпать с пользой. Женскую жажду красоты он утолял водами для умывания и прочими притираниями, из мужской жадности и тщеславия он умело извлекал выгоду, заманивая легковерных в чудо-стра-ну алхимии и посвящая их в «тайны сокровенных знаний».

Было у него и одно честное занятие — он лечил. Где он постиг тайны медицины — неизвестно. То, чему он научился в монастырской аптеке, было совсем недостаточно, чтобы прославить свое имя массой успешных излечений. Возможно, у него были какие-то особенные лекарства, а возможно, он прописывал совсем простые средства, тем самым спасая больных от нашествия других врачей, которые, согласно положениям тогдашней науки, своими жуткими микстурами, кровопусканиями и банками облегчали больным путь на тот свет. Говорят, лечил он бесплатно, однако не отвергал подарков благодарных пациентов.

Так полнела и пухла его мошна, да настолько, что, когда началась вторая часть его авантюрной карьеры, он уже разъезжал в собственном дорожном экипаже с гербами, с глашатаем, бегущим впереди, лакеем и камердинером на запятках — в общем, с графской помпой, ослепляя и завораживая глаза выстраивающихся для его встречи.

Во второй половине жизни его имя обретает невероятную известность, о нем пишут до сих пор, его имя внесено во все биографические справочники и лексиконы. Высокие особы феодальной Европы с восторгом принимали его, был он принимаем и при княжеских дворах.

Во второй половине XVIII века бурно прорастают всевозможные мистические учения. Сектанты, последователи Сведенборга[15], мартинисты, розенкрейцеры (наследники средневекового общества «Роза и крест») в туманном мистицизме искали выход к телесному и духовному обновлению, не совсем разбираясь в сути и целях свободных каменщиков. Почти повсеместно люди отходили от трезвых принципов оригинальной английской ложи свободных каменщиков, их более привлекала таинственность сверхъестественного, возможность почерпнуть от магических знаний в ложах.

Возможно, в этом и заключается секрет головокружительного успеха Калиостро, аналогии которому нет в истории авантюристов, и вместе с тем его успех являет собой поучительный пример людской доверчивости.

Он морочил головы склонным к мистицизму, основал собственную ложу свободных каменщиков, назвав ее ложей египетских ритуалов. Цель была заманчива: содействовать телесному и духовному обновлению ее членов, снять с их плеч груз накапливающегося греха и сопроводить их в состояние райской невинности.

Прежде всего он должен был ответить на вопрос, по какому праву он берется за эту задачу, явно превосходящую человеческие возможности. Ответ успокаивал. Природа ложи возвращает нас к библейским временам, поскольку ее истинным основателем был Енох, отец Мафусаила. А уже он передал тайну пророку Илие, который был известей также под именем Великий Кофта. От него тайна мистерий перешла к египетским жрецам, а те заботливо сохранили ее в мире пирамид. Бывая в Египте, он вошел в милость жрецов, и они обучили его методам Еноха. Значит, он как посланник Великого Кофта желает наставить человечество на путь истины. Позднее он совсем обнаглел и объявил самого себя Великим Кофтой. Более того, совсем завравшись, объявил свое происхождение почти небесным: матерью его была земная женщина, а вот отец его — ангел. Притом забыв, что среди ангелов нет графов.

Испокон веков Египет был страной тайн. Огромные храмы с иероглифическими письменами, заставляющие подозревать таинственные обряды, идолы богов с птичьими, бараньими и змеиными головами, вздымающиеся к небу конусы пирамид, в подземных погребальных камерах удивительные мумии людей и животных — все говорило о некоем исчезнувшем мире, в котором жрецы хранили таинственные традиции еще более древних времен. Стоило только упомянуть Египет и пирамиды, как у верующих спина уже приятно содрогалась.

Злоязычные писатели оговаривали женскую добродетель: мол, тут только первый шаг труден, а дальше легче. И здесь ситуация схожа. Кто поверил в жуткую глупость про Еноха, Илию и полунебесное происхождение самого Калиостро, тот уже не сомневался, когда в алтарях лож им открывались куда более пестрые вещи.

Я сказал «лож», потому что Великий Кофта не удовлетворился одной ложей. Материнскую ложу он открыл в Лионе, но потом открыл еще по одной в Гааге, Лондоне, Париже и других городах континента. Жителей Европы он сделал, так сказать, своими налогоплательщиками. Теперь он окружил себя уже и не графской, а княжеской роскошью, вращаясь только в самых знатных аристократических кругах. В Париже его обожал кардинал герцог де Роган, чье имя впоследствии стало притчей во языцех после судебного процесса по делу о драгоценном ожерелье. В Митаве, тогдашней столице Курляндии, в спальню нашего героя попала баронесса Рекке.