Кто-то третий - Николай Иванович Леонов

она в частном доме, в двух кварталах от дома Щекотихина. Дверь ее дома оказалась не заперта, Гуров и Крячко прошли в комнату, где на постели, едва прикрыв наготу, лежала немолодая уже женщина. Рядом спал щуплый мужичонка, как выяснилось впоследствии, он и был Щекотихин Иван, трижды судимый урка по кличке «Дрон». Пока мужичок спал, его подруга успела рассказать, что с Васей Шило Дрон сильно повздорил еще до последней отсидки Васи и теперь они не корешатся. Когда разбудили Дрона, он подтвердил слова подруги. Больше от него добиться ничего не смогли, что было неудивительно. В понятиях Дрона помогать «краснопогонникам» западло, и ссора с Васей этого правила не отменяла.

Все три варианта оказались «пустышками», Гурову и Крячко пришлось возвращаться в Москву ни с чем. Лев завез напарника домой, после чего поехал к себе, решив с утра начать поиски, прошерстив весь список, предоставленный Элеонорой.

Глава 7

Темная тень двигалась медленно, слишком медленно для живого человека. Да и человек ли это в принципе? Если нет — кто еще? Нет, все же человек, другого быть не может. Просто освещение искажает форму, удлиняет, вытягивает вверх, вот и кажется, будто движется нечто нереальное, потустороннее. Так в фильмах в стиле хоррор добиваются должного эффекта, создают атмосферу неопределенности — мучительного ожидания чего-то ужасного. Не хватает только гнетущей музыки, чтобы мурашки поползли к затылку. Вот сейчас из-за угла дома выскочит кто-то, кто гораздо страшнее этой нереально длинной тени. И именно в этот момент сквозь тучи пробьется лунный свет, и станет видно, как туман стелется по земле, отрезая ноги мистической тени.

А в кустах, в противовес всему нереальному, раздастся лай собаки. Простой и понятный звук. Все сразу встанет на свои места, обретет привычные черты, сбросит чары, и станет понятно, что здесь произошло. Да, трагедия, жуткая и обыденная одновременно, но вполне понятная и даже привычная. Всего лишь лай, а какой эффект. Спустя минуту к лаю добавится монотонный звук будильника. Он будет трезвонить и трезвонить, долго, муторно, до тех пор, пока человеческая рука не заставит его замолчать…

«Черт, это же мой будильник! И какого лешего я лежу?» Гуров потянулся рукой к прикроватной тумбочке, нащупал телефон и провел пальцами по экрану. Тупая боль разрывала голову, отдаваясь в висках при малейшем движении. Звук прекратился, уступив место благословенной тишине. Лев полежал еще минуту, пытаясь собраться с мыслями. «Что это было? Тени, туман, кусты — все это просто сон. Странный сон, очень странный». Потрясти головой, чтобы отогнать остатки сна, он не решился. Головная боль оказалась реальной, в таком состоянии не то что трясти, поднять голову трудно.

«Срочно нужна таблетка, — прорвалась сквозь тупую боль новая мысль. — Только подняться сил нет». Лев пошарил рукой справа, рука привычно ощутила тепло женского тела, и на сердце сразу отлегло. Маша, его жена, на месте, значит, все будет хорошо. Дурной сон, оставивший неприятный осадок и жуткую головную боль, скоро улетучится из памяти, и жизнь наладится. Он провел ладонью по теплому боку жены, та заворочалась.

— Что случилось? Пора вставать? — Голос жены звучал сонно, но привычно и от этого приятно.

— Мне бы таблетку, — шепотом попросил Лев. — Если не трудно.

— Ты заболел? — Мария развернулась лицом к мужу, положила ладонь на его лоб: — Температуры нет, но выглядишь неважно. Что случилось?

— Ничего страшного. Просто голова.

— Лежи, сейчас таблетку принесу.

Она соскочила на пол, босые ступни зашлепали по полу, и тут же в кухне вспыхнул свет. Гуров лежал и слушал, как зажурчала вода в кране, потом звук босых ног возобновился. Мария принесла таблетку, помогла ему приподняться на подушках, сунула в руку стакан с водой. Он сделал пару глотков, откинулся на подушки. Мария скользнула обратно в постель, прижалась к мужу.

— Выглядишь ты и правда плохо. Может, останешься сегодня дома? Черт с ними, с преступниками. Оставайся. Будем валяться весь день в постели, жевать разогретую пиццу и бездельничать.

— Заманчивая перспектива… — Гуров притянул жену ближе, поцеловал в макушку. — Валяться весь день в постели с любимой женой! Мечта! Жаль, что это невозможно.

— Почему же невозможно? Позвони Крячко, скажи, что заболел и берешь отгул. С Орловым он договорится.

— Не могу, Машенька. — Лев вздохнул, отстранился от жены, собираясь вставать. — Сегодня никак. Может быть, в другой раз.

— Сам знаешь, что другой раз никогда не наступит, — проворчала Мария, отворачиваясь к стене. — Иди к своим уголовникам, не мешай мне спать!

Лев попытался снова обнять жену, но та сбросила руку с плеча. Постояв немного возле постели, он поплелся на кухню, расстроенно думая: «Теперь будет дуться весь день. Может, и правда остаться?» Но сделать этого он действительно не мог. Дело Рассуловой снова зашло в тупик, и, чтобы сдвинуть его с мертвой точки, требуется мозговой штурм. Сидеть дома, когда знаешь, что невинный человек мучается в СИЗО? Нет, это не по-гуровски, да и в принципе не по-человечески. А головная боль? Пройдет, куда она денется.

Лев включил чайник и отправился в ванную комнату. Приняв душ, почувствовал себя гораздо лучше, то ли таблетка подействовала, то ли освежающие струи утихомирили боль, но виски уже не ломило. Быстро оделся, наскоро выпил чай, от бутерброда воздержался, решив перекусить в столовой. Вернулся в спальню, чмокнул жену в щеку. Та недовольно тряхнула головой, давая понять, что все еще сердита на мужа. Он вздохнул, поправил ей одеяло и вышел из квартиры.

В отдел Гуров приехал без четверти восемь, Крячко еще не было. Он включил компьютер, разложил на столе бумагу, приготовил ручку. Головная боль снова дала о себе знать, пришлось выпить еще одну таблетку и только после этого приступить к работе. Обычно он не нуждался в составлении списков, таблиц и прочей вспомогательной деятельности, но на этот раз без визуального оформления было не обойтись. Все мероприятия, какие они с Крячко успели произвести, должного результата не принесли, значит, где-то Гуров совершил просчет. Чтобы узнать, где именно, требовалось вернуться к самому началу.

Разграфил лист на две части, в первый столбец вписал все, что имел по уликам и нестыковкам. Во второй столбец пошли проведенные разыскные мероприятия. Закончив с этим, положил лист ровно посередине стола. Скользя взглядом по написанному, прокручивал в голове каждый шаг, соображая, достаточно тщательно проработан эпизод или можно было сделать что-то еще.

В случае с пиджаком братьев Зуйковых они отработали удовлетворительно. Сомнений нет — к смерти насильника братья непричастны. Остается вопрос: для чего убийца забрал пиджак и почему потом его