Как научить лошадь летать? Тайная история творчества, изобретений и открытий - Кевин Эштон

Неприятие ценно.

7

Рефлекторное неприятие

Как уже отмечалось выше, Джуда Фолкман сталкивался с непри­ятием на протяжении многих лет. Ему не давали гранты, его статьи отказывались печатать, аудитории, перед которыми он выступал, были настроены враждебно. Он проходил через судебные тяжбы, понижения в должности, выслушивал завуалированные издевки и оскорбления. Но у него была харизма. Джуда вдохновлял исследователей, всегда уделял время пациентам и каждый день говорил жене, что любит ее. Фолкмана отвергали не потому, что он был плохим человеком, а потому, что у него были неожиданные идеи. Его не принимали, потому что это естественная реакция на нечто новое.

Почему? Потому что мы нуждаемся в новом и вместе с тем в равной степени боимся его.

В 1950-х психологи Джейкоб Гетцельс и Филип Джексон провели исследование в группе старшеклассников148. У всех учащихся уровень IQ был выше среднего, но Гетцельс и Джексон обнаружили, что у более креативных студентов он ниже, чем у тех, кто менее склонен к творчеству149. Школьники должны были написать краткую автобиографию. Вот текст одного из испытуемых с высоким показателем IQ:

В моей биографии нет ничего интересного или необычного, поэтому я не вижу особого смысла говорить о себе. Тем не менее попытаюсь выдать определенное количество информации, раз это от меня требуется. Я родился 8 мая 1943 года в Атланте, штат Джорджия. За редким исключением в моем роду были в основном шотландцы и англичане. Ближайшие родственники почти всю жизнь прожили на Юге США, хотя некоторые из Нью-Йорка. Я провел в Джорджии только первые шесть недель своей жизни, а затем семья переехала в город Фэрфакс штата Вирджиния. Мы прожили там четыре года, со мной за это время не приключилось ничего особенного.

Другой очень креативный учащийся написал:

В 1943 году родился я. С тех самых пор я без остановки существую. Мои родители — это мои мама и папа, что, как я понял с годами, вполне удобно. Отец работает терапевтом и хирургом — по крайней мере, так гласит вывеска на двери его кабинета. Конечно, он больше не трудится, ведь папа в том возрасте, когда мужчина должен наслаждаться оставшимся у него временем. В позапрошлое Рождество он покинул место своей службы — больницу Mercy Hospital. Ему подарили перьевую ручку в знак признательности за 27 лет работы.

Различия между этими двумя отрывками — типичный пример разницы, которую в ходе исследований обнаружили между детьми с высоким IQ и учащимися с творческими наклонностями. Креативные были веселыми, игривыми, менее предсказуемыми и более необычными, чем дети с высоким уровнем интеллекта. В этом нет ничего удивительного. Что поразило исследователей, так это учителя, которым нравились умные ребята, а креативные — нет. Гетцельс и Джексон были шокированы. Они ждали совершенно иных результатов, ведь их эксперимент выявил, что у творчески одаренных были порой даже более впечатляющие успехи в учебе, чем у обладателей высокого IQ, вопреки разнице в показателях этого теста на 23 балла. Если вы верите в тесты на уровень интеллекта, как учителя той школы, вы бы решили, что талантливые дети выдали нетипичные результаты. Однако несмотря на то что они были звездными учениками, которые превзошли ожидания, учителям они все равно не нравились. Они предпочитали менее творческих, но чья успеваемость соответствовала их ожиданиям.

Результаты исследования не были из ряда вон выходящими. В последующие годы эксперимент много раз повторяли150, но итоги всегда оставались неизменными. Подавляющее большинство педагогов (98% опрошенных)говорят, будто творчество настолько важно, что ему следует обучать детей ежедневно151. Но проверка показала, что почти всегда они отдают предпочтение менее креативным ученикам.

Эффект Гетцельса — Джексона можно заметить не только в школах, но и во взрослой жизни152. Ответственные лица и авторитетные представители бизнеса, науки и правительства в один голос утвержда­ют, что ценят креативный подход, но на практике совершенно не выделяют творческих людей.

Почему так получается? Потому что люди, склонные к творчеству, обычно не отличаются серьезностью, слишком необычны и непредсказуемы — следовательно, их сложнее контролировать. Как бы мы ни старались убедить окружающих, что ценим креативность, в глубине души контроль приветствуем гораздо больше. Таким образом, мы боимся изменений и предпочитаем что-то знакомое. Мы рефлекторно отрицаем новое.

Мы отвергаем творческое начало не только других людей, но и часто собственное.

В ходе одного эксперимента голландский психолог Эрик Риц­шель153 попросил группу оценить, насколько «реализуемыми», «оригинальными» и «креативными» были представленные им идеи, а затем назвать лучшие из них. Идеи, которые были выбраны, почти всегда оказывались наименее «креативными».

Когда Рицшель попросил испытуемых оценить собственную работу154, получил такие же результаты. Почти все сочли наиболее подходящими свои самые некреативные идеи.

8

Природа отказа

Склонность сначала на концептуальном уровне принимать новые идеи, а затем на практике отвергать их — это не ошибка, а наша особенность. У каждого вида существует своя ниша, а у нее есть риски и выгода. Ниша человеческого рода — это инновация. Выгода заключается в быстрой адаптации, благодаря которой мы совершенствуем свои инструменты быстрее, чем эволюция меняет наши тела. Риски же состоят в том, что на пути к новому мы оказываемся в темноте. Создание чего-то может оказаться опасным для жизни, но отказ от инновации абсолютно точно приведет к гибели человечества. Так и выходит, что человек — создание противоречивое: мы боимся нового, но вместе с тем нуждаемся в нем. Никто не может быть только прогрессивным или консервативным. В каждом из нас есть обе черты. Таким образом, мы уверяем, что хотим нового, но в итоге выбираем старое.

Внутреннее стремление к инновации погубило бы нас, если бы не было ничем ограничено. Мы погибли бы, пытаясь попробовать все на свете. Инстинкт отрицания — это эволюционный механизм, сохраняющий баланс между нашей потребностью в новом и необходимостью беречь свою жизнь.

Человеку свойственно отвергать новое или, по крайней мере, относиться к нему с недоверием. Когда мы оказываемся в знакомых ситуациях, клетки центральной части нашего мозга, по форме напоминающей морского конька и поэтому названной гиппокампом, работают в сотни раз быстрее, чем при столкновении с неизвестным155. Гиппокамп соединяется с двумя маленькими шариками нейронов, или мозжечковыми миндалинами, которые отвечают за формирование эмоциональных реакций, и эта связь — одна из причин, почему мы легче воспринимаем привычное, а не новое.

Как реагирует наш мозг, так отзываемся и мы. Избегаем неприятных ощущений и стремимся к хорошим. Когда мы сталкиваемся с новым, гиппокамп не может активировать большое количество схожих воспоминаний. В мозжечковые миндалины поступает сигнал о том, что мы имеем дело с неизвестным, вследствие чего возникает неуверенность. Она, в свою очередь, вызывает чувство отвращения156, и мы стремимся избежать этого. Мы можем видеть свидетельства этой особенности в психологических экспериментах157. По вине неуверенности мы испытываем предубеждение против нововведений, предпочитаем знакомое и не можем признать креативные идеи. Это происходит, даже если мы ценим творчество или думаем, будто у нас хорошо получается что-то создавать.