Убийство в Брайтуэлле - Эшли Уивер

Вызвали меня. Я рассказала, как обнаружила тело Руперта Хоу. Говорить особенно было нечего, и я не отняла много времени.

Коронер повторил то, что я уже слышала от инспектора Джонса. Руперт получил удар по голове тупым предметом, а затем его сбросили за ограду. Сам удар был недостаточно сильным, чтобы привести к летальному исходу; его мог нанести как мужчина, так и женщина.

Затем слово взял инспектор Джонс, но почти все, что он сказал, я уже знала. Согласно показаниям, никто не видел, как Руперт выходил из гостиницы. Никто не мог сказать, когда он упал за ограждение.

Вердикт вынесли быстро, он подтвердил то, что нам и без того было известно: убийство, совершенное неизвестным или неизвестными.

Непрекращающийся дождь стучал по зонтам. Растерянные, мы жались к предоставленному гостиницей автомобилю. Я уже собиралась садиться, как вдруг раздался голос инспектора Джонса:

– Миссис Эймс, я хотел бы с вами поговорить.

– Подождете немного? – спросила я у Джила, который как раз подсаживал Эммелину.

Джил посмотрел на инспектора, затем на меня, и глаза его вспыхнули.

– Конечно.

– Если вам будет угодно, миссис Эймс, – предложил инспектор, – могу вас подвезти потом до гостиницы. Мне в любом случае нужно туда после обеда.

– Лучше отвези поскорее Эммелину, – попросила я Джила. – Я скоро буду.

Джил помедлил, но все-таки кивнул:

– Ладно.

Они уехали, и инспектор указал на свой автомобиль, стоявший неподалеку.

– Прошу.

Мы пошли к машине. Мои туфли промокли насквозь. Обувь оказалась совершенно не по погоде, но, собираясь в эту поездку, я взяла с собой очень мало вещей на случай дождя и еще меньше на случай возможных дознаний.

– Впечатлен тем, как вы изложили события, – начал инспектор. – Коротко и ясно. Из вас получился дельный свидетель.

В том, что сказал Джонс, явно имелся какой-то подтекст. Недюжинный ум инспектора, видимо, предпочитал окольные пути.

– Свидетель, собственно, чего?

– Я говорю в целом. Полицейские любят свидетелей, излагающих суть дела без излишнего украшательства и избыточных эмоций. Чистая, простая правда всегда прекрасна.

Резко остановившись, я посмотрела на инспектора.

– Вы совершенно правы. И я была бы вам признательна за такую же простоту. Что бы вы ни хотели сказать или спросить у меня, наверно, будет лучше, если вы сделаете это прямо.

Слабое подобие улыбки тронуло губы моего собеседника.

– Хорошо, миссис Эймс. Но, может, сначала спрячемся от дождя?

Мы уже дошли до машины. Инспектор открыл мне дверцу, сел на водительское место, вставил ключ, но мотора не завел, лишь положил руки на руль.

– Если вам угодно, чтобы я двинулся по прямой, я так и поступлю. Мне кажется, вы что-то скрываете.

Я была несколько удивлена этим заявлением, хотя, надеюсь, сумела этого не показать.

– О! И почему же вам так кажется?

– Бросьте, миссис Эймс. Если вы работаете в полиции целую вечность, как я, у вас появляется чутье на такие вещи. Я два раза задавал вам вопрос, знаете ли вы, у кого могли быть счеты с Рупертом Хоу. И оба раза, прежде чем ответить, вы замялись. Я хотел бы знать почему.

– Пустяки, не имеющие решительно никакого значения.

– Может, вы позволите мне судить о значении этих пустяков?

Мной овладело смущение. Я искренне считала, что Джил невиновен, но инспектор не обязан думать точно так же. Если я скажу ему, что в ночь накануне убийства слышала, как он ссорился с Рупертом Хоу, дело может кончиться для Джила очень плохо. Но, возможно, лучше сказать правду? Джонс производил впечатление очень дотошного, добросовестного следователя, вряд ли мой рассказ подтолкнет его к ошибочным выводам. А для меня это шанс избавиться от угрызений совести из-за того, что я утаиваю правду от представителя закона. Более того, если я расскажу инспектору все, что знаю, может, он сосредоточит свои усилия в нужном направлении.

– В ночь перед убийством мистера Хоу вышло так, что я… невольно слышала его спор с Джилом… мистером Трентом. Но, как я уже сказала, это сущие пустяки. – Я говорила быстро, будто так вреда от моего разоблачения могло бы выйти меньше.

– Какой спор?

– Джил требовал, чтобы мистер Хоу разорвал помолвку с Эммелиной. Он был не в восторге от их помолвки. Мне он тоже это говорил. Это тайны.

– И что вы слышали? – Меня насторожило то, как инспектор задавал вопросы, – лениво, как бы мимоходом. На сей раз он обошелся без своего вечного блокнота, но, конечно же, делал четкие пометки у себя в голове. – Мистер Трент угрожал мистеру Хоу?

– Джил никогда бы не…

– Он угрожал мистеру Хоу?

Эта мягкая настойчивость выбивала почву из-под ног. Я попыталась вспомнить. В самом деле, Джил угрожал Руперту? Нет, каких-то особых угроз не было.

– Нет. Он сказал, что на таких мужчин всегда можно назначить цену. Всего разговора я не слышала. Понимаете, я задремала и, проснувшись, услышала лишь обрывок. – Это была не вполне правда, но и не явная ложь. – Все это, конечно, ерунда.

– Однако должна существовать причина, по которой вы до сих пор об этом умалчивали.

– Я не хотела навести вас на неверные умозаключения. Да, Джил и мистер Хоу недолюбливали друг друга, но в разговоре не было и намека на угрозу расправы. Кроме того, если бы они действительно тогда разругались, Джил вряд ли стал бы ждать следующего дня, чтобы поквитаться.

На этот логический пассаж инспектор не отреагировал. Долгое время был слышен только стук дождя в лобовое стекло. Затем Джонс спросил:

– В каких отношениях вы состоите с мистером Трентом?

Я несколько напряглась.

– Это скорее личный вопрос, не так ли, инспектор?

– Возможно. Но от этого он не становится праздным.

Несмотря ни на что, я не могла не улыбнуться:

– Вы прекрасно работаете.

Джонс улыбнулся в ответ:

– Мне тоже хотелось бы так думать.

Я вздохнула:

– Когда-то давно мы с Джилом были помолвлены.

Если инспектор и удивился, то не подал вида. Однако не исключено, что он уже об этом знал.

– И кто стал инициатором разрыва?

– Я. Я… познакомилась со своим мужем.

– Понимаю. А нынешнее положение дел?

Я отметила про себя формулировку вопроса.

– Джил попросил меня съездить с ним на море, сделав вид, что я оставила Майло. Не знаю, инспектор, наслышаны ли вы о моем муже, но у него не самая безупречная репутация. – Сухой кивок дал мне понять, что инспектор прекрасно осведомлен о подвигах Майло. – Джил надеялся, что я смогу послужить Эммелине живым примером. Что она поймет свою ошибку, узнав из первых рук о моих невзгодах. Задним числом все это, конечно, выглядит смешно и совершенно безнадежно.