Сила веры. 160 дней и ночей наедине с Тихим океаном - Федор Конюхов

Сейчас у меня рассвет. Все тучи ушли на запад. Воздух чистый. Океан ровный, и ветер зашел на восток. Лодка сверкает чистотой, омытая проливным дождем. Птичек, моих ночных гостей, я не обнаружил утром, но следы их пребывания заметны. Сегодня буду наверстывать упущенное, надо отрываться от островов, а то я как-то приклеился к ним.

Многие мечтают или мечтали совершить такое плавание на веслах через Тихий океан, как я его совершаю, у них достаточно смелости.

Господь Иисус Христос говорит так: «Ибо кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершения ее, дабы, когда положит основание и не возможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним, говоря: этот человек начал строить и не мог окончить?» (Лк. 14: 28–30). Это касается меня, если я начал это плавание, его надо завершить хорошо, чтобы никто не осуждал и не смеялся. Надеюсь, при помощи Господа я это сделаю.

За сутки прошел 16 миль: из-за шквалов и встречного ветра совсем мало.

«Часовня для людей!» – рассуждал я, когда строил с моим другом Петром Корфом. Мы одно понимали – сущность церкви в селе Атманай. И положили сначала кирпич за кирпичом, затем укрыли черепицей. И только после всего этого повесили иконы. Это наш был замысел, по которому мы объединили все воедино: камень, черепицу, тишину, уют, прохладу и наши сердца, рожденные Господом, – превратили все это в часовню.

Приехал из соседнего села Кирилловка священник отец Дмитрий и освятил нашу часовню в честь Святителя Николая Чудотворца, в память погибших моряков и рыбаков Азовского моря.

Я – сын рыбака. Молюсь в выстроенной часовне не только за погибших рыбаков и моряков (море требует жертв), но и за моего отца Филиппа. Он пятьдесят лет был рыбаком, а сейчас ему уже 97 лет. Каждый его выход в море был осмыслен.

Как распорядились бы они – жители села Атманай – без меня, если бы я им купил только кирпич для строительства часовни? Перетащили бы справа налево или как в Приморском крае. Там я тоже приобрел для строительства храма святого великомученика Пантелеймона в поселке Врангель кирпич и строительный материал, чтобы построили храм. А сам ушел в экспедицию к Южному полюсу. Прошло время, я вернулся, но церковь святого великомученика Пантелеймона не была построена, все кирпичи растащили на строительство гаражей для машин. Они забыли о Боге, и тогда я взял в свои руки бразды правления и стал строителем, архитектором и рабочим-каменщиком. Работал за всех и осуществил замысел. Теперь все могут молиться в тишине и прохладе церкви, построенной нами из вновь приобретенных кирпичей. Я позвал всех друзей на помощь, и они пришли, и я понял – храм нужен не только мне. Сейчас хочется, чтобы жители поселка Врангель чтили этот храм, но чтить они будут только после того, как стены храма напитаются духом Господним. А это значит, что нам надо много ночей усердно молиться в этом храме. И если сумеем сделать это, жители поселка Врангель поднимут глаза к небу и возблагодарят Господа за то, что Он явился к ним, и, может, народ пойдет от церкви к часовне, построенной мною и моими друзьями, словно от двери к двери, зная, что будет там за дверями. А чтобы различить в суетном мире лик Господа, надо молиться каждый день, а не только по церковным праздникам!

Часовня в селе Атманай: я строил ее, как лодку, устанавливал купол и колокола, как оснащал лодку; и теперь ты плывешь в потоке времени, который стал тебе попутным ветром.

Но я вижу, сколько опасностей грозит моим построенным церквям и часовням. Вокруг бушует беспокойное море человеческой суеты. Вот почему я забочусь о всех мною построенных храмах и часовнях: строю, ремонтирую и наполняю молитвой. Они должны послужить не одному поколению.

За сутки прошел 40 миль.

Сломался прибор ветроуказателя. Ночь уже поглотила океан. Ночное небо, как сказочное море. Звезды жадно ждут зари. Каждая звезда во Вселенной – это символ галактики, они отличаются друг от друга и по цвету, и по величине созвездий. Ночь в океане полна запахов китов, полна водорослями, которые лишены красок. На палубе лодки я словно лечу из мира зримого в иной: из океана в небо и обратно, а весла служат крыльями. С их помощью я плыву по ночному океану, а под днищем лодки вечность.

Когда святой Преподобный Сергий Радонежский уклонился от престола митрополита, когда стремился говорить со зверями, он все же остался строить дома общежитий и сохранил около себя учеников. Надо распределить силы; плох тот химик, который вместо капли опрокидывает ведро. И здесь, в океане, надо действовать так же: распределить и возможности на весь путь, и крепость своих весел – тогда я дойду до порта Брисбен. А как их распределить? Постом и молитвою!

При виде дельфинов, как они выпрыгивают из воды, мои щеки увлажняются слезами. Когда слышу тяжелое дыхание плывущих рядом китов, в память мне приходит: «Не родственники тому киту, который проглотил пророка Иону». Когда птицы-фрегаты пролетают возле лодки, совсем близко, чувствую, насколько я далеко уже от мира.

Рак-отшельник любит раковину небольшую, потому что хорошо знает, кто он таков. Так и у меня: моя лодка очень подходит только мне. Она не любит скорость, не терпит суеты. Мы сдружились, а весла стали продолжением моих рук. Морской сокол живет в голых скалах, потому что сторонится людей. Вот так и я: мое желание – только покой. Между тем годы клонятся к закату, лодка «Тургояк» с каждой милей становится старее и все больше и больше обрастает водорослями.

С тех пор как я ушел в плавание, словно отрезало все, что связано с берегом, нет ни зависти, ни беспокойства. Еще у берегов Чили я вручил свою жизнь Господу Богу. Если кто-нибудь усомнится в том, что я сказал, пусть он посмотрит на участь рыб и птиц. Рыбе в воде не надоест, не будешь рыбой – ее сердце не понять! Птица стремится к лесу, не будешь птицей – ее сердце не понять! То же и со мной, кто не был в одиночном плавании – тот меня не поймет.

Сейчас ветра практически нет, течения тоже, плюс лодка обросла, и когда я не работаю на веслах, она стоит как вкопанная. С другой стороны, отсутствие ветра позволяет мне двигаться строго на запад. Сейчас важно продержаться на этой широте (13-й градус южной широты) до прихода шторма. Все внимание приковано к формирующемуся к западу от меня шторму. Мощная зона низкого давления простирается от 155 до 175-го градуса западной долготы, то есть 20 градусов, или 1200 миль. Я окажусь в восточном крыле этого шторма уже во вторник, но ветер будет с северо-востока, попутный. С ним планирую спуститься на юг.

Весь Тихоокеанский маршрут я разбил на несколько этапов: от берегов Чили (Вальпараисо) подняться до Маркизских островов, удержаться в коридоре 10–13-го градусов и обогнуть Французскую Полинезию. Дальше – резкий спуск на юг, в сторону Новой Зеландии. И заключительный этап – выйти на широту Брисбена и держаться в коридоре 26–29-го градусов южной широты. Это легко сделать на моторной лодке или под парусом, но очень непросто на весельной лодке. Должно сильно повезти с погодой.