Какого цвета любовь? - Наталья Рощина

– Зачем тебе ехать в общежитие на ночь глядя? Марина пожимала плечами и кивала головой в знак согласия. Даша стелила постель на двоих в своей комнате. На широком диване хватало места обеим. Даша с детства любила спать одна, но ради Марины забывала об этом. Потом приносила в постель горячий чай или какао с бутербродами, приготовленными мамой. Ирина с недоверием относилась к уверениям девочек, что они плотно поужинали. Она вспоминала себя в эти годы. Тогда было не до еды, времени хватало только на написание шпаргалок и разговоры о жизни. Именно это казалось самым важным, а экзамены с их результатами отодвигались на второй план, все приходилось совмещать.

Ирина приходила с работы, заставала девочек за занятиями и, едва поприветствовав их, шла на кухню. Отсутствие грязных тарелок и чашек говорило о том, что сюда давно не заходили. Сима быстро собиралась и ехала к себе, а Марина частенько оставалась на ночь. Ирина была не против. Только решала внести свои коррективы: бутерброды, горячее какао на ночь как раз соответствовали ее представлениям о нормальном ужине.

– Девочки, вы должны хорошо кушать, потому что умственная деятельность требует огромных затрат, – каждый раз Ирине приходилось уговаривать упрямых студенток, боящихся испортить свои стройные фигурки. – Не переживайте насчет лишних калорий. Поверьте моему опыту, они начинают проявляться только после рождения ребенка, да и то не всегда.

– Какая у тебя замечательная мама, – улыбаясь, говорила Марина, когда они с Дашей укладывались спать. – Мне даже представить трудно, что с мамой можно так запросто разговаривать.

– Да, она бывает классная, а частенько – невыносимая, но все равно я ее очень люблю, – соглашалась Даша.

– Я тоже свою люблю, но, кажется, в этом нуждаюсь только я. Ей вполне хватает Глеба и Романа.

– Ты просто ревнуешь.

– Нет, Даша, это очень легко заметить, когда ты – лишний. Грустная тема, давай лучше о другом на сон грядущий, – взбивая подушку, сказала Марина.

– Не знаю о чем. В голову ничто не лезет, трясусь перед завтрашним экзаменом.

– Расслабься, сколько раз тебе говорить, что в жизни слишком много того, за что действительно можно переживать, – с некоторым раздражением заметила Столярова.

– Например?

– Когда ты совершаешь непростительную ошибку, и время никак не уменьшает чувства вины, – откинувшись на подушку, Марина вздохнула. – Натворила я делов, никак не могу забыть об этом. Как подумаю… Эх, Дашуня, нет моей душе покоя. И никто мне понастоящему сейчас не нужен, ни Незванов, ни Власов. Мне бы вернуть тот день, тот вечер.

– Какой, Маша?

– А. Неважно, – неожиданно улыбаясь, сказала Марина, и Даша так и не поняла, о чем же так сожалеет подруга. – Давай спать. Учебник под подушку положила?

– Положила. Не поможет ведь, а не положить не могу, примета все-таки.

– Поможет, не сомневайся. Спокойной ночи, Дашуня.

– Спокойной, Мариша.

Черные волосы Марины разметались по белоснежной наволочке, тонкие руки обхватили мягкую подушку. Не хотелось думать ни о завтрашнем экзамене, ни о том, как грустно все это время на душе. Открыв глаза, посмотрела на притихшую рядом Дашу, улыбнулась. Пока есть у нее такая подруга, пока могут они говорить обо всем без утайки, до тех пор будут легче переноситься все проблемы – надуманные и серьезные. Даже захотелось придвинуться поближе и вдохнуть запах Дашиных волос – они у нее золотистые, кажется, сияют на солнце, а сейчас рассыпались пшеничными волнами. Но Марина осталась лежать, обнимая подушку, благодарную, молчаливую свидетельницу звездных минут и не самых лучших времен. «Достается тебе, – подумала Марина, проводя пальцами по податливой, мягкой поверхности. – Сегодня ты проводник наших завтрашних успехов. Смотри, не подведи!» В последний раз бросив взгляд на темный силуэт уснувшей Даши, Марина закрыла глаза. Она всегда трудно засыпала на новом месте. Нужно было обязательно придумывать себе что-то успокаивающее, убаюкивающее. И тогда вспомнилась бабушка. То, как она вечерами садилась перед Мариной с вязанием или пряжей и негромко пела. Слова этих песен когда-то Марина знала наизусть и тихонько подпевала, пока не впадала в сонное забытье. Сейчас же не могла вспомнить толком и пары строк, так, обрывки, что-то несвязное. И только голос бабушки остался в памяти. Еще немного, и легкая, сухая бабушкина ладонь прикоснулась ко лбу, щекам, убрала тонкие прядки волос с лица. Марина почувствовала запах парного молока, свежескошенной травы, и тут же ушла усталость. Вместо нее остался необыкновенный прилив энергии. Марина решила, что не время спать, нужно пробежаться по широкому зеленому лугу, что неподалеку от избы.

Бег был легкий. Ноги не чувствовали усталости, дыхание не сбивалось. В какой-то момент показалось, что это не бег – полет. Еще немного – прохлада бесконечного океана сочных трав остается внизу. Так здорово смотреть на мир с высоты птичьего полета, и совсем не страшно! Марина улыбнулась – в полусне она почувствовала себя такой легкой, спокойной, она летала – разве это не счастье? Значит, вот чего не хватает ей в жизни. Во сне ее душа летает, значит, она должна летать наяву. Она будет летать, и ей не нужны для этого крылья.

Первая дискотека была полна неожиданностей. Молодежь веселилась по всем правилам. Это был настоящий, не поддерживаемый горячительными напитками сброс энергии, так необходимый в этом возрасте. Цветомузыка усиливала эмоциональный подъем, казалось, что на земле больше ничего не существует, кроме этого огромного зала, танцующих тел и музыки. Даша с Мариной решили сделать перерыв. Они присели на длинной низкой лавке, стоявшей вдоль стены, и наблюдали за происходящим. В бликах цветомузыки движения танцующих приобретали мистический характер. Даша завороженно смотрела за тем, как необыкновенно двигались несколько девчонок неподалеку. Их пластика очаровывала, и Даша с легкой грустью поняла, что ее попытки танцевать стильно, современно выглядят жалко в сравнении с этим безукоризненным владением своим телом.

Объявили белый танец. Первой заерзала Сима, что не осталось без внимания Марины.

– Ты кого, Симочка, ищешь? – хитро заулыбалась она. – Не того долговязого в очках?

– Ну, не строй из себя ясновидящую. Я вас покину ненадолго, а там посмотрим.

Сима с первых же минут нашла в толпе юношу, на которого обратила внимание еще днем. Она забыла о своей природной скромности, о Сашке Ивановском, с которым дружила с пятого класса, который давно считался ее официальным женихом и которого обожали ее родители. Все это осталось там, в ***торске, а на заснеженной базе совсем другая жизнь, другие обороты. Сима чувствовала какой-то особенный настрой, и для его поддержания она должны была познакомиться с этим парнем. Лучшего повода не нашлось бы. Уверенно пробираясь через весь зал, она вскоре оказалась рядом с тем, кого набралась смелости пригласить танцевать.

Со второго взгляда он понравился ей еще больше, оставалось услышать, как и о чем он говорит. Для Симы это было очень важно – она хронически не выносила человеческую глупость, неспособность четко высказывать свою мысль. Сама она имела хорошо подвешенный язык, могла поддержать разговор на любую тему, потому что очень много читала и чувствовала себя свободно практически в любой беседе. Сима подумала, что будет очень обидно, если этот юноша окажется не способным нормально поддержать разговор.