Велетская слава - Андрей Каминский

Наутро по всему Щецину прошла весть о том, что Всевед, подкупленный золотом франков, пытался подпоить священного коня дурманящим зельем. Само зелье было найдено в храме, где возле трехглавого идола лежал и мертвый жрец. На теле не было найдено ни единой раны, но лицо искажал такой ужас, что тут же пошел слух, что сам Триглав поразил Всеведа за его кощунственный замысел. Франки и ободриты, не дожидаясь пока разъяренная толпа растерзает их за святотатство, бежали из Щецина. Им не препятствовали – старейшины города, не желая раньше времени ссориться с королем Карлом, не были заинтересованы в смерти легата.

Новый жрец Триглава, Ядун, давний соперник Всеведа, взялся провести обряд гадания. Во внутреннем дворе храма, в присутствии всех старейшин, младшие жрецы положили на землю девять копий. Потом вывели из храма вороного коня. Ядун – тощий мужчина с костистым лицом, обрамленным черной бородой, - вскинул руки, призывая своего бога.

- Триглав-Всеядец, владыка небес, земли и преисподней! Скажи, угоден ли будет тебе поход на ободритов? Нужно ли нам откликнуться на зов Драговита, князя велетов?

Вороной, как-то хищно оскалившись, покосился на старейшин налитым кровью глазом и, гордо подняв голову, трижды прошел взад и вперед через копья, не задев ни одного. Все присутствующие разразились воинственными криками. За всеобщим ликованием мало кто заметил укрывшуюся в тени молодую женщину в жреческом облачении и с золотой повязкой на глазу. Второй глаз Инги горел адским торжеством, алые губы кривились, обнажая зубы в злой улыбке.

Тени империи

Королева Фастрада лениво потянулась на роскошном ложе, устланном византийскими шелками и, сбросив покрытое замысловатыми узорами покрывало, забросила голую ногу на спящего рядом Карла. Не открывая глаз, король что-то пробурчал себе под нос и, внезапно повернувшись, сгреб супругу в охапку, подминая ее под себя и наваливаясь сверху.Молодая женщина, обхватив ногами мужскую талию, громко стонала, извиваясь под могучим телом и чертя ногтями на обнаженной спине кровавые борозды. Наконец, ритмично двигавшаяся внутри нее мужская плоть напряглась и запульсировала, орошая семенем женские недра. С удовлетворенным вздохом, король слез с жены, опрокидываясь на спину и кладя руку на живот Фастрады. Та, ухватив его ладонь, опустила ее ниже, накрыв ею свое лоно.

- Я буду молить Бога, чтобы именно сегодня, - горячо сказала она, - ты зародил во мне сына. В такую ночь и в этом городе, он должен родиться особенным.

- Почему бы и нет, - король встал, набрасывая на плечи льняную рубаху, - здесь, у Престола Святого Петра, может родиться выдающийся священник или аббат.

- Я надеюсь на большее, - почти прошептала Фастрада, но Карл, натягивая штаны, все же услышал ее и снисходительно кивнул в ответ.

-Может и так, - кивнул он, - например, епископом. Ладно, мне пора. Я попрошу Его Святейшество передать свое благословление твоему сыну…То есть нашему сыну.

Он одел сине-зеленый плащ и, улыбнувшись Фастраде, вышел из покоев. Королева, раздосадовано прикусив губу, тоже начала одеваться.

-Ваше Величество, - нежный голосок послышался от дверей и на пороге появилась миловидная девочка, лет четырнадцати, с длинными светлыми волосами и голубыми глазами, - ох, простите, я надеялась застать отца.

Фастрада с трудом подавила раздражение, нацепив приветливую улыбку – зная о любви Карла к своим дочерям, она не могла себе позволить проявлять к ним открытую неприязнь. Эта хоть еще нормальная – в чем-то даже Фастрада видела в ней себя в юности. Да и планам королевы эта девчонка никак не угрожала.

-Все в порядке, Ротруда, - сказала она, - король сейчас беседует с папой и, похоже, это затянется надолго. Может, я могу тебе чем-то помочь?

-Я слышала, что скоро к отцу приедут греки, - девушка залилась алой краской, - это значит, что меня увезут в Константинополь?

-Это решит твой отец, - королева усадила девочку на кровать рядом с собой, положив ей руку на колено, - а ты бы хотела, наконец, увидеть своего жениха?

Девочка подняла взгляд на королеву и та, к своему удивлению, увидела в ее больших глазах крошечные слезинки.

-Нет, - чуть слышно ответила Ротруда.

Трапезная в Латеранском дворце была убрана с необычайной роскошью – понтифик не скупился на украшение своей резиденции. Всюду висели