Приглашенная невеста - Барбара Ханней

– Согласен, – улыбнулся Рейф.

Мари Валькор как нельзя подходила на эту роль. Помимо глубоких познаний в юриспруденции, она отличалась яростным патриотизмом. Ее род был почти таким же древним, как его собственный. Кроме того, Рейфу нравилась идея назначить канцлером женщину. Его отец, возможно, перевернулся в гробу, но настало время Монтеню идти в ногу со временем.

– Не сомневаюсь, что Мари всегда будет ставить интересы страны на первое место.

– Я тоже уверен в этом, – согласился Дамерон.

– Первоклассная кандидатура, спасибо, шеф.

После этого события развивались со стремительной быстротой. К полночи, когда праздник был в разгаре, гремела музыка, шампанское текло рекой, Рейф в личных апартаментах провел экстренное заседание с министрами. Получив их согласие, он имел длительную беседу с Мари Валькор и назначил ее новым канцлером Монтеня.

Глубоко за полночь гости, наконец разошлись. Конечно, Оливия чувствовала, что происходят какие-то события, но она была увлечена танцами, а недостатка в партнерах у нее не было. Она ограничилась коротким выражением недовольства, за что Рейф был благодарен ей. Позже он объяснил ей ситуацию, вызвав нешуточную тревогу.

– Чем это обернется для меня, Рейф?

– Канцлер Валькор считает, что положения конституции, касающиеся моего семейного статуса, совершенно устарели и не являются обязательными, – объяснил Рейф. – Завтра пройдет специальное заседание кабинета по отмене этой статьи. У меня нет сомнений, что министры проголосуют единогласно. Таким образом…

– Я здесь больше не нужна, – догадалась Оливия.

– Да, отныне ты свободна, если не возражаешь.

– Контракт может быть аннулирован?

– Да.

– Но деньги останутся у меня?

– Да, – спрятал ухмылку Рейф.

Оливия просветлела.

– Очень любезно с твоей стороны, Рейф.

– Нет, это с твоей стороны было очень любезно помочь моей стране в минуту опасности, – уверил ее принц.

– Шарлотта тоже помогла, – с неожиданным благородством напомнила Оливия, потом прищурила глаза и с подозрением уставилась на Рейфа: – Но она тоже отправится домой?

– Полагаю, что так…

Перестав метаться по комнате, Рейф остановился у окна, глядя на знакомый пейзаж – заснеженные крыши, едва видимые в тусклом свете зари. На часах было почти восемь. Приличное время, не так ли? Он больше не мог ждать ни минуты, чтобы увидеть Чарли и просить ее остаться.

Всю ночь во время бала, политических дискуссий, дипломатических переговоров Рейф боролся с мыслями о Чарли и прерванном поцелуе. Сладкий вкус ее губ преследовал его. Он вспоминал восхитительное ощущение ее тела, груди, прижатой к его груди, собственное возбуждение… В ушах звучал нежный стон, когда ее руки обвивали его шею. Он сходил с ума от мысли, что она желала его так же сильно, как он ее.

После нескольких часов метания по комнате воспоминания достигли критической точки. Рейфу мучительно хотелось увидеть Чарли, насладиться ее чуткой отзывчивостью и спонтанностью. Он ждал всю ночь. Он желал ее прямо сейчас.

* * *

В восемь пятнадцать Рейф вышел из своей комнаты. Пульс стучал как бешеный, пока он шел по коридору к дверям ее апартаментов. Он тихо постучал, сдерживая дыхание, но не услышал ни звука в ответ.

Неужели она еще спала? Рейф подождал, чутко прислушиваясь, ведь толстый ковер на полу мог заглушить шаги. Через несколько секунд, показавшиеся ему часом, Рейф постучал громче, опять без ответа. Он вспомнил, что вечером отправил ей две бутылки вина. Возможно, она немного перебрала и поэтому спит так долго?

– Чарли, – позвал он, – ты проснулась? Это Рейф.

Не получив ответа, он забеспокоился и, не раздумывая, толкнул дверь в гостиную, где Чарли ужинала прошлой ночью. Все было аккуратно прибрано, даже подушки на диване стояли ровно. Дверь в спальню была закрыта. Рейф постучал.

– Чарли?

В ответ – тишина. Беспокойство достигло предела.

– Чарли! – закричал он, врываясь в комнату.

Кровать была пуста. Более того, аккуратно застелена. Рейф распахнул дверцы шкафа: длинное красное пальто, черное нарядное и белое в горошек платья, купленные в бутике Бель Роуб, – все, кроме бального платья, переданного Оливии, оказались на месте, но личные вещи Чарли и ее чемодан исчезли. В ванной комнате ее принадлежностей тоже не было. В растерянности Рейф вернулся в спальню. Только сейчас он заметил сложенный листок бумаги на подушке. Рейф торопливо схватил его. Ему не хотелось читать текст: его ожидало плохое известие.

Опасения подтвердились.

Если до сих пор Рейфу казалось, что он неравнодушен к Чарли, то сейчас на него обрушилась вся сила эмоций. Потерять ее казалось столь же немыслимым, как вырезать свое сердце перочинным ножом. Он не мог отпустить ее прежде, чем расскажет о своих чувствах.

Не теряя времени на изучение записки, Рейф схватил телефон и набрал номер своего шофера.

– Тобиас, где ты?

– Доброе утро, ваше высочество. Я только что отвез мадемуазель Моррисет в Гренобль.

– Ты еще там?

– Да, ваше высочество.

Рейф выругался. Знаменательно, что Тобиас назвал настоящую фамилию Чарли – Моррисет.

– Я не давал таких инструкций, – рявкнул он.

– Простите меня, ваше высочество, но вы приказали мне быть в распоряжении мадемуазель в любое время.

Действительно. Рейф скрипнул зубами. Не стоило удивляться, что Чарли завоевала симпатии его персонала.

– Значит, ты в аэропорту?

– Да, сэр.

– Мадемуазель Моррисет уже зарегистрировалась на рейс?

– Думаю, да, ваше высочество, – и добавил через паузу: – Определенно, да.

Черт! Рейф уже мчался по лестнице вниз. У него не было выбора, кроме как самому вести машину вниз по склонам в Гренобль, несмотря на риск. Он должен попасть туда как можно быстрее – нельзя допустить, чтобы Чарли улетела домой.

Дрожа от холода, Чарли вышла из машины в аэропорту Гренобля. Она почти жалела о том, что не надела теплое красное пальто, но не отступила от принятого решения не оставаться в долгу у Рейфа. Она догадалась, что Тобиас говорил с принцем по телефону. Другими словами, Рейф знал, где она. Следует поторопиться, чтобы избежать долгого прощания, если по безумной прихоти он решит последовать за ней. Чем раньше она доберется до Сиднея, до своего дома, тем скорее забудет этот драматический эпизод своей жизни.