Графиня-бесприданница - Джоанна Мэйкпис

– Нет, это из-за меня… Мы поссорились… Я расстроила его, отказавшись исполнить его желание… Это привело его в сильное волнение…

Сэр Рис вздохнул.

– К сожалению, здоровье вашего дедушки было сильно подорвано первым апоплексическим ударом. Просто чудо, что он после него оправился и еще прожил довольно долго.

– Мне нет оправдания. Дедушка умер из-за меня. Если бабушка об этом узнает, то умрет от горя…

Сэр Рис нахмурился.

– Не могу себе представить, из-за чего вы могли поссориться с дедушкой? Он ни в чем вам не отказывал!

– После случая у хижины Нэн Фримен дедушка запретил мне уезжать далеко от дома. Признаюсь, я совершила большую глупость, требуя, чтобы он отменил свое решение, – тихо проговорила Филиппа.

– Стоило ссориться из-за такого пустяка! Дедушка отменил бы свое решение, если бы вы убедили его, что кататься верхом в сопровождении сквайра вашего отца совершенно безопасно, – мрачно заметил сэр Рис.

Он пристально посмотрел на нее, и Филиппа отвела глаза. Он не должен догадаться, что она знает о его намерении жениться на ней. Сердце у нее забилось быстрее, и она должна была признать, что его присутствие приводит ее в какое-то странное волнение. Девушка ждала, что он снова обнимет ее, как тогда, во внутреннем дворике, около неподвижного тела дедушки. Сделай она сейчас один горестный вздох, скажи одно грустное слово, и он бы снова обнял ее, но Филиппе хватило сил удержаться от такого соблазна. Она должна соблюдать листанию, но в то же время дать ему понять, что доверяет ему и нуждается в его помощи. Ей надо занимать его разговорами до тех пор, пока она не убедится, что ее отец в безопасности, или пока сэр Рис не уедет в свое поместье. Только тогда вся ее семья вздохнет с облегчением.

Сэр Рис молча стоял и пристально смотрел ей в глаза, и вдруг она поняла, что он не знает, как себя вести. Не выдержав его внимательного взгляда, она отвела глаза и с облегчением увидела Питера, разговаривавшего с Гвенни. Служанка показала рукой на скамейку, и Питер направился к ним.

– Сэр Рис, приехал священник, – тихо сказал он, мельком взглянув на Филиппу. – Я пришел за леди Филиппой, так как подумал, что она захочет присутствовать при отпевании сэра Дэниела.

– Разумеется, – ответил сэр Рис. – Не буду вам мешать. Передайте леди Греттон, что я готов выполнить любую ее просьбу.

Сэр Рис поклонился и поцеловал Филиппе руку.

– Не казните себя. Все, что сегодня случилось, печально, но закономерно. Ваш дедушка любил вас больше всех на свете. Он не раз говорил мне это. Вы подарили ему столько радости и счастья, что тяжелая болезнь на время отступила. Он хотел, чтобы воспоминания о днях, проведенных с ним, были вам приятны и согревали душу.

Произнося эти слова, он не выпускал ее дрожащую маленькую руку из своей большой, сильной руки. Сдержанно поклонившись Питеру, сэр Рис направился к конюшне.

Филиппа вздохнула с облегчением.

– Я старалась задержать его как можно дольше…

Питер взял ее за руку и повел в дом.

– Не волнуйтесь, все получилось как нельзя лучше. Граф прячется в безопасном месте. Вы с ним встретитесь при первой же возможности. А сейчас возвращаемся в дом.

Уже у дверей в холл был слышен приглушенный гул голосов молящихся и отчетливый голос деревенского священника, читавшего заупокойную молитву.

– Вам лучше побыть ночью с вашей матушкой, а Гвенни оставить в вашей комнате, – прошептал ей на ухо Питер.

Она посмотрела на него с надеждой и тревогой, и он кивнул ей в ответ. Затем они вошли в холл и присоединились к молящимся.

Выполнить предложение Питера не составило труда. Гвенни ничуть не удивилась, что Филиппа решила ночевать в комнате графини. Как только за служанкой закрылась тяжелая дубовая дверь, мать велела Филиппе ложиться спать пораньше, так как ночью у них состоится тайная встреча с графом Роксетером. Обе сегодня много плакали, и девушка была рада, что она, как бывало в детстве, лежит в постели матери. Несмотря на теплый летний вечер, Филиппе было холодно и она куталась в одеяло.

Услышав легкий стук в дверь, Филиппа встала с постели и впустила Питера и его спутника. Человек был закутан в плащ, на лицо надвинут капюшон.

Граф обнял дочь, потом подошел к жене.

– Питер, – тихо сказал он через плечо, – посторожи снаружи.

Как только сквайр вышел, Филиппа сразу же закрыла дверь на засов. Обернувшись, она с замиранием сердца наблюдала, как ее родители застыли в объятиях, истосковавшись в разлуке.

Наконец граф сел на край кровати, обнимая одной рукой жену, а другой Филиппу.

– Мои дорогие, я рад, что могу вас обнять и поддержать, узнав о смерти сэра Дэниела. А я так хотел поговорить с ним… – Крессида снова заплакала, но переборола себя и стала торопливо вытирать мокрое от слез лицо. Граф посмотрел на дверь, соединявшую комнаты графини и дочери. – У тебя есть служанка, Филиппа?

– Моя служанка – молоденькая девушка, она быстро засыпает и спит очень крепко. В моей комнате не слышно, о чем говорят в маминой комнате, – заверила его Филиппа. – Ты скрываешься в надежном месте?

– Да, у Тейлора, кузнеца. Он меня не выдаст, как и дворецкий и слуги Дэниела. Но для их же безопасности им лучше ничего не знать. – Граф мрачно усмехнулся. – Я никак не думал, что завтра в Греттон-Мэнер прибудут дворяне из всех близлежащих поместий и разъедутся только после похорон Дэниела. Мне надо срочно перебраться в Ладлоу и укрыться в каком-нибудь уединенном месте.

Пока он говорил, Филиппа внимательно изучала его: все еще густые темные волосы, поседевшие на висках, продолговатое лицо с густыми темными бровями, глаза с тяжелыми веками, которые придавали графу сонное выражение, что совсем не соответствовало решительному характеру этого человека. У Филиппы сжалось сердце от мысли, какой смертельной опасности подвергается ее горячо любимый отец.

– Ты не представляешь, Мартин, как мы рады встрече с тобой, особенно в это горестное для нас время, когда твоя любовь и поддержка так необходимы нам. Но ответь, почему ты приехал сюда? Из политических соображений?

– Да, дорогая. Я приехал, чтобы отмести необоснованные обвинения, выдвигаемые против покойного короля. Это очень расстраивает герцогиню Бургундскую, и я должен связаться с нашими друзьями, сторонниками Йорков, и обсудить с ними план дальнейших действий.

– Но, Мартин, ты подвергаешь себя смертельной опасности! Теперь, когда мой отец умер… – взволнованно начала графиня.

– Знаю, – мрачно проговорил граф. – При сложившихся обстоятельствах я должен позаботиться о вашей безопасности и отправить вас обратно в Бургундию… хотя Дэниел сообщил мне в своем письме, что Рис Гриффит просит твоей руки, Филиппа, и ты будто бы дала согласие.

– И ты приехал, чтобы самому убедиться в этом? – всплеснув от отчаяния руками, воскликнула Филиппа.