Частичка тебя. Мое счастье - Джина Шэй

Она что, так и уехала без куртки?

С одной стороны – ну, чего страшного, таксист наверняка довез её до двери, с другой… Вообще-то когда она уезжала, октябрьские ветра уже напомнили нам про реальность. И кому-то ведь нельзя болеть!

Куртку забираю с собой.

С удивлением обнаруживаю, что я аж час болтался по территории клуба в своей прострации.

Что бы ни делать, лишь бы домой не ехать.

И все-таки за руль себя загоняю.

Еду, пытаясь сосредоточиться на дороге. В голове – по-прежнему добрая сотня мыслей.

Следователь тоже находит картинку произошедшего неоднозначной.

Да, но это следователь. Работа у него такая – проверять самые малозначительные факты, самые безумные версии. С чего мне маяться этой ерундой?

Наверное, все же по привычке…

А если не Шура отключила сигнализацию?

Мысль щелкает в мозгу внезапно, настолько резко, что я едва удерживаю машину в полосе движения.

Вот бы классно вышло, если бы меня вон на тот столб намотало!

Выравниваю машину, пробую идею на вкус.

Не Шура, а кто? В сигнализации ведь был пробит именно её код разблокировки. Её личный!

Который она вполне могла сболтнуть по дурости подружке или… тете.

Это уже не мысль, а обострившаяся паранойя.

Как в мои мысли о случившемся вдруг забрела Юля? Как она могла бы ввести код, если в это время она была дома, у меня.

Не было ее дома.

Эта мысль оказывается настолько четкой и яркой, что я почти слышу, как она звучит.

И вправду. Не было её дома. Она примерно в это время устроила этот свой забег с отключенным телефоном. И сколько её не было? Несколько часов точно.

В принципе, если взять такси, можно успеть обернуться туда-обратно. Отключить сигнализацию и вернуться домой.

Но зачем? Зачем ей это? И как это вообще может быть связано с Шуриной выходкой?

Бредовая версия. Абсолютно!

И все же я её обдумываю. Раз за разом пытаюсь выбросить из головы и снова ловлю себя на попытке понять, как и зачем она могла бы это сделать.

Доходит даже до того, что, запарковавшись у дома, я еще некоторое время сижу, туплю в навигатор, рассчитывая время до клуба и обратно. И ведь… Укладывается. А если приплатить таксисту за скорость, он мог и быстрее обернуться…

– Нет, – произношу вслух, заставляя себя остановиться в этом безумии, – это просто совпадение. Я сейчас поднимусь к ней и спрошу, где она была. И окажется, что она сидела где-нибудь в кафе. И там её наверняка видели, и чеки оттуда можно легко найти. А тебе, – ловлю свой взгляд в зеркале заднего вида, – давно пора к психиатру, Ольшанский.

Выгребаюсь из машины с самыми решительными намереньями.

И спотыкаюсь на полушаге, узрев помигивающую сине-красным машину скорой помощи у нашего подъезда.

Это ведь не…

Нет!

Это наверняка не к нам. Подо мной живет оперная дива на пенсии – она регулярно делает вид, что у неё сердечный приступ. Это, наверное, к ней.

На всякий случай – дергаюсь в машину за забытым телефоном, но пропущенных нет. Нет!

Она бы позвонила.

Позвонила бы?!

После сегодняшнего скандала – сам себе не верю. Будто стало очевидно, что беременность Юлы – это почему-то история только для неё. И меня она в неё вписывать не собирается. Странно для тех, кто планирует свадьбу.

Шагаю к подъезду торопливо, чуть сам из своего тела не выскакивая. На Юлю наталкиваюсь уже в самых дверях. Бледную-бледную. Опирающуюся на плечо медсестры.

Воздух в легких заканчивается.

– Юль… – ловлю её за плечи, стискиваю, – что…

– Кровотечение, – её голос звучит глухо, напуганно и обвиняюще, – я уснула, проснулась от спазма. Вызвала…

– Быстрей, быстрей, мамочка, – поторапливает медсестра, одаривая меня неприязненным взглядом, – в вашей ситуации каждая секунда на счету. В машину.

– Я – отец, – выдыхаю лихорадочно, обращаясь к медичке, – с вами можно?

– Мест нет, – почему-то мне мерещится враждебность в голосе медсестры, – у нас карантин. Пассажиров не возим. Будьте на телефоне, папаша.

Все происходит просто молниеносно.

Вот эти минуты – холодные как лед, омерзительно острые, рассекающие плоть аж до костей, окатывают меня с головы до ног, промораживая насквозь. Я остаюсь в пустом дворе, смотрю в прострации в темную арку дома. Уже пустую. Скорая уже далеко…

Квартира, в которую я поднимаюсь, пуста. Темна. Высасывает душу, стоит только в неё пройти.

А я зачем-то все-таки прохожу. До комнаты Юлы.

Ноги подгибаются уже на пороге. Пятно крови на простыне видно отсюда. Просто огромное.

Нет. Нет. Нет.

Только не снова…

И все сразу начинает казаться таким дерьмовым. Отвратительным. Ну зачем. Зачем я отпустил её домой? Жаловалась на недомогание? Нужно было сразу ко врачу! С её-то рисками!

Еще не конец. Это может быть не конец. Это может быть просто кровотечение. Да – опасно, но бывает и…

Я начинаю ей звонить, просто чтобы не думать. Потому что в мыслях – там уже даже не пожар, там ядерный апокалипсис и все к нему прилагающиеся токсические последствия.

Разумеется – не отвечает.

Но ведь когда-то должна. Должна!

Три часа – нет ответа.

Пять часов – нет ответа.

Семь часов – долгожданная вибрация СМС в телефоне. От неё.

“Врач зафиксировал выкидыш”.

Ну вот и все. Я на этом заканчиваюсь.

А чего ты собственно ждал, Ольшанский? Чуда?

Все мог понять еще с прошлого раза.

– Мне сказали, что в последние дни вы стали тревожнее, Анжела.

Пытливый взгляд моего психолога задумчиво скользит по моему лицу.

– Может быть, немного, – я кривлю душой. Уже несколько дней после визита Димы я действительно ощущаю себя тревожно. Плохо сплю. Запираюсь на ночь на ключ. Мысленно благодарю Тимирязева, что сподобился подарить мне такое роскошество. В общей палате не позапираешься. А значит, даже тот неровный, полный невнятных кошмаров сон был бы мне недоступен.

– У этого есть определенные причины?

В первую секунду, конечно, хочется ответить прямо.

Да, доктор, есть!

Мой бывший жених признался, что его раньше преследовала девушка, которая сейчас является моей коллегой.