Черный ангел - Мария Гинзбург

— Привет, красавица, — хриплым баском сказала крохотная девочка в платье как бы из растрепанных лепестков тигровой орхидеи.

— Здравствуй, Маленькая Разбойница! — восхищенно выдохнула Брюн.

— Я вижу, ты меня узнала, — усмехнулась девочка и подмигнула Карлу.

Глаза у нее были зеленые, как сочная трава.

— Вы тут посекретничайте, — сказал Карл. — Не буду мешать.

Шмеллинг вышел.

— Ты — дух этой книги? Демон, захвативший наши тела? — спросила Брюн.

— Да, и теперь твоя душа принадлежит силам Зла и Сатане, а после смерти ты будешь гореть в аду, — зловещим голосом ответила Маленькая Разбойница.

Брюн поморщилась.

— Ты говоришь, как отец Анатолий, — пробормотала она.

— На самом деле, мне не хотелось тебя разочаровывать, — призналась Маленькая Разбойница. — Но ты ошиблась. Я не демон.

— Но что ты тогда такое?

— Этот объект, который кажется тебе книгой, является установочным модулем программы «Черный Эллорит», — ответила Маленькая Разбойница. — Модуль является первым, самым примитивным из энергетических модулей — паразитарным. Когда ты прикоснулась к книге, была взята проба твоего ДНК. Твой генокод был признан годным к активации. Программа была загружена и установлена. А я — голос книги. Обучающий интерфейс должен быть дружелюбным. Путем сканирования твоего психопрофиля установлен твой любимый сказочный персонаж, и поэтому я сейчас имею такой вид. Ты можешь задавать любые вопросы, я отвечу. Потом перейдем к получению первых навыков пользования теми способностями, которыми ты теперь владеешь.

— А, — немного разочарованно сказала Брюн. — Ну ладно.

— Зато не придется гореть в аду, — напомнила Маленькая Разбойница.

— А он существует? — спросила Брюн.

— Я располагаю базовыми данными по всем ведущим мировым религиям, — сообщила Маленькая Разбойница. — Но не имею никаких сведений по поводу достоверности этих концепций. Однако, исходя из того факта, что все три версии противоречат друг другу, следует предположить, что ни одна из них не является верной. Ведь если бы бог существовал, информация о нем была бы идентична у самых разных народов. Так что, скорее всего, не существует и ада.

— Давай я положу тебя повыше, — сказала Брюн заботливо. — Тебе ведь неудобно задирать все время вверх головку. Шея затечет.

— Благодарствую, — усмехнулась Маленькая Разбойница.

Брюн положила книгу на столик у изголовья, а сама легла на бок, так, чтобы видеть свою наставницу.

— Можно тебя потрогать? — спросила она. — Я осторожно.

Маленькая Разбойница кивнула и подошла к краю страницы, чтобы Брюн не пришлось тянуть руку далеко. Брюн очень аккуратно коснулась крохотной фигурки одним пальцем. Маленькая Разбойница оказалась теплой, а платье — именно таким гладким и прохладным, каким его себе и представляла Брюн.

— Да ты настоящая! — воскликнула Брюн.

— Предлагаю поговорить о создании тактильных иллюзий, — ответила Маленькая Разбойница. — Это очень увлекательно и, помимо того, полезно. В данный момент, когда твой энергетический баланс высок, усвоение материала произойдет очень легко. Ты сама не заметишь, как у тебя получится.

— Я не сомневаюсь, моя милая Маленькая Разбойница, — ответила Брюн ласково. — Но ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. У нас с Карлом могут быть дети?

Крохотная девочка уселась на край листа, свесила ножки в оранжевых чулочках и принялась болтать ими.

— Да, — сказала она. — Скажу более — теперь у тебя не будет детей от обычных людей. Только от таких же, как Карл и ты сама, прошедших обучение по книге.

— А разве еще есть такие, как мы? — удивилась Брюн.

— Я знаю, что я не уникальна, — сообщила Маленькая Разбойница. — Было создано некоторое количество таких учебников. Разумно будет предположить, что все они были применены по назначению, и где-то есть такие же люди, как вы с Карлом — и мужчины, и женщины. Я помню, что по крайней мере еще одного мужчину я обучала.

Брюн приподнялась на локте.

— Кто он? Как его зовут?

Крохотная девчушка наклонила голову к плечу.

— Я могу только сказать, что он был другой расы, — ответила она, подумав. — Тебе ведь самой было бы неприятно, если бы я обсуждала тебя и Карла другими моими учениками, не так ли?

— Ты права, это нехорошо, — согласилась Брюн. — Ну что же, давай займемся тактильными иллюзиями.

Это было странное место. Справа гудела железная дорога. Сиял огнями вокзал, мигал рекламный щит, установленный рядом с бюстом Александра Невского. Слева находилась улица Ломоносова — с Дворцом Культуры Химиков, блочными многоэтажками, словно собранными из разноцветных кубиков, домами более современной постройки, с их башенками, эркерами и красными крышами похожие на многоквартирные замки, а так же онкологическим центром, поликлиникой и больницей.

Бульвар Юности начинался от ступенек подземного перехода под железнодорожными путями и заканчивался фигурой Кочетова из красного гранита, что стояла напротив Дворца Культуры Химиков. Сказать, что памятник сильно украшал собой улицу Ломоносова, было нельзя. Бульвар прорезал собой чахлый лесок. Он почти не изменился с тех пор, когда здесь гуляли только волки да медведи. Полуразваленные избушки, черневшие в лесу позади Карла, только усиливали ощущение провала во времени. Печально шумели на ветру чахлые ивы. От болота поднимался вечерний туман. Он наползал на асфальт бульвара, серебрился в свете фонарей, тихо и незаметно поглощал тяжелые бетонные скамейки. Красно-оранжевые бархатцы на газоне уже исчезли под его серым платком.

На полпути между вокзалом и улицей Ломоносова бульвар слово ломался пополам, поворачивая под острым углом. Слева к нему примыкала просторная асфальтированная площадка. Она имела два входа на бульвар и практически была не видна за кустами. Тем более, что фонарей на площадке не было. В дальней части асфальтового квадрата находилась облупленная бетонная скамейка. Ее перетащили с бульвара подростки. Авторство поступка было очевидно из надписей, украшавших скамейку. Бутылки из-под пива и яркие пакеты из-под чипсов и сухариков равномерным слоем усеивали пространство вокруг.

Но в тот вечер скамейку облюбовали совсем не подростки. Брюн сидела на ее спинке — она по опыту знала, что спинка чище сиденья. Предусмотрительный Карл принес с собой пластиковый пакет и все же устроился на сиденье, традиционным способом.

— Ну как, — сказала Брюн. — Подходящее место для засады?

Карл запрокинул голову и выпустил струю дыма. Кое-где, в просветах между облаками, небо все еще было холодного, нестерпимо голубого цвета. Эта голубизна переходила в грязную серость и сменялась нежно-розовым в тех местах, где облака подсвечивало закатное солнце. Словом, Гримшоу[2]пришел бы восторг от экстатической тревожности атмосферы.