Купидон с жареным луком - Елена Логунова

– А где? – спросил он, возникнув на пороге без всякого там «здрасте», и завертел головой, приглядываясь к углам, как будто Лизка могла там прятаться.

– В Караганде! – ответила я просто потому, что это было в рифму. – То есть в городе уже. Пообедала и уехала, а что?

– А то, что у меня к тебе, Алиса Юрьевна, пара вопросов, – недобрым официальным тоном сказал мой брат-участковый и, со скрежетом отодвинув от стола стул, оседлал его, как лошадку.

Я не сдержалась и хихикнула.

У меня в старом альбоме с семейными фотографиями сохранился похожий снимок братца на настоящей деревянной лошадке. Митяю там года два, но брови хмурит и щеки дует он точно так же, как сейчас. И волосики беленькие у него с того времени нисколечко не изменились.

– Че ты лыбишься? – Не угадав причину моего веселья, участковый рассердился. – А ну, сядь и отвечай мне: что за хмырь с Лизаветой приезжал?

– Ну надо же! – Я всплеснула руками, забрызгав Митяя водицей с мокрой тарелки. – А тетка Вера еще жалуется на плохое зрение! Да она Лизкину машину две секунды видела – и успела разглядеть мужика в салоне?

– Его не только мамка видела. – Митяй бесцеремонно сцапал вышитое полотенчико и утерся. – Еще Нюрка из углового дома, почтальонша Валя, младший пацан Бобровых – Сенька, он на велике гонял, и Семен Буряков.

– С ума сойти, какая у вас агентурная сеть, товарищ участковый! – восхитилась я. – Непонятно, как при такой похвальной бдительности народонаселения в Пеструхино вообще возможны какие-то криминальные истории.

Митяй крякнул.

– Или ты свою агентуру используешь только в личных целях? – добила его я.

– Ладно, ладно! – Участковый поднял руки, сдаваясь. – Что ты на меня набросилась? Скажи просто, с кем это Лизавета каталась. Кто он ей, этот небритый рыжий хмырь?

– И что рыжий разглядели, и что небритый! – Я помотала головой. – Ну, зоркие пеструхинские соколы… Расслабься, Митя, Леня Якутов – наш редакционный фотограф, его и меня Лизавета сегодня на работу возила. Меня, кстати, твои агенты в машине не углядели, что ли?

– На тебя-то чего глядеть, мы тебя и так каждый день видим. – Митяй заметно приободрился. – Фотограф, говоришь? То есть просто коллега по работе, да? Холостой, нет?

– Счастливо женат, трое детей. Успокойся. – Я тоже выдвинула стул и села. – Давай второй вопрос.

– Какой второй?

– А я почем знаю? Ты сказал, у тебя ко мне пара вопросов. Первый был про рыжего хмыря в машине Лизки, я на него ответила. Давай теперь второй.

– А! Вторым делом у меня к тебе не вопрос, а наоборот.

– Ответ? – Я подняла брови.

– Он самый. Ты же хотела узнать про ту жемчужину…

– Да-да-да! – Я взволнованно заерзала, всем своим видом демонстрируя жгучий – аж под хвостом печет! – интерес.

Шуруппак оторвался от миски и обеспокоенно мявкнул.

– Все нормально, ты ешь давай, – я кивнула коту, потом Митяю. – А ты говори!

– Я и говорю: жемчужину проверили, она не та.

– Что значит «не та»?

– Не оттуда. Не с бабусиного шишака.

– Почему это?

– Потому что это мульти… пульти… да как же его? – Участковый зашарил по карманам, вытянул мобильник, потыкал в дисплей и прочитал с него: – «Культивированный жемчуг – образовавшийся в результате искусственного внесения человеком ядра-затравки». Поняла? На шишаке жемчужины старые, натуральные, речные. По цвету и форме разницы нет, но ненастоящий жемчуг…

– Культивированный жемчуг – тоже настоящий, в смысле, натуральный, – машинально возразила я.

– Ага, только тут натура дура, – сострил Митяй. – В серединке махонький железный шарик, а оттого бусина тяжелее природной.

– И гораздо дешевле, – задумчиво добавила я.

– Вот именно. – Участковый встал и вернул на место стул, пристукнув его ножками. – Так что найденная вами, гражданка Пеструхина, жемчужина фрагментом исторического головного убора и, соответственно, уликой в деле о пропаже шишака не является! О чем я вас официально уведомляю и с чем оставляю до новых встреч. – Тут он сменил официальный тон на нормальный и добавил: – Мамка теста намесила и вареники лепит, как робот, приходи на ужин, а то я сам все не съем – лопну.

– Приду, – пообещала я, чуточку утешенная.

Жалко было, что версия с жемчужиной разлетелась в пыль, но теткины самолепные вареники – это всегда хорошо. Даже в минуты сомнений и тягостных раздумий.

До вечера я честно работала. Расшифровала аудиозапись, сделанную в стрелковом клубе, написала интервью, вычитала, отредактировала и отправила готовый текст Лизке – пусть согласует с заказчиком. В ответ получила в мессенджере лаконичный одобрямс – рисуночек: кисть руки с поднятым вверх большим пальцем.

Рассудив, что подружка чем-то занята, раз отделалась от меня одной картинкой-эмодзи, я не стала сообщать ей про жемчужину. Потом расскажу огорчительную новость.

На ужин я сходила к родичам и битый час объясняла тетке Вере, кто такой Леня Якутов, чем он занимается в редакции и за ее пределами и каковы его отношения с Лизаветой нашей Николавной. От тетки Веры парой фраз не отбояришься, она не Митяй, ей никакая информация не лишняя и слишком много слов не бывает. Мне пришлось проявить артистичность и убедительно подавиться вареником, чтобы тетка наконец отстала с расспросами, включив другой важный режим – потчевания. В результате я оценила суровую правоту Митяя, который всерьез опасался, что лопнет, если за столом не будет других едоков. Даже вдвоем с братом мы серьезно рисковали.

Домой я брела вперевалку, а могла бы, наверное, катиться, как шар – набитый живот это вполне позволял. И, видно, правду говорят, что собакам очень не нравится все, что катится – на подходе к своему дому я была облаяна Бусиком. Свиновидный песик надрывался, припадочно дергаясь и рискуя свалиться с подоконника.

– Буся, кто там? – поинтересовалась баба Дуся из глубины комнаты.

Видно, лаял впечатленный моей странной поступью Бусик нетипично.

– Это я, баба Дуся! Алиса! – отозвалась я, понимая, что Бусик не представит меня нормально и уж точно хорошо не отрекомендует.

Раз он так растявкался, значит, очень я ему сегодня не нравлюсь.

– Ляся! – В комнате стукнуло, брякнуло, и через пару минут – я терпеливо ждала – рядом с Бусиком в окне появилась старушка-соседка.

Песик завертелся, уткнулся хозяйке в подмышку и наконец притих, только хвостиком крутил.

– Хорошая у тебя подруга-то, видная и справная, даже машина у ей имеется, – сказала баба Дуся, тяжело опираясь руками о подоконник. – Еще такие есть?

– Машины? – не поняла я.

– Подруги!

Я поняла, к чему вопрос, и пожалела, что не прошмыгнула мимо гавкучего Бусика на повышенной скорости.