Миссия: спасти шеф-повара - Каталина Канн

Кто они?

Толпа кипела.

Появилось ещё больше синайцев; я могла различить их по тому, как они двигались; плавно, грациозно, как хищники-львы. Но посреди всей этой неразберихи почему-то пришло в голову, что синайцы там, внизу, сохраняют спокойствие, учитывая, на что они действительно способны.

По моему телу пробежал холодок, и это не было связано с угрожающим видом инопланетян. Ледяной ветер кружил вокруг нас, заставляя дрожать от холода - на мне почти ничего не надето, рубашку и фартук остались в ресторане.

Внезапно люди бросились вперёд.

Завыли сирены.

Начался полный хаос.

А меня уносили все дальше и дальше от всего этого, в тёмное зимнее небо.

— Не убивайте их, — мой голос поднялся до крика, перекрывая рёв ветра. — Не причиняйте вреда людям. Они на самом деле не знают, что делают... Вы должны убедиться, что мои люди в безопасности. Ты должен. Я никогда не прощу никого из вас, если они погибнут.

Синайские воины ничего не ответили. Скрытые своей черной, как смоль броней, они были безликими, непроницаемыми и чужими.

Пошёл снег.

Крепко зажатая в холодных, жёстких руках воина, все, что я могла сделать, это замереть в страхе, когда нас втащили в тёмную, зияющую пасть инопланетного корабля.

Почему всё во Вселенной вдруг стало таким хрупким, как будто ткань человеческого существования может быть разорвана так же легко, как паутинка?

Глава 13

Тариус

Боль раздавалась у меня в черепе и в спине, руках, ногах и лице. Её щупальца вонзались прямо в основания рогов.

Но больше всего она была глубоко в груди, обвиваясь вокруг сердца, как колючая лоза, злобно впиваясь в меня ядовитые шипы.

Я открыл глаза… и увидел синеву. Все тело было окутано блаженным, успокаивающим холодом.

Я был в стазисном резервуаре.

Десять Адов!

Воспоминания нахлынули на меня, ударив, как разряд обжигающей плазмы. Антлия и тот убийца.

Меня охватила ярость.

Я был так близок к тому, чтобы потерять девушку, но каким-то образом я смог отбиться от смертоносного убийцы, способного использовать запрещённую древнюю технику, которая давала временную невидимость.

Это означало, что нападавший был одним из самых искусных Безмолвных. Я не мог победить его, но сделал это.  Как мне это удалось? Но сейчас это не имело значения. Все, что имело значение, было…

— Где она? — спросил я, мои рога пульсировали, как сумасшедшие. Дыхание затуманило прозрачный шлем, который закрывал всю голову и обеспечивал кислородом.

Я должен был знать. Если с ней что-нибудь случилось…

— Девушка в безопасности, — знакомый голос генерала донёсся до моих ушей через кислородный шлем.

Я снова посмотрел сквозь голубую стазисную жидкость и увидел генерала, стоящего рядом с медиком. Он стоял, скрестив руки на груди, наблюдая за мной, выражение его лица было таким же непроницаемым, как и всегда.

Я не мог понять, о чем сейчас он думает, но его уверенности в том, что Антлия находится в безопасности было достаточно. Если он сказал, что она в безопасности, значит, она в безопасности. Я позволил себе на миг расслабиться, боль немного ослабла.

— Безмолвный? — мой голос глухим эхом отозвалось в холодных пределах дыхательной маски. — Я оставил его в живых. Полагаю, он все ещё дышит?

— С ним разбираются, — зловеще сказал генерал.

— Я убью его лично, — прошипел я, не в силах сдержаться, хотя рациональная часть мозга говорила мне, что убийца действительно должен остаться в живых - он был очень полезным источником информации.

— Ты этого не сделаешь, — спокойно сказал генерал. — Поверь мне, я знаю, каково это, быть во власти Лихорадки. Быть рядом, когда они осмеливаются наложить лапу на твою пару. Но ты не убьёшь его, потому что его действия не являются его собственными. Ты прекрасно знаешь, что он действует по принуждению.

— Позволь мне разобраться, — мо ё дыхание затуманило лицевое стекло. — Когда я узнаю, кто послал убийцу, я заберу его жизнь. Это моё право.

Нападение было равносильно выстрелу снайпера в темноте; точная, хорошо нацеленная провокация от кого-то, кто очень хорошо их знал. Но ведь этого следовало ожидать, не так ли? По всей Вселенной существовали синайские колонии старого режим; их было слишком много, чтобы захватить и справиться с ними сразу, даже для нас. Империя может быть уничтожена, но война ещё далека от завершения. Возможно, это только начало.

— Будь терпелив, — тихо сказал генерал, его голос был холоден, как бескрайние просторы космос. — Сейчас они делают все возможное, чтобы спрятаться от нас, потому что они все ещё слабы. Я уже видел эту стратегию раньше. Похищения, целенаправленные нападения… это преднамеренные провокации, призванные спровоцировать нас на принятие необдуманных, необдуманных решений. Они манипулируют глупыми людьми, чтобы действовать против нас, пытаясь заставить меня подчинить расу моей пары, пытаясь вбить клин, между нами. Но я слишком долго провёл на поле боя, чтобы снова совершать подобные ошибки. Мы знаем себе подобных лучше, чем кто-либо другой, Тар. Лучше, чтобы они увидели сдержанную реакцию с нашей стороны. В своём высокомерии они воспримут это как слабость.

Я стиснул зубы, когда боль снова пронзила грудь. Мои клыки пронзили нижнюю губу, проливая горькую кровь. Дикарь во мне не соглашался с логикой генерала, но я должен доверять ему в этом, особенно когда Лихорадка Спаривания убивала мою способность быть объективным.

Боль и похоть.

Антлия.

И вот я здесь, подвешенный в холодной жидкости, неспособный даже на то, чтобы встать и пойти навестить её.

— Насколько все плохо? — прошипел я, борясь с очередным приступом боли. Мои мышцы сжались и напряглись, зрение затуманилось, искажая тёмные фигуры генерала и медика сквозь светящуюся голубую жидкость.

— Все так, как и ожидалось. В конце концов, нападавший был Безмолвным, — сказал генерал мягким тоном, хотя выражение его глаз было совсем не таким. — Ты превосходный боец, но он использовал кума. Ты должен быть мёртв.

— Но это не так.

— Потому что у тебя Лихорадка Спаривания.

Я тупо смотрел сквозь свою голубую тюрьму, ничего не понимая.

— Более быстрые рефлексы, — сказал медик медленно, осторожно, в его тоне на этот раз не было саркастической нотки. — Лучшее зрение. Обострённые инстинкты. Ты выжил, потому что твоё тело откликнулось на зов совместимой женщины. Очевидно, ты ещё не заявил на неё права.