Рой - Скотт Вестерфельд

Ну конечно, теперь все понятно. Четкая иерархия, разделяющая зрителей, исчезла. Слава, статус и известность – все было стерто, и потеря этих ориентиров привела людей в бешенство.

Тибо едва мог различить две фигуры у алтаря: высокого парня и крохотной девушки, держащихся за руки и смотрящих в глаза друг другу искрящимся от напряжения взглядом. Взглядом, полным любви, способной разнести вдребезги целый мир.

Он ощущал силу Глюк, пытающейся вытянуть его разум, чтобы усилить ее связь с Монетой. Кто я такой, жалобно спрашивала какая-то часть его мозга. Существую ли я вообще?

Подумаешь, «Дзен для начинающих» задавал этот вопрос постоянно уже много лет.

– Мудрость твердит мне, что я – ничто, – прошептал Тибо, перепрыгивая с одного стула на другой. Он прыгал через ряды, не обращая внимания на оброненные в панике шляпки, сумочки и разбросанные лепестки цветов. Четыре подружки невесты стояли, замерев с широко открытыми глазами, возле алтаря. Нити внимания над их головами метались и извивались, пытаясь найти хоть какую-то новую цель.

– Я – ничто, – выговорил Тибо, спрыгивая с переднего ряда. Он поскользнулся и чуть не упал, упираясь рукой в холодный мрамор пола.

– Я – Анонимус, – выговорил он ничего не значащие слова.

Связь между парой у алтаря дрогнула и зашипела. Их сила пыталась выпить его мозг, выпить его сущность.

Только. Не. Отступай.

Внезапно крики и шум охваченной паникой толпы перекрыл твердый, страстный девичий голос:

– Я, Рен, беру тебя, Дэйви, в незаконные мужья…

Тибо замер на месте, и волосы у него на затылке встали дыбом от мрачной торжественности ее слов. Глюк бросила игры с толпой – теперь она была абсолютно серьезна.

– Чтобы с этого дня быть вместе, – продолжала она, – какое бы чокнутое дерьмо ни приключилось. В богатстве и в бедности, во здравии и даже если мы будем больны, как последние собаки. Даже если рой нас на куски порвет. Чтобы быть вместе, пока не разлучит нас сраная смерть – сегодня, завтра или на следующей неделе.

По мере того как она говорила, осанка Дэйви становилась все более гордой и прямой. Его взгляд, направленный на девушку, казалось, потрескивал от напряжения.

Тибо почувствовал, как его сила воли спиралью утекает, вливаясь в поток чистого узнавания и глубокой, горькой верности, соединяющей этих двоих. Зачем он пришел сюда? Только для того, чтобы стать свидетелем этой сцены?

– Я повторю все, что ты сказала, – прошептал Дэйви. – До последнего слова.

Он надел на палец девушки огромное сверкающее кольцо.

– Хватай их, Анон! – закричал высокий голос.

Тибо оглянулся и увидел высоко на хорах машущую ему девушку в красном платье и темных очках. Позади нее виднелись озадаченные хористы, уставившиеся вниз в часовню.

Внимание девушки было приковано к нему. Сложное внимание, сосредоточенное во множестве взглядов хористов и нескольких зрителей, еще оставшихся внизу. Ему уже приходилось с этим сталкиваться. Но кто…

– Анон, да стукни их как следует! Заставь их разделиться! – заорала девушка.

Анон? Имя было ему знакомо…

– Вспомни, кто ты! – закричала девушка. – Твои родители забыли тебя в больнице!

Он содрогнулся от шока – от нахлынувшего ужаса, жажды, одиночества, понимания того, что о нем забыли, – и попытался зацепиться за этот клочок памяти.

– Я – ничто, – повторял он, всходя по ступеням алтаря. Монета и Глюк – нет, Дэйви и Рен – все еще стояли, впиваясь друг в друга взглядами.

Дэйви что-то говорил:

– В богатстве и в бедности, но бедность нам не грозит…

Тибо вскинул руку, перерезая сияющий поток внимания между ними, стирая их из сознания друг друга.

Они ошеломленно вздрогнули и сделали шаг назад, потеряв дар речи.

Мечущаяся толпа внезапно замерла, люди изумленно уставились друг на друга. В наступившем безмолвии раздались два болезненных вскрика – те двое на алтаре упали на колени.

Тибо удержал Дэйви за плечо, прежде чем тот рухнул навзничь.

– Что, дерьмовое ощущение, когда кто-то тебе в мозг залезает?

Парень смотрел на него непонимающим взглядом.

– Нам нужно поговорить, – продолжал Тибо. – Вам двоим и мне с моими друзьями…

Удар, обрушившийся на его затылок, заставил его покатиться по устланным ковром ступенькам на холодный мраморный пол часовни. Он вскинул руки, пытаясь защититься от нового нападения, изо всех сил цепляясь за ускользающее сознание. Но нападения не последовало. Рен бросила тяжелую Библию на подставку и повернулась к Монете:

– Дэйви, вставай, пора валить отсюда!

Пока Тибо неуверенно пытался подняться на ноги, парочка уже бежала к выходу из часовни.

Тибо спрыгнул со ступенек часовни и побежал через двор, уворачиваясь от мечущихся в замешательстве людей.

– Там что, бомба взорвалась? – закричал один из охранников, пятящийся назад с широко распахнутыми руками, словно пытался остановить охваченную паникой толпу. Тибо поднырнул под его руку. Вдалеке послышался вой полицейских сирен.

Дэйви и Рен бежали через газон вниз по склону, взявшись за руки, лавируя между удивленными официантами и обслуживающим персоналом. Тибо бросился в погоню, оставив позади шум и вопли перепуганных свадебных гостей. Возбужденные репортеры нацелились на толпу, и несколько нитей внимания даже присосались было к нему, но он быстро обрезал их.

Повсюду кишели фотографы, маниакально щелкая камерами. Один из них навел объектив на Рен и Дэйви, но стоило Рен махнуть рукой в его сторону, как он выпустил камеру из рук и отпрянул в явном замешательстве.

Рен засмеялась на бегу. Их с Дэйви по-прежнему связывал яркий луч внимания и любви. Они проскочили через ворота в замковой стене и помчались к припаркованному неподалеку красно-черному кабриолету. Дэйви затормозил у машины, открыл пассажирскую дверь и галантно подал руку Рен, помогая ей усесться. Она ласково погладила его по ладони.

Дэйви закрыл за ней дверь, обежал машину и прыгнул на сиденье водителя.

Они обменялись долгим, жарким поцелуем, пульсирующим отсветом связывающего их луча. Тибо воспользовался этим мгновением, чтобы скользнуть через багажник в машину. Он мгновенно погасил всплеск их удивленного внимания и улегся на заднем сиденье.

Мотор «Форда» взревел, и машина с визгом сорвалась с места.

– До встречи, мудаки! – закричала Рен. Ее шляпка с трепещущими перьями вздрогнула, слетела и шлепнулась на Тибо.

Он не поднимал головы, пока они не завернули за угол замка. Когда наконец все фотокамеры остались позади, он сел и передвинулся на сиденье так, чтобы его не видно было в зеркало заднего вида, попутно быстро обрезав внимание заметившей его Рен.